День охоты начался замечательно. Олегу нравилось буквально всё: восходящее солнце, окрасившее небо в розовый цвет; хрусткий снег, накрывший своим серебряным одеянием лес; морозный воздух, обволакивающий фигуры людей мерцающей завесой; тишина, нарушаемая лишь шелестом лыж охотников, идущих по следу поднятого оленя.

Пойти на охоту уговорил отец. Олег, всегда с подозрением относившийся к подобным сомнительным развлечениям, в конце концов, поддался уговорам, прельстившись романтическими рассказами о дивных красотах зимнего леса. Ко всему прочему, острое желание выглядеть взрослым пересилило его врождённую осторожность, необычную для пятнадцатилетнего подростка.

И вот с одним рюкзаком за спиной двигался Олег вслед за отцом и тремя его спутниками.

Прокладывал лыжню егерь Николай Петрович Старостин, выделяющийся статной фигурой и непоколебимой уверенностью в себе даже среди своих совсем не мелких и не шибко застенчивых спутников. Он любил лес с самого рождения и отдал любимому делу более тридцати лет. Досконально изучив повадки всех животных, мог выследить зверя в любых условиях. Говаривали, будто своего первого медведя Старостин завалил, когда ещё учился в школе.

День прошёл в погоне, и незаметно подкрались ранние сумерки. Пришлось остановиться и заночевать. Петрович, как все без затей звали Старостина, выбрал удобное, по его мнению, место для лагеря. Чем оно было лучше других, Олег так и не понял. Быстренько поставили палатку и развели костёр, над которым вскоре закипела вода в котелке.

Свежий воздух подстёгивал аппетит, поэтому все быстро умяли ладно приготовленные, но несколько пересоленные макароны по-флотски, запив горячим чаем.

Измотанный непрерывной погоней Олег засобирался спать. Остальные остались у костра, весёлые и осоловелые, чтобы под бутылочку коньячка рассказывать друг другу различные охотничьи байки. Просидев до полуночи - бутылочка оказалась далеко не единственной, - товарищи отправились спать.

Олег проснулся посреди ночи. Накинув куртку, он вышел наружу. Холод окончательно прогнал остатки сна.

Полная луна и усыпанное мерцающими звёздами небо и искрящийся снег создавали иллюзию освещения.

Олег подошёл к потухшему костру, отхлебнул из котелка остывший, с плавающими по поверхности льдинками, чай.

Совсем рядом раздался жуткий, протяжный вой, после чего через поляну промчался гигантский олень. За ним, призрачными тенями, пронеслась стая волков.

Олег внезапно осознал, что волки эти чуть ли не вдвое крупнее обычных. Правда, виденных разве что по телевизору и в зоопарке, в детстве. Это так напугало юношу, что он вспомнил о ружье лишь после того, как звери исчезли из поля зрения. Олег опрометью кинулся в палатку и принялся будить отца. Но тот пьяно отмахнулся и перевернулся на другой бок, не прекращая храпеть.

Тогда Олег растолкал Петровича и, сбиваясь, перескакивая с одного на другое, рассказал о страшной стае. Егерь, трезвея на глазах, оделся, схватил свой карабин, высыпал из коробки в карман пригоршню патронов. Ненадолго задумавшись, сунул в голенище сапога штык-нож. Вышел из палатки, нацепил лыжи и рванул во тьму.

Не желая оставаться в одиночестве, юноша прихватил отцовское ружье, дрожащими руками снял с предохранителя и на лыжах бросился догонять ушедшего вперёд Петровича. Догнав егеря, Олег побежал рядом. Петрович на ходу попытался матюгами отправить его назад, в лагерь. Олег, даже не огрызаясь, молча бежал рядом, не отставая ни на шаг.

Так, вдвоём, плечом к плечу, они выскочили на открытое пространство небольшой долины и резко остановились, увидев, как в паре десятков шагов стая волков раздирает заваленного оленя, целиком накрыв тушу шевелящейся мохнатой горой. Было их с десяток.

- Вот влипли, - громом прозвучало в тишине восклицание Олега.

Волки тотчас обернулись на человеческий голос. Их светившиеся во тьме кроваво-красные глаза не предвещали ничего хорошего. Послышалось злобное рычание. Вожак выдвинулся вперёд и, задрав морду вверх, отчаянно завыл.

Холодок ужаса пробежался вдоль тела Олега. Казалось, волки транслировали леденящий ужас. Не отдавая отчёта, Олег поднял ружьё и выстрелил, прервав тем самым ментальную атаку. Пуля просвистела мимо, никого не задев.

Петрович вырвал у Олега винтовку, но было уже поздно.

Хищники, оставив в покое растерзанную добычу, рванули в сторону людей, осмелившихся прервать их трапезу.

Получив от Петровича под зад болезненного пинка, Олег, теряя лыжи, рванул прочь. Страх придал силы, и юноша стрелой взлетел на вершину раскидистого дуба, прижался к стволу, замер, не отрывая взгляда от разворачивающейся внизу битвы.

Петрович опустился на колено, взял наизготовку карабин, привычно поймал цель и нажал на спусковой крючок.

Раздался выстрел, пуля вонзилась в голову волка, разметав в стороны кровь и ошметки мозга. Стаю это не остановило.

Передёрнув затвор, Петрович на долю секунды застыл, словно первобытный страх перед хищником парализовал его. Очнувшись, егерь торопливо выстрелил снова, но промахнулся. Перевёл дыхание, вроде бы успокоился и продолжил стрельбу. Каждая из четырёх пуль нашла свою цель. Боёк сухо защёлкал, возвещая об опустевшей обойме. Петрович лихорадочно принялся перезаряжать карабин. И, судя по судорожным движениям, притаившийся в глубинах его подсознания страх вернулся.

Серые тени приблизились вплотную, но егерю удалось протолкнуть в казенник два патрона и всадить их в волка, уже взлетевшего в смертельном прыжке. Зверь всей массой врезался в человека, сбив того с ног.

Петрович в мгновение ока выхватил нож и вонзил в шею другого волка, подоспевшего на помощь своему соплеменнику. Кровь залила всё вокруг. Забившись в предсмертном хрипе, хищник мёртвой хваткой вцепился в руку егеря, после чего испустил дух, так и не разжав клыков. В следующую секунду очередной волк вонзил клыки в шею отважного охотника, перекусив сонную артерию.

Олег уже ничего не слышал. Он потерял сознание, но так и не отпустил спасительный ствол.

Нашёл его на утро отец со своими товарищами. С трудом отодрав вцепившиеся в кору дерева пальцы, они осторожно опустили парня на землю, после чего доставили в больницу. Олег окончательно пришёл в себя только спустя трое суток. Сбиваясь и ежеминутно цепенея от ужаса, он с трудом смог рассказать об увиденном.

Ему не поверили, однако тщательное расследование не принесло результатов. Ни тела Старостина, ни убитых им волков не обнаружили. Отыскали только брошенное оружие да девять использованных гильз. Больше ничего. Ни крови, ни оленьих костей, ни волчьих следов.

В округе об этом посудачили с неделю, пришли к общему мнению, что перед силами природы человек бессилен, и переключились на другие новости. Хватало своих забот.

Но Олег до сих пор не может забыть эту жуткую историю, всякий раз заходясь в безумном припадке в каждое полнолуние. В его истерзанную память снова и снова возвращается та самая ночь, и звучит вой гигантских волков, идущих по следу.

После того, как вдова Петровича рассказала, что поутру, по последнему снегу, нашла на задворках огромные волчьи следы, а в ночи слышала жалобный вой, Олег уговорил родителей отправить его доучиваться к бабушке, в город.

На предпоследнем этаже кирпичной башни полнолуния проходили легче, без панических приступов. Олег просто садился на подоконник, пристально, не отрываясь, смотрел на луну, и без остановки поглаживал почти неощутимый шрам на щиколотке. От точно помнил, он был абсолютно уверен, что разодрал ногу об обломок ветки, когда лез на дерево. Но почему так хочется завыть?