Кинзи так увлёкся мыслями о горькой и страшной участи, ожидающей мидгарианскую принцессу, что упустил из виду одну немаловажную деталь. Он ослабил присмотр за настоящим Мирославом Кратовым и мало интересовался его жизнью в стенах базы.
И, как покажет будущее, его неосмотрительность дорого ему обошлась. Мирослав покинул базу спустя какое-то время после разрушения подпространственного лабиринта. Каким-то шестым чувством (а может, то был голос свыше)он осознал, что убежище Кинзи не столь надёжно и безопасно, хотя все уверяли его в обратном. Начисто позабыв о своём оставленном в лаборатории «Панцире» и будущей привольной жизни на Ванахеме, он заторопился к станции техобслуживания. Им владело лишь одно желание — выжить…
Димка Феофанов сидел в своей конторке на втором этаже «Лунного венца», просматривал ленту новостей и время от времени щёлкал мышью, перелистывая записи.
Виртуальное пространство после начала волны террора разбилось на два лагеря. Одна часть пользователей была убеждена, что взрывы и пожары происходят только в России, и что все они — дело длинных Кремлёвских рук. Из всего, что писали и размещали эти люди, можно было сделать вывод, что за пределами страны ничего не взрывается и не горит. А почему? Потому что там — «цивилизованный мир». Общество Верящих в Кремлёвскую Руку (или ОВКР — так пользователи прозвали этих людей)было уверено, что кровавая баня в стране моментально прекратится после установления честных выборов и свободы слова, прекращения «басманного правосудия», запрета на преподавание уроков религиоведения и создания высокого уровня жизни (по стандартам США, разумеется).
— Непонятно только, — усмехался про себя Димка, — почему все, кто вопит здесь о честных выборах и «басманном правосудии», пишут со множеством грамматических ошибок и их возраст ниже восемнадцати?
Пользователи из второго лагеря приписывали волну террора пятидесяти самым богатым людям Земли — финансовым и промышленным королям, на деньги которых создавались и свергались правительства, содержались международные организации и собственно все существующие террористические группировки. Эти конспирологи видели полный крах мировой экономической системы, гибель сотен миллионов людей в ходе голода и анархии, и как апофеоз — создание Всемирного правительства.
Были и другие точки зрения, разделяемые очень небольшим количеством людей. Впрочем, к ним никто особенно не прислушивался.
В одном Димка мог бы согласиться с пользователями Интернета — вслед за террором последует анархия, голод и эпидемии, ибо террористы, кто бы они ни были, наносили удар по краеугольному камню экономики — двигателю внутреннего сгорания, который в обозримом будущем нечем будет кормить.
И в довершение этого горюче-смазочного дефицита каждый день то на взлёте, то на посадке, то на середине рейсов горят и падают самолёты. Казалось бы, ничего удивительного, но если это происходит по сорок раз на дню, то поневоле задумаешься. Кому нужно свободное от летательных аппаратов небо? Врагу? Кто этот враг, каковы его цели?
— Как же теперь Райка вернётся домой? — подумал вслух Димка, — в Урумчи аэропорт закрыт, в Корле и Алматы — та же история, все дороги забиты… если в ближайшие дни ничего не изменится, придётся ехать туда самому и выручать девочку…
Хорошо ещё, что сотовая связь пока действовала. Девушка звонила сутки назад, сообщила, что все изыскания свёрнуты, имущество экспедиции собрано, граница пройдена, но вот незадача — возле Сарканда, в двухстах километрах от Талды-Кургана, фургон встал в заторе. Турксиб полностью выведен из строя, на трассе, соединяющей Алтай и Тянь-Шань, немереное количество машин и ещё больше — испуганных, озлобленных и отчаявшихся людей, и если ситуация не изменится в ближайшую неделю — экспедиция отправится домой прямо через голую степь. Стоило Димке заикнуться о своём приезде в неспокойный регион, как Райка запротестовала, ибо парню по пути придётся пересечь не один такой регион, а потому самый лучший для всех вариант в данной ситуации — найти место потише. Димка, не говоря ни «да» ни «нет», обещал подумать, хотя, в сущности, уже готов был сорваться с места и мчаться в Казахстан…
А ещё, если ситуация начнёт стремительно ухудшаться, Димку могут вызвать в военкомат. В этом случае Райке наверняка придётся добираться до дома самой.
— Ну и дела творятся, прямо хоть к Славычу беги. Он что-то говорил о телепортации. Мог бы помочь — горючку забросить, еду…
Неожиданная мысль буквально пронзила Димку. Телепортация…
Ему и раньше казалось странным, что взрывы танкеров, отстоящих друг от друга на сотни и тысячи километров, слишком уж синхронизированны. А что, если…
— Нет, это чушь собачья, — сказал себе Димка, — зачем Славычу взрывать корабли, жечь цистерны и трубопроводы?
Он уже не мог остановить ход своих умозаключений. Террористы — а если называть вещи своими именами, диверсанты — несомненно владеют искусством телепортации. Он начал вспоминать всё, что рассказал ему Мирослав во время выезда в Малую Дубну. Особенно сильное впечатление на него произвели следующие слова — «… веришь ли, у меня во время этих снов появляется такое ощущение, словно до потери памяти в восьмилетнем возрасте я был каким-то другим человеком. Не тем Мирославом Кратовым, которого я и все вокруг привыкли видеть таким, какой я есть, и даже не простым мальчишкой, каких тысячи и у которых легко предсказуемая биография, а совершенно иной личностью… с иной биографией… »
— Но как это возможно? — Димка растерянно оглядел пустые ряды столов с компьютерами, будто надеялся увидеть там решение проблемы, — что такого могло происходить в первых восьми годах жизни Славыча?
Он содрогнулся при мысли о загадочных обстоятельствах, предшествовавших появлению на Земле человека, названного Мирославом Кратовым. Может, он человек лишь с виду? Но не машина же? Не какой-нибудь кинофильмовый Т-1000? И не Супермен…
Можно допустить и вовсе бредовый сценарий. Каким-то воистину чудесным образом человек молодеет, превращается из мужика лет сорока в восьмилетнего мальчишку. Этот мальчишка забрасывается на Землю, и по прошествии какого-то количества лет вспоминает о себе всё, что успел позабыть во время омолаживания. И что дальше? Неужели Мирослав вспомнил, что должен заняться на Земле диверсионной деятельностью?
— Чушь, чушь, чушь! — едва ли не выкрикнул Димка, — этого просто не может быть…
Как он ни старался, мысль о преступной сущности лучшего друга гвоздём засела в голове, и избавиться от неё было ох как не просто.
— А Кира с Эмкой? Если они тоже что-то вспомнили?
Он несколько раз с силой дёрнул себя за волосы.
— Ну какие у меня основания подозревать их во всём случившемся? Какие?
На лестнице послышались чьи-то шаги. Димка на минуту забыл о всех своих терзаниях, сел, пригладил волосы, а в дверях показался Кирин друг Гриша Листиков.
Кажется, Мирослав в образе Такседо Маска имел с ним встречу?
«Он может что-то знать, — внезапно подумал программист, — вот только как правильно подойти к разговору… »
— Вот и первый клиент за весь день, — усмехнулся Димка, пожимая протянутую в приветствии руку.
— Ты тут один? — огляделся Гриша.
— Как видишь, один. Работа, что называется — не бей лежачего. У людей возникли иные заботы.
— Новости смотришь?
— Не-не, — покачал головой Димка, — я теперь телевизор даже включать боюсь.
— Понятно. Хреновы дела твои, планета Земля. В Инет заглянешь — и видишь, что народ вместо того, чтобы сплотиться, постоянно грызётся между собой. А на телевидении сейчас действительно полная жопа. Дирекция одного из кабельных каналов вообще с ума сошла. По всему миру самолёты падают пачками, а они поставили на повтор «Каламбур», причём «Крутое пике» в этом сезоне идёт самым первым, а не предпоследним. И это ещё не всё. Говорят, они анонсировали показ сериала о тонущем в течении ста двадцати серий корабле.
— Когда мир рушится, то кому-то от этого смешно, — кивнул Димка, — не знаю, существует ли преисподняя, но иногда очень хочется, чтобы существовала. Ради таких вот скоморохов из падающего самолёта…
