— Весьма сожалею, но это так, — развёл руками Лукас, — страна, которая контролирует этот участок территории, является самой большой проблемой на планете…

— Это ещё почему? — продолжал недоумевать учёный.

— Потому что от неё разит Космической Тиранией чуть ли не на всё северное полушарие. При полётах над её территорией приходится соблюдать крайнюю осторожность. Вообще удивительно, как мы, выходя в их столицу, не сгниваем заживо…

«А ещё там прячутся наши пакостные девочки», — мысленно добавил Кинзи.

— Не понимаю, что вас так пугает? — вставил словечко Накем, — я уже бывал в этой стране. Тупое население, одебиленное телевизором и Интернетом… водки, табака и тяжёлых наркотиков — хоть завались…

— Так-то оно так, — согласился Лукас, — но там ещё остались большие группы рабов Космической Тирании, которые отравляют нам существование. Они не смотрят телевидение, не употребляют наркотиков, отказываются приобщаться к ценностям нового века, мешают властям насаждать эти ценности. Вы, наверное, уже слышали, что они додумались поливать свои самолёты и корабли ядовитой водой? Хуже того, многие их пилоты прикрепляют на приборные панели знаки Космической Тирании и носят эти знаки на себе в качестве защитного средства. Мы можем легко подчинить своей воле любого земного пилота и даже убить его, но только не этих. И эта отвратительная привычка распространена не только на воздушном флоте. В этой стране знаки Космической Тирании можно увидеть на приборных панелях автомобилей, на капитанских мостиках кораблей и в кабинах поездов…

— Неужели тамошние власти настолько тупы, — нервно рассмеялся Госкат, — что не могут взять и расстрелять рабов Космической Тирании, всех до единого?

— Не будь идиотом, Олаф, — усмехнулся вице-адмирал, — известно, что рабы Космической Тирании смерти не боятся, кроме того, они хорошо организованы, а посему власти, как бы у них ни чесались руки, никогда не посмеют им мешать.

— И это только одна страна, — продолжал Лукас, — для нас затруднён доступ и в ряд других стран, например, на Украину и в Белоруссию, Казахстан так же частично закрыт. Но хуже всего нам приходится в Греции, Сербии, Румынии и Болгарии. Эти места перекрыты намертво…

Он ещё долго говорил о различных местах, в которых инкопы видят угрозу для своего телесного воплощения, об упавшем дисколёте и поисковой операции, затеянной командованием Дальневосточного округа, а Кинзи впервые за проведённые на Земле годы засомневался в успехе порученного ему задания.

Он вспомнил, как несколько русских, служащих в милицейском спецподразделении, сумели беспрепятственно проникнуть на перекрытый Джедисом аэродром и расстрелять группу захвата, сорвав тем самым пленение панцироносиц. Казалось бы, пустяк — ведь большая часть их сослуживцев, попав под воздействие переоборудованных локаторов, впала в каталепсию, и всё же… Вдруг у них есть целые армии, сформированные из солдат, невосприимчивых к магии? А тут ещё ядовитая вода и какие-то знаки на панелях управления…

Выходило, что, уничтожив девяносто процентов земной авиации и морских судов, Кинзи и инкопы тем самым будут способствовать возвышению и укреплению военной мощи тех стран, народы которых — в большинстве ли, в меньшинстве — находятся под пятой Космической Тирании. Этого допускать было никак нельзя. Как же в таком случае подорвать их способность к сопротивлению?

— Скажи, Лукас, — обратился к инкопу вице-адмирал, — эта ядовитая вода, о которой ты говорил… она используется повсеместно?

— Нет, но всё равно от этого не легче. Как ни печально, но уничтожить русские ВВС и ВМС мы не можем…

— Этого и не нужно, — успокоил Лукаса Кинзи, — есть и другие способы, например… поливают ли они ядовитой водой вагоны-цистерны?

Лукас на секунду задумался, затем ответил:

— Те, что используются для транспортировки нефтепродуктов? Ни разу не замечал…

Стоящие рядом с голопроектором инкопы озадаченно переглянулись. Кто-то даже присвистнул от восторга.

— Так вот… — сказал Кинзи, — я обеспечу вам подпространственные тоннели на все железнодорожные узлы Земли, какие только есть. Вы будете дожидаться наибольшего скопления гружёных топливом поездов и сжигать их. И такой вопрос… могут ли невоплощённые Прогрессоры подключиться к системам ПВО стран «золотого миллиарда» и послать туда ложный сигнал о ракетном нападении?

— Разумеется, — не раздумывая ответил Лукас, — тем более они уже проделывали такие фокусы. И с поездами это вы хорошо придумали…

— Что, уже успели что-то сжечь? — усмехнулся Госкат.

— Был случай, — вмешался один из инкопов — с виду человек, но с торчащей из воротника гусиной головой, только намного большего размера, чем у птицы-донора, — однажды в Башкирии мы подогрели трубопровод под насыпью и сожгли два пассажирских экспресса…

— Зачем?

— Чтобы предсказание одного очень хорошего человека стало правильным. Катастрофа действительно произошла, он прославился, и многие люди отвернулись от служителей Космической Тирании…

— Моя мысль заключается в том, — перебил инкопа Кинзи, — чтобы страны, озабоченные разносом демократии, нанесли ядерный удар по городам оплота Космической Тирании. Чтобы провокация сработала, мы можем даже телепортировать собственный ядерный заряд в Чикаго или Сиэтл… неважно, куда. Но в любом случае, наш план относительно Земли нуждается в корректировке, поэтому жду вас всех утром у себя.

Заговорщики покинули пост наблюдения. Едва Кинзи и Госкат скрылись из виду, Накем нагнал в коридоре Лукаса и затащив его в туалет, спросил:

— Слушай… неужели всё так плохо? Эти знаки, эта ядовитая вода… а что, если русские пронюхают о нас и залезут на базу с целой цистерной этой воды? Вам же всем конец будет, да и нам не поздоровится…

— Не дрейфь, — усмехнулся негр, — никакие русские нас здесь не достанут. Они никогда не отыщут ни одного входа в подпространство. И вообще никто на Земле не в состоянии это сделать.

— А как же Хлоя Пи, Церена и все прочие? Они-то в курсе, как работает преобразователь измерений, да и в магии кое-что понимают…

— Ну раз так, то они сами нагрянут к нам в гости. Но ты не бойся. Эти девочки будут блуждать по тоннелям и камерам, подобно Тесею, попавшему в Лабиринт Минотавра. Только в нашем случае нити Ариадны у них не будет. Мы без труда прикончим их, когда вдоволь натешимся их попытками пробраться в наше убежище или вернуться домой…

— Хорошо, если так, — Накем несколько успокоился. Он не знал, кто такие Тесей и Минотавр, и что представляла собой нить Ариадны, но спрашивать не стал. Какое ему дело до каких-то сказок?

— Я тут постоянно занят, — сказал Лукас, — признаться, даже забыл о тебе… как тебе тут живётся-то?

— Да так, — махнул рукой Накем, — пробую себя на ниве композитора…

— И что же ты сочинил? — удивился негр, ибо отлично знал, что этот сопляк ни шиша не смыслит в музыке. Были времена, когда Лукас, ещё не получивший воплощения, забирал к себе бездарных композиторов, для которых сочинял сонаты, симфонии и реквиемы. Вот и сейчас он с трудом удерживал себя от смеха, глядя на юного педераста, внезапно почувствовавшего себя Моцартом.

— Я пишу музыку, которая будет звучать на похоронах Церены Сегнуссен, — ответил Накем, — как-нибудь я тебе её сыграю.

— Отлично. Что-то вроде реквиема, — заключил Лукас, — надо бы ещё и название сочинить, скажем, такое — «Принцесса отмучилась»…

Человек и инкоп дружно рассмеялись.

— Я подумаю над этим, — пообещал Накем.

— Ну ладно, я побежал, у меня ещё куча дел. Я тут решил немножко припугнуть наших девочек…

— Как?

— Устранить глав разведывательных сетей. Девочки должны остаться одни на Земле…

— Это будет замечательно, — важно кивнул Накем, будто идея принадлежала ему, а не Лукасу.

Они вышли из туалета и молча разошлись в разные стороны.

Спустившись на нижние этажи, пройдя холодную сырую пещеру и оказавшись в подпространстве, Лукас остановился, вынул сигареты, закурил и после нескольких глубоких затяжек сказал: