— Интересно, — Раяна запустила пальцы в волосы, — что эти двое делали в Софьино? Не знаешь случайно, нет ли у них там родичей, знакомых каких-нибудь?
Кира пожала плечами. Ей было глубоко наплевать — как Еслики проводят своё свободное время.
Девушки вышли на Школьную улицу, прошли немного вдоль кладбищенской ограды и свернули в лес. Вскоре Раяна остановилась на опушке и указала на три упавшие, с расщепленными полусожжёнными стволами, сосны.
— Вот здесь разместилась их группа, — сказала она, — десять уродцев с гравитонобоями и плазмоганами, и двое недоношенных Копперфильдов.
Кира пригляделась повнимательнее и заметила на лужайке слой золы и сажи, кучки углей, обугленные головни… Вдалеке лежала поваленная берёза с переломленной кроной, высохшими листьями и тёмно-коричневым сетчатым узором на бересте.
— Это Стешка поработала?
— Да, — кивнула Раяна, — того, кто сидел на дереве, разнесло по кусочкам.
— Слушай, — спохватилась Кира, — а трупы? Здесь кто-нибудь находил тела?
— Нет. Хлоя приказала сжечь всю группу дотла, чтобы никто потом не лазил по селу и не задавал местным лишних вопросов…
Девушка вздохнула с облегчением. Ей и раньше казалось странным, что никто из заборян ни разу не упомянул об оставшейся после перехвата куче мёртвых тел, но, как оказалось, Хлоя всё предусмотрела заранее, а потому никто, кроме «специалистов» по тарелочкам, не проявляет интереса к визиту Реаниматоров на территорию Мещерского края.
— Я не понимаю, — сказала она, — почему Хлоя так беспокоится из-за того, что инкопы могут проникать в Москву, пользуясь самолётами, поездами, автобусами? Это ведь совсем другое, не так, как с телепортером. Пусть даже им помогают какие-то люди, но это ведь не так страшно…
Раяна присела на поваленное дерево и после недолгого молчания заговорила:
— Ты так думаешь… а помнишь, Хлоя говорила, что какой-то тип из землян что-то замышляет против нас?
— При чём тут это? — удивилась Кира, — она разберётся с ним — и все дела.
— Ох, Кирка, — вздохнула Раяна, — как у тебя всё просто. Ты ещё не убивала людей… — она придвинулась к подруге вплотную, — Ты понимаешь, что если кто-то из землян помогает Реаниматорам — то это самое худшее из того, что может случиться? Вспомни номер, с которого звонил Лукас. Ладно бы он сам ходил в дом престарелых и записывал телефон на полоумного дедушку, а если это делал завербованный агент?
— Значит… — Кира напрягла все свои мыслительные способности, — они могли завербовать много людей и поручить кому-то из них за нами шпионить?
— Ух, — вздохнула Раяна, — ты всё-таки поняла… и если кто-то из них попадётся ментам или федералам, начнёт болтать, что ему поручили пасти нас, то… дело будет плохо. А за нами вполне может кто-то присматривать. Да и Хлоя… думаю, нас в ближайшее время ждёт куча сногсшибательной информации.
Кире виделась лишь новая куча неприятностей. Она попыталась представить человека, завербованного Реаниматорами. Что могло побудить его сотрудничать с этими иномерными мясниками? Деньги? Страх перед разоблачением из-за имеющихся в прошлом преступлений? А может, Реаниматоры попросту используют такого человека втёмную, действуют из-под чужого флага, представляясь, например, агентами ЦРУ, или предлагая выполнить поручение отечественных служб контрразведки или правопорядка?
— Я, наверное, буду плакать и истерить, — сказала она, — но, думаю, смогу выпустить Силу Красоты в иномерного солдата… но в землянина? Не знаю…
— Зато я смогу, — ответила «золотая» девочка, — когда я представляю, что кто-то из тех, кого я вижу каждый день, регулярно докладывает Реаниматорам, что я делаю, у меня начинают руки чесаться…
— Ты что, кого-то уже подозреваешь?
— Пока никого. Пошли отсюда куда-нибудь, — Раяна прошла на свежую траву и отёрла голые ступни от золы, — противно здесь как-то…
Кира охотно поднялась с дерева, ибо ей тоже не хотелось пачкать ноги о пепел, оставшийся от инкопов. После недолгого блуждания по лесу они набрели на поросшую густой травой лужайку, посреди которой возле одиноко стоящей сосны кто-то вкопал скамейки со столиком. Девушки сели; Раяна выудила из кармана крохотный радиоприёмник и настроилась на новостную волну.
Ничего хорошего они не услышали. То ли сегодня выдался какой-то особенный день, то ли на радиостанции работали повредившиеся рассудком личности, но новости шли одна смешнее другой — в Токио спасатели два часа снимали с дерева кошку, в Сиднее кто-то развалил отбойным молотком половину дома ради спасения попавшего в вентиляцию лягушонка, какой-то городишко в Италии наводнён мигрирующими черепахами, в Москве открыто брачное агентство для собак…
— Как весело у нас на Земле, — хихикнула Раяна, — как будто и не было ни странных убийств, ни бойни на аэродроме, ни загадочных исчезновений…
— Бабушка в таких случаях говорит — «пир во время чумы».
— Самое то… ой, Кирка! — девушка вздрогнула и испуганно покосилась через плечо, пытаясь что-то разглядеть у себя за спиной, — мне кто-то на голову упал… ой, по шее ползёт!..
— Где? — Кира зашла Раяне в тыл, перебрала её волосы и увидела крупного, с пол-ладони, тёмно-коричневого жука, — не бойся, это всего лишь олешка.
— Кто-кто???
— Жук-олень, — Кира отцепила насекомое от подружкиных волос и выпустила на стол. Какое-то время девушки разглядывали жука, занятого исследованием старых досок, трогали кончиками пальцев выросты и рога на его голове, а минуту спустя «золотая» девочка сказала:
— Я со страху решила, что на меня во-о-от такой паук грохнулся…
Кира ссадила насекомое на кору дерева и задумалась. Гриша, конечно же, видел именно этот эпизод… а что же с остальными его видениями? Что за парень на инвалидном кресле, которого она будет навещать?
— Ты искупаться не хочешь? — спросила она, — пошли на Солотчу, а то стемнеет скоро…
Девушки вышли из лесу и через несколько минут зашагали по огибающему огороды просёлку. Небо на востоке перекрасилось из бледной желтизны в яркий багрянец, на улицах села вспыхнули фонари. Одно из последних новшеств, выразившееся в замене бледно-голубых ламп на оранжевые, пока распространилось лишь в городах и не успело дойти до сельской провинции, а потому заборянские улицы после захода Солнца погрузятся во тьму, ибо бледно-голубой фонарь освещал лишь самого себя, в отличие от оранжевого, чей свет рассеивался гораздо лучше и на довольно большое расстояние.
— Я из своих снов помню затмение на Мидгарде, — сказала вдруг Кира, — когда солнышки прятались за Асгардом… в небе — чёрный круг раз в пятнадцать больше солнечного, и грозовые разряды там настолько сильные, что их невооружённым глазом видно…
— Я тоже помню это, — кивнула Раяна, — кстати… ты знаешь, что на Мидгарде в эпоху парусного флота никому не удалось совершить кругосветное плавание?
— Не знаю… а почему?
— Ну неужели не помнишь, что Хлоя говорила? Бескрайний океан настолько бескрайний, что его невозможно было пересечь по экватору — иначе все бы погибли от нехватки воды и пропитания. Там даже был термин такой — «мёртвая зона». Тот, кто пересекал её границу, уже не мог вернуться. Её преодолели лишь на паровых машинах. А ты слыхала, что рассказывала Хлоя о реакции животных на инкопов?
Кира помотала головой. Возможно, Хлоя говорила и об этом…
— Кошки шипят и воют, собаки набрасываются и кусают, лошади храпят, пчёлы, осы и шершни налетают всем скопом… ой, Кирка, — всплеснула руками «золотая» девочка, — вот вечно ты чего-нибудь не знаешь и не помнишь…
— Я у Сашки как-то спросила, — хихикнула Кира, — хочет ли он жениться на Райке…
— Да я в принципе не против, — новоиспечённая невеста зарделась и прикрыла волосами почти всё лицо, оставив на свободе лишь глаза.
— А он не согласен, — говорила подруга, — во-первых, он хочет жениться на Эмке — она ласковая и добренькая, как мама. Это с его слов. А во-вторых, он заявил, что с тобой, Райка, будет трудно, потому что ты ворчушка.
