— Тем не менее он «случайно» проговорился, что вы оборотень, и вам пришлось покинуть школу! — гневно воскликнул Гарри.

Люпин пожал плечами:

— Да оно так или иначе выплыло бы наружу. Мы оба знали, что он метит на мое место, и все же Северус мог бы причинить мне куда больший вред, просто подмешав что-нибудь в противоядие. А он сохранил мне здоровье. И я ему благодарен.

— А может, он просто не решался подмешать что-нибудь в противоядие, зная, что Дамблдор не спускает с него глаз! — возразил Гарри. - Камия, вот скажи, на собрании Лорда был Снейп? Было ли что-нибудь о нем слышно?

В его глазах я увидела надежду на мой положительный ответ. Но я совершенно искренне была вынуждена его разочаровать.

- Нет, Гарри. Северус там не появлялся. Я его ни разу там не видела - покачала я головой

— Тебе хочется ненавидеть его, Гарри, — со слабой улыбкой сказал Люпин. — И я тебя понимаю: Джеймс — твой отец, Сириус — крестный, ты унаследовал от них давнее предубеждение. Разумеется, ты должен рассказать Дамблдору то, что рассказал мне и Артуру, но только не жди, что он с тобой согласится. Не жди даже, что твой рассказ его удивит. Вполне возможно, что Северус расспрашивал Драко по приказу Дамблдора.

…пусть ты разбил его на части,

Оно вернулось — это счастье!

Селестина завершила пение на очень долгой, высокой ноте, из приемника понеслись громкие овации, к которым с энтузиазмом присоединилась и миссис Уизли. Я поморщилась. Мне это пение било по ушам и голос у этой Селестины был отвратительный.

— А уже кончилось? — громко поинтересовалась Флер. — Слава’богу это такое ст’гашное…

— Ну что же, по стаканчику на ночь? — еще громче спросил мистер Уизли, вставая. — Кто желает яичного коктейля?

— Чем вы в последнее время занимались? — спросил Гарри у Люпина, когда мистер Уизли торопливо отправился за коктейлем, а все остальные, потянувшись, начали переговариваться друг с другом.

— О, сидел в подполье, — ответил Люпин. — Почти в буквальном смысле слова. Потому я и не писал, Гарри. Посылать тебе письма — значило бы выдать себя.

— О чем вы?

— Я жил среди моих собратьев, моей ровни, — сказал Люпин и, увидев непонимающий взгляд Гарри, прибавил: — Среди оборотней. Почти все они встали на сторону Волан-де-Морта. Дамблдору требовался шпион, а я словно для того и создан.

В голосе его прозвучала горечь, возможно, Люпин и сам заметил ее, потому что, продолжая свой рассказ, улыбался уже с большей теплотой:

— Я не жалуюсь, работа необходимая, а кто выполнит ее лучше меня? Но завоевать их доверие было трудно. По мне ведь сразу видно, что я пытался жить среди волшебников, понимаешь? А они из нормального общества изгнаны, живут особняком, воруют, а иногда и убивают, чтобы прокормиться.

— Но чем им так нравится Волан-де-Морт?

— Они думают, что при его правлении их ждет лучшая жизнь, — ответил Люпин. — И спорить с этим, когда среди них Сивый, трудно…

— А кто такой Сивый?

— Ты не слышал о нем? — Пальцы Люпина дрогнули и сцепились на коленях. — Фенрир Сивый, пожалуй, самый лютый из живущих ныне оборотней. Цель своей жизни он видит в том, чтобы перекусать и заразить как можно больше людей, — хочет создать столько оборотней, что они смогут одолеть волшебников. Волан-де-Морт пообещал ему в обмен на службу любое количество жертв. Сивый предпочитает детей… «Кусайте их юными, — говорит он, — растите вдали от родителей, в ненависти к нормальным волшебникам». Волан-де-Морт и прежде угрожал людям тем, что напустит Сивого на их сыновей и дочерей, и, как правило, эта угроза давала нужные результаты.

- Сивый старый друг семьи Малфоев - Мрачно сказала я, уставившись в огонь - Видела его разок, он мерзок. Он более мерзок чем все пожиратели вместе взятые.

Люпин помолчал, поджал губы и затем прибавил:

— Сивый-то меня и покусал.

— Что? — изумленно переспросил Гарри. — Вы хотите сказать, когда… когда вы были ребенком?

— Да. Мой отец оскорбил его. Я очень долго не догадывался, кто из оборотней напал на меня, а Сивого даже жалел, думал, что он не способен владеть собой — ведь к тому времени я уже знал, что испытываешь, когда превращаешься в волка. Правда, к Сивому все это отношения не имеет. Незадолго до полнолуния он устраивается неподалеку от своих жертв, Достаточно близко, чтобы нанести быстрый удар. Он все обдумывает заранее. Вот это существо Волан-де-Морт и использует, чтобы править оборотнями. Не стану притворяться, мои доводы, доводы разума, почти не способны противостоять тому, о чем твердит Сивый: дескать, мы, оборотни, заслуживаем крови, мы обязаны мстить нормальным людям.

— Но ведь и вы нормальный! — с жаром воскликнул Гарри. — Просто у вас… трудности…

Люпин расхохотался:

— Как ты иногда напоминаешь мне Джеймса! Он тоже бывало говорил в компании, что у меня трудности «по мохнатой части». И люди оставались при впечатлении, будто я держу дома плохо воспитанного кролика.

Он принял от мистера Уизли стакан яичного коктейля, поблагодарил его, казалось даже, немного повеселел.

— Вам не случалось слышать, чтобы кого-нибудь называли «Принцем-полукровкой»?

— Полукровкой… как там?

— Принцем-полукровкой.

— Среди волшебников нет принцев, — улыбаясь, сказал Люпин. — Это что же, титул, который ты намерен принять? Мне казалось, довольно будет и Избранного.

— Ко мне это никакого отношения не имеет! — гневно произнес Гарри. — Принц-полукровка — волшебник, когда-то учившийся в Хогвартсе, просто мне в руки попал его старый учебник по зельям. И вся эта книга исписана заклинаниями, которые изобрел он сам. Одно из них — Левикорпус…

— А, да, во время моей учебы в Хогвартсе оно было в большом ходу, — припомнил Люпин. — Когда я был на пятом курсе, никто несколько месяцев и шагу ступить не мог без того, чтобы не взлететь в воздух и не оказаться подвешенным за лодыжку.

— Папа им тоже пользовался, — сказал Гарри. — Я видел в Омуте памяти, как он подвесил Снейпа.

— Да, — сказал Люпин, — впрочем, не он один. Я же говорю, это заклинание было очень популярным… Ты и сам знаешь, как они вдруг распространяются, а потом о них забывают.

— Но мне казалось, что его изобрели, когда вы учились в школе, — настаивал Гарри.

— Вовсе не обязательно, — сказал Люпин. — Заклинания входят в моду и выходят из нее подобно всему остальному.

Он вгляделся в лицо Гарри, потом сказал негромко:

— Джеймс был чистокровным волшебником, Гарри, и могу тебя уверить, он никогда не просил, чтобы мы называли его «принцем».

Гарри, махнув рукой на притворство, спросил:

— Может быть, это был Сириус? Или вы?

— Ни в коем случае.

— Просто я думал… — Гарри уставился в огонь. — В общем, он очень помог мне на уроках зельеварения, Принц то есть.

— Насколько стара эта книга, Гарри?

— Не знаю, не проверял.

— Что ж, проверь, может быть, это поможет тебе выяснить, давно ли Принц учился в Хогвартсе, — сказал Люпин.

Вскоре после этого Флер затеяла изображать Селестину, поющую «Котел, полный крепкой, горячей любви», и все, заметив выражение, появившееся на лице миссис Уизли, восприняли его как сигнал, что пора расходиться по постелям. Гарри с Роном поднялись в мансарду, в спальню Рона, где Гарри ждала раскладушка. А я поднялась в комнату близнецов, где меня ждала кровать.

***

Фред пришел ко мне ночью.

Парень сел на край кровати

- Ты изменилась - Фред посмотрела в темное окно в конце комнаты - сильно изменилась. Стала больше молчать, больше следить. Где та Камия которую я знал? Такое ощущение, что ты старше меня. И меня это пугает.

Я села в кровати и плотнее завернулась в одеяло. Черт возьми, только сейчас мне хотелось, чтобы он меня обнял. Я сама чувствовала, что изменилась не в лучшую сторону.

- это все метка - тихо сказала я - Она меняет. Необратимо.

Фред повернулся ко мне и посмотрел мне в глаза. В темноте я практически не могла различить выражение его лица.