Галли с явным облегчением кивнул и откинулся обратно на подушки.

— Отдыхай — я встала и криво улыбнулась строителю, собираясь уйти из лазарета.

— Хед — окликнул меня на пороге строитель — ты снова с Ньютом?

Я остановилась как вкопанная, поворачиваясь к кровати.

— Что ты имеешь ввиду, Галли? — спросила я, возвращаясь обратно.

Парень уже явно жалел о том, что ляпнул.

— Не важно, Хед. Ты с Ньютом, да?

— Да — я кивнула, вглядываясь в лицо и пытаясь прочесть в нем хоть что-то

— Спасибо за ответ — Галли бледно улыбнулся — я хотел бы немного поспать.

— Да, конечно — я рассеянно кивнула и вышла из лазарета.

Вопросов появилось только больше. А кошки на душе начали очень неприятно царапать сердце неприятными предчувствиями.

И время снова потянулось.

Через месяц начал сдавать Адам.

Я начала замечать, что бегун все чаще проваривается в себя, непривычно грустный и задумчивый. Как-то вечером я подсела к нему, поговорит.

— Что случилось? — тихо спросила я, убедившись, что нам никто не будет подслушивать.

— Не знаю — пожал плечами парень, рисуя палочкой на тонком песке не имеющие четких очертаний штрихи — я не вижу смысла в том, что тут происходит. Как вы с этим живете?

Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела боль.

— Ты чего, шанк — шутливо толкнула я его плечом — все нормально, ты просто устал. Хочешь, я завтра вместо тебя побегу? Посидишь тут, поболтаешь с Галли?

— Галли после метаморфозы сам не свой — покачал головой бегун. — с ним толком не пообщаться. Уходит в себя и смотрит мрачно если о чем-то спрашиваешь.

Я закусила губу. Я не замечала за Галли такого, мне он неизменно едва улыбался, отвечал на вопросы безо всякой мрачности. По мне — парень как парень, если не знать, что помнит он теперь больше моего.

— Ну, его можно понять — тихо сказала я. — Галли вспомнил то что было до того, как мы попали сюда. Знаешь, это очень больно, наверное, когда ты столько провёл времени в этом месте, ломая голову, а есть ли что за стенами, а тут внезапно подсказка, что да, есть, и ты живёшь с этим. Я более чем уверена, что скоро он придёт в норму.

— Насколько я узнал Галли, прежнего шанка мы уже никогда не увидим — тихо сказал Адам, не глядя на меня.

— Ты из-за строителя так расстроился? — я попробовала заглянуть бегуну в лицо, но в сумерках мало что смогла там разглядеть, чтобы лучше понять своего собеседника.

Парень неопределённо пожал плечами, и посмотрел на меня

— Я расстроился из-за всего — тихо ответил он — выхода нет, и не известно будет ли. Галли явно вспомнил что-то не сильно хорошее, ты недавно перенесла серьезное ранение в Лабиринте, что явно нам доказывает, что там все не так просто. Это гнетёт меня, Хед.

Я покусала губу, глядя в ночь.

— Знаешь, Адам, когда ты сюда пришёл, мы с тобой не разговаривали. Я тут была несколько недель совершенно одна, пока не пришёл Алби. А потом он, проходя адаптацию месяц со мной толком не общался. Я думала, что спрыгну с обрыва от отчаяния. Мне сложно передать словами тот узел страха, непонимания и боли, который жил внутри меня.

Я не мигая смотрела в пустоту, словно снова переживая все это.

Так или иначе, я часто чувствовала отголоски прошлого. Ньют, единственный кто не давал мне скатиться в пучину депрессии. Хотя, иногда я лежала и накручивала себя, что все не вечно.

— Но, я справилась — я посмотрела на профиль бегуна, который сейчас тоже пялился в пустоту. — Тебе просто нужно найти зацепку, которая поможет тебе пережить весь этот кланк.

— Спасибо, Хед — Адам встал, бледно улыбнувшись — я пойду спать, пожалуй.

Я проводила его встревоженным взглядом.

Мне казалось, что я ничем ему не помогла.

Адам спрыгнул со стены через неделю. Мне только показалось, что все нормально, и он решил поступить так.

Я нашла его, когда побежала обратно, сегодня мы ходили с Минхо, которого я встретила выбегающим из бокового перехода, и решили раз есть запас сходить, проверить как там Адам.

Он, наверное, хотел, чтобы его нашли.

Я увидела бесформенную на первый взгляд кучу издалека и сразу поняла, что дело плохо, потому что в обычно чистом Лабиринте, это было совершенно нетипично, чтобы что-то вот так лежало на полу.

Мы с азиатом не сговариваясь подбежали к Адаму.

Я опустилась на колени над парнем.

Он лежал на спине. Зеленые глаза смотрели в небо, из-под головы растекалась лужица крови.

Пульс тронуть смысла не было никакого, я, дотронувшись до его руки поняла, что парень мертв при чем уже давно.

— Как он… — Минхо сжал пальцами переносицу, но справился с собой — как он смог залезть туда?

— Плющ — сипло ответила я, вытирая бегущие по щекам слезы.

Было больно. Каждый раз, когда погибал кто-то из парней, было ужасно больно.

Я подавила рыдания, всхлипнула и закрыла пустые мертвые глаза бегуна.

— Упорный говнюк — выругался Минхо, лишь бы как-то скрыть свою боль — лучше бы имел такую волю к жизни, чем волю к тому чтобы лезть по стебанутому плющу на стебанутую стену и сигать вниз.

— Я хочу его похоронить — тихо сказала я — давай отнесём его в Глейд.

Мы взвалили тяжелое тело парня на плечи и потащили к выходу. Благо было недалеко.

Мои парни, как чувствовали, были недалёко от выхода. Приняли у нас ношу и понесли в Рощу.

— Что с ним случилось — На Бена, Ньюта, Алби было больно смотреть. Серые лица, потухший взгляд.

— АДАМ! — я вздрогнула, услышав полный боли вопль Галли, который оторвался узнать, кого чистильщики тащат в лес.

Я спрятала лицо на плече Ньюта, который бережно обнял меня и погладил по спине, утешая.

— Адам был его другом? — тихо спросил Бен, за моей спиной.

— Да, они часто и подолгу болтали — низко прогудел в груди голос заместителя Алби — я периодически недолюбливаю этого шанка, но очень сейчас сочувствую. Адам сблизился больше с ним, чем с нами.

Мартин, теперь Адам. Галли было не позавидовать.

А самое печальное, что после потери Адама он скорее всего окончательно отдалиться.

Сегодня, строителя мы больше не видели. Пару раз в рощу прокрадывался Алби, и так же тихо возвращался, успокаивая нас, что Галли жив, здоров, сидит у могилы Адама и плачет.

Царапало это хуже наждачки, но Ньют не пустил меня поговорить с ним, мотивируя это тем, что парню сейчас нужно побыть одному.

Возможно, там были ещё немного ревности.

Как бы то ни было, строителя улыбающимся, теперь мы не видели. А на стене, прогуливаясь как-то с Ньютом рядом, сбоку от Ворот, мы увидели нацарапанное в бетоне перечёркнутое имя покинувшего нас бегуна.

Я решила поддержать «стену памяти», парни одобрили, и следующие несколько ночей мы провели, внося на стену имена всех имеющихся и ушедших Глейдеров.

— Пусть каждый кто приходит, пишет сюда своё имя — сказал Ньют, оглядывая на третий день что получилось.

Мы все с ним согласились.

Ещё чуть позже, была разработана система наставничества. Это Предложил Бен. Чтобы новенькие не чувствовали себя покинутыми, каждым новым салагой занимался пришедший перед ним. Ну и кураторы направлений.

Бегунов пока решили не брать, решив, что у нас достаточно устойчивая психически команда, а тратить время в Лабиринте на то, чтобы отследить, а не решил ли кто сигануть — было бы роскошью. Тем более что Минхо категорически сказал, что не хочет больше терять «своих» людей.

Никто не хотел.

А своим ребятам я наказала следующий месяц нести посменные вахты, и с каждым должен быть кто-то, кто сегодня не пошёл в Лабиринт. Один днём, тот, кому завтра в Лабиринт, двое ночью — один половину ночи, другой вторую половину, чтобы днём зайти на нормальную смену, и следить, чтобы никто не последовал примеру Адама и не решил свести счёты с жизнью.

Помня повесившегося Стэна, я понимала, что в Глейде убить себя тоже возможно, но хотя бы можно отследить.

Но, слава Создателям, все обошлось без прецедентов, жизнь в глейде дальше шла своим чередом. Занятых в работе шанков нагружали кураторы до такой степени, что большинство падало спать, как только были закончены все обязательные на день дела.