На следующий день мы собрались вечером у костра.

— Знаете — задумчиво сказала я — мы рановато расслабились. Три месяца без приключений, это было бы слишком легко.

— К чему ты клонишь? — спросил Ньют, внимательно на меня глядя.

Я объяснила.

— Ну смотри, у нас тут каждый месяц что-то происходило. А потом затишье и такая жесть — я поморщилась — есть смысл просто не ждать, что когда-то что-то будет идти нормально, а осознавать, что, когда оно так идёт, значит это нихрена не нормально и дальше будет все очень плохо.

Над поляной повисла тишина, я едва не зашипела рассерженной кошкой, но вовремя себя взяла в руки, вздохнула и махнула рукой.

— Будем считать, что это была одинокая протечка моего чердака. — уныло сказала я, поняв, что вряд ли донесу до ребят мысль в нужном объеме.

— Да не, я тебя вроде понял — сказал Минхо — в общем-то тянет на полноценную теорию. Правда какую-то унылую. Я не то что рассчитывал, что это место превратиться в поляну с пони, скачущими по радуге, но у тебя эти пони скачут по дерьму весело разбрызгивая все вокруг.

Галли переводил взгляд с меня на Минхо и обратно.

— Вы че Блин, сожрали не то на ужине? — поинтересовался он — хорош эту хрень разводить, у меня мозг едет набекрень. Давайте лучше поговорим о том, какие выходы из этого места мы ещё не пробовали.

— Все пробовали — сказали мы с Алби и Минхо в один голос.

— Нам остаётся только шерстить лабиринт. Я после Тимми, нахрен никуда не полезу — сказал Ньют — если это не дверь, с табличкой «выход тут»

Я тихо фыркнула, полностью с ним согласная.

— Давайте не будем о Тиме. — тихо попросил Алби — шанка нет с нами, ушёл он стебануто и на этом закончили.

Мы снова замолчали, каждый думая о своём.

Нет смысла бесконечно описывать одинаковые будни.

Благодаря Ньюту и только ему, я не скатилась в депрессию. Парень поддерживал меня как мог.

Когда мы оставались наедине, парень меня всячески поддерживал. Ему я могла выплакаться в плечо. Он терпеливо гладил меня по спине, говорил ласковые глупости, и вёл себя как абсолютно незаменимый человек.

Билли, несмотря на то, что не являлся бегуном, был приобщен к постоянным тренировкам.

— Нафига тебе это? — спросил Азиат, стоя рядом со мной со скрещёнными на груди руками

— Мне? У меня все нормально, чувак — хмыкнула я — я хочу, чтобы эта тушка могла выбежать из Лабиринта, когда мы найдём выход.

— А почему ты тогда не гоняешь остальных глейдеров?

— Кто поймёт, тот сам начнёт заниматься. Я все же думаю, что это задача кураторов, осознавать все риски и последствия — ответила я спокойно.

— Уинстон вообще, по-моему, не грезит выходом отсюда, после того, как к нему вернулась память — заметил бегун, глядя на меня.

Уинстон действительно разворачивался и уходил, когда речь заходила о выходе, о Лабиринте, о прочих вещах.

— Это дело Уинстона — я посмотрела на Минхо, абсолютно равнодушная к решению Уинстона, не смотря на мое хорошее к нему отношение — кто хочет, тот выберется.

— Из него мог бы быть отличный бегун — прокомментировал Минхо запыхавшегося красного потного парня, в очередной раз пробегавшего мимо нас, отводя тему в другое русло.

Я проводила его ленивым взглядом, отмечая правоту куратора глейдеров.

— Хрена с два я тебе его отдам — спокойно сказала я — найди себе достойных и воспитай сам.

Азиат закатил глаза

— Стоило попытаться — проворчал он — губишь такой материал.

Я улыбнулась и покачала головой

— Не гублю, а раздаю по способностям. В забеге по лабиринту стрессоустойчивость конечно важна, но не на столько, насколько во время конфликтов внутри Глейда. Представь, если бы на охране стоял Бен?

Минхо призадумался.

— Скорее всего при мало-мальски серьезной проблеме, он бы нашёл тебя в Лабиринте и заставил возвращаться и разгребать Кланк который натворили

— О чем и речь — кивнула я — а я себе отбираю людей, которые могут справиться самостоятельно с большинством вещей и никого не угробить.

— Я тебя понял — Кивнул Минхо — ладно, хватит насиловать парня. Я пошёл спать, а ты тут заканчивай свои воспитательные процессы

— Вот как прочувствует все до конца, так и закончим — улыбнулась я — спокойной ночи, Минхо

На противоположном краю Глейда, Билли споткнулся и чуть не полетел вперёд, но выровнялся и продолжил бежать.

В это месяце к нам пришёл Сигги. Крупный светловолосый парень, у которого даже брови были светлого цвета. А глаза — водянисто-голубыми. Сигги забрал к себе Галли, они нашли общий язык на почве строительства, в принципе против никого не было. Парень был немногословным и вызывал у меня смутное беспокойство.

Хотя бы то, что его зрачки всегда были крошечными, а взгляд сверляще-изучающий, холодный.

Временами, мне казалось, что Сигги все помнит, ну или просто сошёл с ума, только вида не показывает.

Сигги помог Галли достроить яму и вышку. К подвалу с оружием я, следуя неясному порыву просила на пушечный выстрел его не пускать.

И, как оказалось, не зря.

Из Лабиринта я вывалилась прямо в руки Алби.

Лицо лидера глейдеров было серым.

— Что случилось? — сердце словно ухнуло вниз, я очень не хотела слышать ни одной дурной новости.

— Я как раз тебя жду — ровно ответил он — пойдём.

Вся моя усталость, жажда и голод временноотступили на второй план. Случилось явно что-то из ряда вон, раз Алби ждал меня и даже не пустил первым делом в Картографическую. А уж цвет его лица, ясно говорил о тотальности того, что произошло.

Я увидела у парников толпу глейдеров, которая что-то тихо обсуждала. Мы протолкнулись с другом.

Я зажала рот, когда увидела Асю картину.

На земле лежал Мартин, глаза были открыты и неподвижно смотрели в небо. Голова нашего картографа была разбита, из неё вытекла кровь, которая влажно блестела на плитах.

Рядом, бледные как полотно Билли и Галли держали лицом в землю высокого крепко сбитого парня. По светлой макушке у меня не осталось никаких сомнений в том, кто это был.

Сигги.

Уинстон стоял над ними скрестив руки на груди и поджав губы.

— Что тут произошло? — спросила я, обращаясь к Галли, как к куратору стараясь не смотреть на мертвого Мартина, испытывая в груди мучительный спазм.

— Сигги разбил Мартину голову — голос Галли был необычайно тих. И вроде немного дрожал. — они сцепились… я не понял из-за чего. Когда я прибежал Мартину на помощь, то было уже поздно. Он как раз опустил валун ему на голову.

Орудие убийства лежало неподалёку. Большой камень, со следами крови. Вроде лежащий раньше у скотобойни, об него Уинстон временами точил топор.

— Джефф сказал, что Мартину уже не помочь — Билли с ненавистью посмотрел на затылок парня, лежащего на земле.

Я сжала переносицу. Потеря одного из парней больно ударила меня. Ещё каким образом.

— Сигги в кутузку — ровно сказала я — Мартина похоронить. Со всеми почестями. Я объявляю срочный Совет. Через пять минут, в Хомстеде. Присутствие всех кураторов обязательно — я обвела глазами стоящих полукругом Глейдеров — не кураторов прошу вернуться к работе, и закончить сегодняшние дела.

Я вышла из круга, не оборачиваясь.

В глазах закипали слезы.

Ньют нагнал меня и остановился, напротив. Он тоже был бледен. Парень протянул руку

— Не надо, Ньют — сипло попросила я — иначе я расплачусь. Мне вести Совет сегодня. Я не могу туда прийти в слезах и соплях, с красным носом.

Парень кивнул и уголки губ дернулись в попытке одобряющей улыбки

Я коснулась его плеча, слегка сжав его пальцами. Это все, на что меня хватило.

Перед глазами стояло лицо Мартина с распахнутыми неподвижными глазами.

Все сидели тихо.

Я закрыла за собой дверь.

Алби, Минхо, Ньют, Уинстон, Джефф, Зарт, Фрайпан, Сигги, которого держал Билли — все были тут. И… Галли.

— Он тут что делает? — мрачно спросила я у Алби.

Темнокожий прикрыл глаза

— Он тут как единственный представитель Строителей — тихо сказал он — его парень совершил преступление.