Легковушка на поле заехать не могла, и её мигалку я видел краем глаза справа на дороге, но на достаточно безопасном расстоянии. Я лежал прямо в свете фар, и, видимо, поэтому полицаи, даже не включая искатель, вылезли и сразу пошли ко мне. Я слышал, как хлопнули две двери, значит, их двое… Пока они молча приближались, я лихорадочно думал о том, что мне за всё это может быть.

«Ну, чёрный штамп в паспорт влепят – он у меня уже и так есть, ну, пару дней подержат, потом депортируют в Чехию, откуда пришёл, ну штраф возьмут… Или потому, что уже далеко не в первый раз, могут и посадить на годик-другой… Баля… Этого ещё не хватало… Но стрелять-то точно не будут, даже если побегу, права не имеют, переход границы – это даже не уголовное, а административное правонарушение (это я узнал, пока сидел два дня в каталажке в Австрии, когда меня сцапали в марте прошлого года)…»

«…стрелять не будут… не будут… – завертелось в голове, – впереди эта лужа, “Фронтера” её точно не переедет, сядет на все сто, так что если побегу – есть фора во времени; пока они вернутся в машину, если будут это болото объезжать – тоже мне в плюс, а если и я в этой луже завязну, то всё равно ничего не теряю: что так, что так меня сцапают…»

Я резко вскочил и рванулся вперёд – гениальное, как потом оказалось, решение пришло в голову как-то само собой уже по дороге: добежав до лужи, я прыгнул «рыбкой» вперёд, животом на лёд, и стал отталкиваться руками, скользя по нему лёжа и слыша чертыхание на немецком языке, когда разозлившиеся жандармы побежали обратно к машине. Тонкий талый лёд трескался и давился под моим весом, но всё-таки кое-как держал, так как под ним была скорее всего не чистая вода, а всё та же жижа, и это помогло мне не провалиться. Так я благополучно переехал на пузе примерно десятиметровую поверхность лужи и, чавкая ногами в липкой грязи, вылез на противоположный берег.

Как я и предполагал, джип сначала разогнался прямо за мной, потом, оценив лужу сблизи, они попытались повернуть в объезд, но поздно: передок уже цепанул скользкую жидкую глину на краю, и тяжёлая машина, с летящими из-под бешено вращающихся колёс комьями грязи, боком поползла по пологому склону вниз – мои преследователи безнадёжно сели «на брюхо» в этом мокром дерьме.

Через пару минут, с трудом ловя дыхание, я влетел в спасительные кусты, обрамляющие неширокую лесополосу, где меня сидя на корточках поджидал Клим.

– Круто, Лёха! Я уж думал, те конец! – начал радостно лопотать он. – Када они уж пошли, а ты там лежал так…

– Рано радуешься… – я обернулся на поле, освещаемое синими проблесками полицейского маячка и фарами завязшего джипа и подумал: «Этот без трактора уже не вылезет».

Хотя водитель раскачиванием взад-вперёд и пытался спасти ситуацию, эффект был явно обратный.

– Эту вот «Фронтеру»-то мы списали до завтра, это факт, но они терь злые на нас, как собаки, увидишь… у них терь вопрос чести нас сцапать… Тут де-то должна быть дорога асфальтовая на Оттенталь, её надо перелезть, пока не заблокировали, иначе мы в жопе… Оттенталь вон светит уже за лесополосой, кусты должны вести прямо к этой дороге… Они уж и чехам наверняка стуканули, так что обратно тоже нельзя… А как… – он осёкся.

Неожиданно прямо где-то совсем рядом появился свет и звук приближающегося автомобиля. Клим упал на землю, а я прижался к высокому мокрому пню, у которого сидел. Машина, казалось, вылетела из ниоткуда прямо на нас, и, проскочив буквально перед моим носом, снова растворилась в тумане и темноте, оставляя за собой только выхлопную гарь. В полном шоке я встал на колени, протянул руку вперёд и пощупал поверхность земли в метре от пня – это был асфальт! Кусты, в которых мы сидели, просто обрамляли невидимую в темноте дорогу, а реденькая лесополоса начиналась аж за ней. В два прыжка я перелетел опасное открытое пространство и очутился в канаве на другой стороне. Когда одновременно появился следующий автомобиль и на меня сверху свалился Клим, я дёрнул его за рукав, и ещё через мгновение мы скатились за линию невысоких насаждений на противоположном берегу придорожной канавы.

Эта машина двигалась медленно, с обеих сторон из открытых окон лучи мощных фонарей прощупывали каждый сантиметр по бокам дороги. Редкие веточки без листьев и тонкие деревца, за которыми мы лежали, при близком рассмотрении уже не казались таким надёжным укрытием. С приближением автомобиля я видел, как жёлтый луч мощного фонаря без труда прорезает хилые придорожные кустики, и всё находящееся за ними становится видно как на ладони. Нет сомнений – это по нашу душу. Туман уже совсем поредел, и в отражающемся от облаков освещении двух недалёких деревень впереди показался большой холм, покрытый невысокой растительностью. Я повернулся к своему тёзке:

– Лёх, мы тут без шансов, надо валить дальше. Там, на тот холм… Видишь?..

– Засекут, Лёх, сразу, как встанем, засекут, близко очень.

– 70 на 30. А как останемся, засекут на все сто… Смори, какой у них прожектор, я те говорю: тут – без шансов, подь…

И мы опять побежали… Я, даже не оборачиваясь, понял, что нас засекли: мотор взревел, через мгновение его замедляющийся звук бы уже прямо за спиной, и я увидел впереди свою тень в лучах света. Они что-то кричали, но я не слышал в шуме собственного дыхания.

По достаточно сухой невысокой траве мы быстро приблизились к подножию холма и, не останавливаясь, погрузились в покрывающие его густые колючие заросли, которые оказались практически непроходимыми. Пролезть можно было только лёжа и кое-где на коленях, материал куртки трещал и трескался, цепляясь за вездесущие шипы. Так медленно мы проползли примерно треть склона, и я в первый раз остановился, перевернулся на спину и поднял голову, чтобы посмотреть назад. Машина уже с включённой мигалкой стояла на том же месте, но нас явно никто не преследовал, два луча беспокойно ощупывали поверхность можжевельниково-шиповниковых джунглей, в которых мы находились, но явно безрезультатно. Пару раз свет скользнул, казалось, прямо по мне. Хотя кустарник был и низкий, но настолько густой, что давал нам абсолютно идеальное укрытие. Я решил передохнуть и сориентироваться.

«Судя по всему, мы на холме, за Оттенталем, его видно даже с чешской стороны, и он здесь один подобного размера», – я приблизительно вспомнил карту. От первоначальной цели, городка с жутким названием Вилдерндюрбах, откуда я должен был позвонить Вацлаву – чеху – и где он бы нас подобрал, мы удалились в другую сторону вдоль границы, на восток и вглубь австрийской территории. Всё, что я знал на данный момент, это то, что главная трасса «Брно – Вена» была где-то слева от нас, километрах в пяти, и разумнее всего было идти в том направлении. Полицаи наверняка того же мнения и устроят нам облаву на пути туда. Что там впереди, на холме и за холмом, я не знал. Тупик.

«Ничего, поживём – увидим. Единственный шанс – использовать вершину холма для ориентации».

Я тихо свистнул Климу, и мы поползли дальше вверх.

Достаточно скоро кусты поредели. Мы быстро достигли вершины, которая оказалось небольшой плоской поляной, поросшей редкими деревцами по краям. Где-то передо мной кусты неожиданно захрустели. Опять инстинктивно присев, я еле увернулся от не менее перепуганной косули, проскочившей мимо. На середине поляны очень кстати стояла охотничья вышка, видом с которой в другой ситуации я бы долго наслаждался.

Туман рассеялся, и все окружающие деревеньки были как на ладони, освещённые своими жёлтыми фонарями. Сзади, вдалеке, светила своими прожекторами в небо заправка на чешской стороне, иногда романтически выхватывая из темноты башни и стены средневекового Микуловского замка на горе, был виден и пограничный переход, белым неоновым светом заливающий автотрассу и прилегающее к ней озерцо, медленно ползли разноцветными змейками очереди грузовиков на переезд с обеих сторон… Впереди, за холмом, открывался вид на большой лесной массив, покрытый темнотой, а сзади, слева и справа от подножия холма, окрестности заливали своим мигающим дискотечным светом пять или шесть снующих во всех направлениях полицейских машин. Единственное, что не радовало – «дискотека» была явно в нашу честь и так быстро не кончится; если до рассвета не оторвёмся – конец.