«Локи — наш Король!»
Добравшись до середины поля, парни стянули тазики с головы и теперь можно было увидеть, что по цвету лица, они идиально сочитаются с цветом волос. Лица были красные, напряженные. Парни уселись в тазики, струдом упоковав в них ноги, коленки смешно тапорщились из тазиков. Уизли перехватили ложки на манер весла и хором затянули.
У Амбридж нету талии,
У Амбридж нету талии,
У Амбридж нету талии,
Она не умеет танцевать.
А мы ей по морде чайником,
А мы ей по морде чайником,
А мы ей по морде чайником,
И научим танцевать.
А у Филча шея длинная,
А у Филча шея длинная,
А у Филча шея длинная,
Он не умеет обнимать.
А мы ему по морде чайником,
А мы ему по морде чайником,
А мы ему по морде чайником,
И научим обнимать.
У Снейпа морда синяя,
У Снейпа морда синяя,
У Снейпа морда синяя,
Он не умеет целовать.
А мы ему по морде чайником,
А мы ему по морде чайником,
А мы ему по морде чайником,
И научим целовать.
А у Филча шея длинная,
А у Филча шея длинная,
У Снейпа морда синяя,
У Снейпа морда синяя,
У Амбридж нету талии,
У Амбридж нету талии,
У Амбридж нету талии,
Она не умеет танцевать.
А мы ей по морде чайником,
А мы ей по морде чайником,
А мы ей по морде чайником,
И научим танцевать.
Где-то к середине Уизли так увлеклись, что стали размахивать руками, барабанить ложками по тазикам. Слова песни были такими банальными, что им даже стали подпевать, сквозь смех и слезы. У меня уже у самой кололо в боку, а Орла уже просто лежала на лавочке, не в силах остановить смех.
Уизли закончили петь, с трудом выбрались из тазиков, снова нахлобучили их себе на головы и раскланившись с толпой, посеменили обратно высоко задирая колени. Уже более задорно колотя по тазику ложками и вопя.
— Тын-дын, тын-дын, я медный тазик!
Данная процессия сопровождалась громкими аплодисментами, хохотом и свистом. Наше повальное появление в Большом Зале напугало всех преподователей. Похоже в самом начале они не понимали, почему во время обеда в зале вообще пусто. А теперь не понимали, что случилось со студентами. С красными лицами, все еще бегущими слезами из глаз, шумной толпой студенты рассаживались за столами, создовая такой шум, что Профессор Стебль удивленно зажала уши.
— Тын-дын, тын-дын! — доносилось то от одного стола и сопровождалось взрывом смеха, то от другого.
Даже вечно холодные, презрительные Слизеринцы, смеялись и улыбались. Мы с Орлой же ввалились в Большой Зал в числе последних, от смеха идти ровно не получалось, но Орла все еще тихонько продолжала напевать песенку, не давая мне успокоиться. На бумаге, когда я составляла план выступления, это не выходило так смешно, но похоже способность Уизли никакой пакостью не перекрыть.
Больше всего меня удивило то, что под конец выступления, они и вправду стали получать от всего этого удовольствие. Наверное, этот их призвание веселить народ, не зависимо от обстоятельств. Сев за стол, быстро налила себе кофе и сделав несколько больших глотков, наконец-то смогла успокоиться.
— Это было потрясающе, — Орла потянулась за салатом. — Как ты до этого додумалась?
— Само как-то получилось, — пожала я плечами.
Теперь Уизли костьми лягут, носом землю будут рыть, чтобы меня найти, в этом я была уверена. Такое не прощают и не забывают. Сейчас лучше всего будет, на время забыть о существование Локи и притаиться.
— Крам, — голос одного из Уизли над головой стал полной неожиданностью. — Нужно поговорить!
— Говори, — а внутри от страха все органы, словно свернулись от страха.
— Не здесь, — он покачал головой. — Идем!
Я поднялась из-за стола, усадила поднимающиюся следом за мной Орлу и отрицательно замотала головой. В разборки с Уизли я точно не собиралась ее втягивать. Но как они догадались? Где я прокололась?
Мы вышли из Большого Зала, свернули к выходу из Хогвартса. Первой мыслью было, треснуть Уизли оглушающим и дать деру, но все же где-то оставался слабый огонек надежды, раз Уизли пришел один, то возможно они все еще не знают, кто стал причиной их головной боли.
Выйдя на крыльцо, недовольно поёжилась, умирать я бы предпочла в более комфортных условиях. Например, на диване у камина с горячей кружкой кофе. Уизли остановился резко, от чего я врезалась в его спину, увлекшись собственными мыслями.
— Ау, — зашипеля я, делая резко шаг назад и потирая лоб.
— На счет Поединка Чести, ты можешь передумать? — Уизли спрятал руки в карманах.
— Почему я должна передумать? — я повторила жест Уизли, пряча руки в карманах, а в внутри всё аж выдохнуло от облегчения.
— Гермиона сказала, что цена проигрыша будет высокой, что это за цена?
— Уничтожение палочки или посоха, — я старалась не смотреть на Уизли.
— Джордж не должен был вмешиваться, — Уизли тяжело вздохнул. — Что мне сделать, чтобы ты передумала?
— По Кодексу, предусмотрены условия решения конфликта без сражения, — я покачнулась на пятках, Уизли ведь и правда были тут не причем, просто попали под горячию руку. — Сатисфакция.
— Чего? — Уизли удивленно уставился на меня.
— Публичное извенение, признание вины, — тихо сказала я.
— То есть нам нужно притащить к тебе Ли заставить его извиняться и всё? — удивился Уизли.
— Я погорячилась, — обреченно вздохнула я, ненавижу признавать свои ошибки. — Я не должна была втягивать вас в свои разборки.
— Я рад, что мы договорились, — Уизли улыбнулся как-то тепло, без привычных озорных, насмешливых огоньков в глазах и протянул мне руку.
Я с сомнением оглядела широкую ладонь и просто кивнув, проигнорировав жест парня, направилась в замок. На самом деле, мне было вообще плевать на эти извинения, но это был единственный достойный выход из ситуации, которую я же сама и создала.
Вечером, на ужине к моему удивлению, Ли в сопровождение двух близнецов подошел к Когтевранскому столу. Нерешительно оглянувшись сначала на одного, а потом на другого, тяжело вздохнув, обратился ко мне.
— Виктория, прости я был не прав, — он опустил голову, сжал кулаки.
Весь Большой Зал затих, уставился на нас. Я оглядела довольных собой близнецов, понурого Ли, и вздохнув, кивнула. Близнецы тут же хлопнули Ли по спине, улыбаясь.
— Видишь, ничего страшного!
Уизли подняли на меня глаза, собираясь, что-то еще сказать, но мне на голову, что-то впрямом смысле слова рухнуло. Я подпрыгнула, переворачивая посуду на столе, попыталась поймать то, что продолжало шевелиться у меня на голове и пальцы коснулись чего-то теплого и мокрого. Опустив руки с ужасом взглянула на пальцы, кровь.
— Викки, это Мунин! — закричала Орла.
А сердце, словно замерло, я осторожно подхватила с головы, переставшего сопротивляться ворона. Крыло безвольно висело вдоль маленького тельца. Часть перьев была всклокочена, края перьев обожжены. Под пальцами, бешенно стучало маленькое сердечко.
— Мунин, — выдохнула я.
Ворон, разивал клюв, то закрывал. Я чувствовала, как в груди, что-то болезнено обрываеться. Я быстро стянула мантию, укутала в нее Мунина и как-то со всем потеренно обвела взглядом Большой Зал. Взгляд зацепился за Профессора Грабли-Дерг.
— Что-то случилось, Мисс Крам? — голос Профессора Флитвика заставил меня вздрогнуть.
— Ворон Викки ранен, — сказала Падма.
— Идем, — Флитвик успокаивающе коснулся ладони. — Мисс Свирк, позовите Профессора Грабли-Дерк.
Я прижала к груди сверток с Мунином, на входе в Большой Зал мы столкнулись с Амбридж, и я встала как вкопаная. Лицо женщины было поцарапано, как и руки. Заметив меня она гаденько улыбнулась и задрав подбородок, зашагала дальше.
— Мисс Крам, давайте поспешим!
Я согласно закивала все еще не в силах отвести взгляд от розовой фигурки. Профессор Флитвик привел меня в учительскую, перед дверью, которой стояли две статуи гаргулий. Флитвик усадил меня на стул, подал стакан с водой, но я отрицательно замотала головой.
