- Они зашевелились...
- Ну во... И слава богу. А то я думал, что ты здорово зашибся, замечает рабочий.
- Вишь, не надо и сестру звать, - поддакивает другой.
Но все же сестру пришлось звать, я так и не смог залезть на кровать.
С этого момента, я стал потихонечку шевелить ногами и когда через два часа пришла Наташа делать массаж, сразу выложил.
- Тетя Наташа, а они уже стали двигаться.
- Молодец... Ну-ка давай посмотрим. что там у тебя... Да ты, герой... пошевели пальцами, ага.... а ногу согни... Вот умница, давай я тебе сделаю массаж и думаю пора тренировать ноги.
С этого дня я стал быстро поправлять, сначала на двух костылях, а потом прихрамывая, только с одним, шатался по больнице и даже, одевшись потеплей, удирал на улицу.
Через три недели за мной пришла мама и стала выписывать из больницы. На прощание доктор, долго щупал меня, а потом сказал.
- Вот что, дорогой, по молодости все спишется, будешь плясать, прыгать, бегать, а вот потом... не знаю что будет потом и когда, но... удар по позвоночнику может сказаться в твоей жизни...
- Это очень опасно, доктор? - спросила мама.
- Никто предсказать не может. Вон, известный спортсмен - врач Дикуль, повредил позвоночник, но до сих пор поднимает на плечах машины. Все теперь зависит от вас, больше занимайтесь спортом, но не перенапрягайтесь.
- В в школу когда, можно идти?
- Да хоть завтра.
- А костыль?
- Что костыль? Голове он не мешает, учатся головой, а не ногами, увидев мое сморщенное лицо, доктор смилостивился. - Ладно, если пообещаешь мне, что будешь хорошо учится, я тебе выпишу бюллетень на неделю, но не больше.
- Конечно, он будет хорошо учится, - заверещала мать. - Правда, Коля?
Я прощаюсь с работягами, моими соседями по палате. Они уже получше себя чувствуют. Один даже сидит на кровати.
- Прощевай, Колька.
- Здесь дед, приемник оставил. Можно я его возьму?
- Конечно, кому нужна ненужная вещь.
- Ты, Колька, только бросай быстрей костыли, - вторит второй рабочий, привыкнешь, хреново будет.
- Ладно, до свидания...
- Прощевай.
В школу пришел без костыля, хотя побаливала нога, но я храбро ввалился в класс и, под рев товарищей, пробрался к своей парте. Вместо Васьки моим соседом... оказалась девчонка, которую я раньше в поселке не видел. Меня долго хлопали ладонями ребята, поздравляли с возвращением, наконец класс успокоился и тут вошла учительница.
- Как тебя звать? - тихо спрашиваю соседку.
- Света.
- А меня Коля. Как ты здесь очутилась?
- Мы переехали в поселок. Папу направили сюда.
- Николай, - тут я услышал голос учительницы. - Я рада тебя видеть, но не мог бы ты потише, мешаешь мне вести урок.
Света оказалась нормальной девчонкой, без выпендрежа и зазнайства. Правда, почти все парни ухлестывали за ней, писали ей записочки, приставали на перемене, но она всех умело ставила на место. Однажды, после последнего урока, девочка предложила мне пойти к ней домой.
- У меня дома такая коллекция марок, закачаешься, - хвастала она.
- Ладно, пошли посмотрим.
Под завистливые взгляды ребят, мы вышли из школы.
Переехала семья Светы в дом деда Филиппа, того самого, что умер в больнице. Я вхожу в сени и не узнаю их. Здесь провели основательный ремонт, зашив стены вагонкой и выкрасив лаком. Гостиную тоже не узнать, стены ровные, покрытые обоями. Но больше всего меня потряс вид черного пианино, стоящего у окна.
- Что это? Кто на нем играет?
- Мама и я.
- Сыграй что-нибудь.
Она заколебалась.
- Дома мама...
- Ну и что?
- Сейчас придираться будет, там не так взяла, здесь не ту клавишу надавила.
- Ну сыграй..
Светка колеблется, но все же садится за пианино и открывает крышку.
- Что ты хочешь послушать?
- Чего-нибудь.
Она взяла несколько пассажей и заиграла детскую песенку про бегущих пешеходов по луже. Вдруг музыка остановилась.
- А ты сам то петь умеешь? - спрашивает она меня.
- Нет, но знаешь, - я заколебался, - давай попробуем, я слушал радио и запомнил несколько песен. Ты только не смейся надо мной, если что не так...
- Хорошо, что сыграть?
- Санта Лючие можешь?
Она уважительно посмотрела на меня.
- Я ее ни разу не играла. Сейчас попробуем.
Пошли первые аккорды и тут я почувствовал волнение, по радио ее все время гнали на непонятном мне языке, зато я запомнил эти звуки почти наизусть. И вот осторожно начал...
Первые звуки были дребезжащие робкие, потом, несмотря на медлительность Светы я потянул уверенней и ровнее. Светка играет и разинув рот смотрит на меня. Этот взгляд меня смущает и я закрыл глаза, вдруг звук стал четче и пошло, как по радио... Я открываю глаза, рядом со Светкой сидит незнакомая симпатичная женщина и уверенно берет клавиши. Хоть я и не знаю перевода слов, но песня берет меня за душу. Такое ощущение будь-то я попал в другое измерение. Исчезла комната, я один на берегу. Передо мною море, дрожащее на закате огромного красного солнца, вокруг необычное тепло и только где то сзади мягко шелестят кипарисы, вытянувшиеся до неба. Но вот пропадает последний дрожащий звук, он растворяется где то в воздухе и очарование пропадает. Я опять в комнате, женщина задумчиво гладит бортик блестящего пианино, потом оглядывается на меня, спрашивает.
- Ты кто?
- Николай.
- Мама, он в школе сидит за одной партой со мной, - тараторит Светка. Пришел недавно...
- А до этого где учился?
- В этой же школе. Я запоздал на учебу, был в больнице.
- Что у тебя болело?
- Да так... Спина...
Мне очень не хочется говорить, что я и мои друзья подорвались на мине, воруя яблоки в чужом саду. Женщину этот ответ вполне удовлетворил.
- Кто тебя учил?
- Чему? - растерялся я. -В школе все предметы...
- Я не про это. Кто тебя научил петь по-итальянски?
- Никто. Я лежал в больнице, радио слушал, все запомнил, что они там... пели...
- И много ты запомнил таких песен?
- Не знаю, наверно много.
- Хорошо, что еще ты можешь спеть?
- Ну вот эту...
Я запел по памяти какую то песню, про Сорренто. К моему удивлению, женщина подхватила мотив и стала мне подыгрывать. Странно, но мне кажется у меня глюки. Опять я проваливаюсь в жаркий юг и стоя на перроне вокзала, прощаюсь с красивой девушкой. Умоляю ее о чем то, а та улыбается изумительной улыбкой счастливейшей женщины. Когда мы кончили, мама Светы уставилась на клавиши и молчала.
- Ну я пойду, - неуверенно сказал я и посмотрел на Свету.
Та тоже молчала, уставившись на меня огромными глазами так же, как и мать. Отправился к двери, но тут женщина остановила меня.
- Стой. Ты нотную грамоту знаешь?
- Нет.
- Значит все песни запоминаешь?
- Да.
- Ладно, иди.
Так мне марок Светка и не показала. Я поплелся домой, проклятая нога еще к тому же разнылась.
В школе такой же бедлам, как и всегда. Светки нет и я, усевшись за партой, наблюдал, как петушатся двое моих ровесников по классу.
- Я те голову оторву, - шипел первый силач в школе, Шурка Соколов.
- Только попробуй, - гудит молчун Витька Петров, - дотронься.
Ко мне повернулась девочка Аня с передней парты.
- Вишь, что творят?
- Чего это они?
- Светку не поделили?
- Как это? Это что, моя соседка?
- Ну, да. Вчера обещала им обоим свидание вечером и не пришла ни к тому, ни к другому.
Ребята уже начали толкаться и в воздухе запахло крепкими выражениями и дракой, но тут в класс вошла моя соседка. Девочка смело прошла между драчунами и села рядом со мной.
- Привет, Коля.
- Привет.
В классе наступила тишина. Шурка подскочил к нам.
- Свет, куда ты делась?
- Заболела.
- Я так и думал, - прогудел Петров и пошел к своей парте.
