– На выходных снова приедет мой отец, – не отрываясь от книги молвил он.

– Он еще жив?

– Он тебе, конечно, с самого начала не понравился, но пока что он живее всех живых, – ухмыльнулся Михаэль и отпил немного кофе. – Ладно, он до сих пор злится на меня, что я не пошел по его стопам в политику, а тут ты… Думаю, он разочаровывается во мне с каждым днем.

– Что это за место?

– В последний раз, когда ты меня об этом спросила, я полностью перестроил гостиную и очень надеялся, что на этом все закончится…

– Это твой дом?

После такого вопроса он все же поднял на меня взгляд.

– Ты в порядке?

– Честно, думаю, не очень.

– Что-то случилось?

– Я только что хотела спросить у тебя об этом.

– О чем?

– О том, что сейчас произошло.

Он молча посмотрел на меня, будто ставил мысленно мне диагноз, облизнул задумчиво губы и направился к настенному шкафчику.

– Неужели у кофе срок годности истек… – тихо пробормотал он себе под нос так, что я еле расслышала слова, и принялся крутить в руках банку из-под кофе. – Да нет, так быстро бы не подействовало, всего несколько минут прошло… Нет, срок годности в норме, – он поставил банку на место и вернулся ко мне. – Может у тебя жар? Что чувствуешь?

– Нет, жара у меня нет, – я поднялась и подошла к зеркалу у раковины. Глаза были обычные. Никакого черного проклятого глаза не было.

– Наркотики? – выдвинул он догадку, и я посмотрела на него так, будто это он сейчас умом тронулся, а не я.

– Издеваешься? Меня бы жаба задушила.

– Так… Так. Ты еще считаешь, что это мой дом?

– Или это мой дом?

– А никакого смежного варианта ты не находишь?

– Наш дом?

Он молча кивнул.

– Ладно, – начала я рассуждать вслух. – Я либо потеряла память о последних годах жизни, либо ты сделал это.

– Сделал что?

– Не перебивай. Допустим, у тебя получилось, и ты действительно перестроил весь мир по кирпичику… Если это так, то ситуация с магами должна была в корне измениться. Так как тут с магами?

– С какими магами? – Михаэль выглядел испуганным.

– Да с боевыми, провидцами, хиллерами – со всеми.

Он молча прижал губы к моему лбу.

– Странно. Жара действительно нет. Значит, все-таки, наркотики.

– Не думаю, что какой-то наркотик мог бы отхреначить мне часть памяти. И зрачки у меня нормальные.

– Хм. Тоже верно.

Он задумчиво смотрел на меня, как смотрят критики на предметы современного искусства. Оценивающе, пытаясь понять, увидеть что-то сквозь меня.

– Так значит, у вас нет магов?

– У нас – нет. А у вас?

Теперь пришла моя очередь молчать. А что. Это выход. Войн между людьми и магами не будет, если магии не существует. Пусть так. Все честно.

– Алиса. Я очень тебя люблю, и, пожалуйста, скажи, что все это – шутка.

– Я тоже тебя люблю, Михаэль, а потому не буду врать. Я явно мало что помню.

– Так, ладно, где заканчиваются твои воспоминания? Что последнее ты помнишь?

– Думаю, наши воспоминания будут сильно различаться…

– Изложи свою версию, – он уселся на стул и жестом указал присаживаться и мне тоже. Я подчинилась.

– Ну, вообще наше знакомство начинается с того, как я чуть ли не умираю. Сумасшедшая старуха всадила мне ржавый гвоздь в плечо, и я бы окочурилась на месте от заражения крови, если бы не ты. Ты… вроде как мне спас жизнь. Правда перед этим напугал до смерти, но это было даже забавно, – я хохотнула, а Михаэль не сводил с меня внимательного взгляда. Далее я в общих чертах изложила ему весь наш нелегкий путь от начала и до конца, не забывая вставлять шутки и комментарии по поводу и без. – И, судя по всему, у тебя получилось, – заключила наконец я.

– Думаешь, я переписал воспоминания всех людей в мире, включая себя?

– Нет, не просто воспоминания, ты весь чертов мир стер и создал заново.

Он хмыкнул и потер переносицу большим и указательным пальцами.

– Тогда почему твои воспоминания не стерлись?

– А ты смог бы их стереть? Не физически, физически смог бы, а в плане эмоциональном? Я думаю вряд ли.

– Вполне возможно, что тот я их оставил из любви к тебе. Может, он не хотел, чтобы ты забыла…

– Не говори так, будто он – это не ты. Ты и он – один и тот же человек. И, я тут подумала, когда ты учился управлять своей силой, тебе это не понравилось. То есть тебе был неприятен сам факт изменения человека. Вторжение в его голову. И полное его уничтожение.

– Да, уничтожить тебя я бы вряд ли смог. Это верно.

– А что происходило у вас?

– Ну, у нас не все так захватывающе…

– Давай-давай, колись, как мы познакомились?

– Это было два года назад. Летом. Я… попал в перестрелку. Вел одно дело и попал. Мне пулей пробило горло. Я упал на спину, думал, это конец. Стрелявший, конечно же, удрал. Вокруг меня собрались люди, кто-то вызвал скорую, но она бы не успела. Ни за что не успела бы. И появилась ты. С криком «Я – врач!» протискиваясь сквозь толпу. Я не верил, что меня удастся вытащить. При мне люди умирали и от меньших повреждений. Но у тебя получилось. Встать ты мне не позволила, и я все то время пытался запомнить твои глаза. Они потом еще долго мне снились. Не только они, я имею в виду, ты целиком…

– Да, глаза во сне без своего обладателя больше напоминают кошмар, – поддержала его я, и он улыбнулся.

– Очень тяжело было разглядеть твое лицо. Солнце палило нещадно и выжигало мне глаза своим светом. А потом ты заслонила его собой. Ты тогда приложила руку мне ко лбу. Она была холодной. И я подумал, что не хочу, чтобы это прекращалось. Я хотел сказать тебе хотя бы спасибо, но вместо этого наружу вырывались хрипы.

– Да, с пробитой трахеей не поговоришь, – я деловито кивнула.

– А потом приехала скорая, и меня забрали в госпиталь. А ты осталась там. Я думал, я никогда больше тебя не увижу. Все ходил по зданию госпиталя и выискивал тебя глазами. Думалось, если ты врач, ты обязана быть там. Но тебя не было. Стрелявшего к тому времени уже поймали. Потом меня выписали, но с больничного не отпустили. И я не раз возвращался на то место, где в меня выстрелили.

– Но меня там не было, не так ли?

Он отрицательно покачал головой.

– Ну да, я бы, скорее, наоборот… Ну, держалась бы оттуда подальше. Стремное место, в людей стреляют…

– Я уже был готов составлять фоторобот и подавать в розыск, когда выйду на работу. Но в этом отпала необходимость. Когда я пришел на работу, мои коллеги сразу же поинтересовались, видел ли я нового коронера при участке. Понимая, что поработать они мне в тот день не дадут, я пошел поздороваться.

– И? Там была я?

Михаэль кивнул с закрытыми глазами. Так, пожалуй, делают мудрецы, когда их ученики выдвигают правильные догадки.

– Я тогда встал, как статуя, ничего не говоря, а ты поинтересовалась, как мое горло, не болит ли. Извинилась, что все сделала криво, потому что не привыкла работать с живыми. Но мне было все равно. Я тогда понял, что нашел тебя, и тебе от меня никуда не деться.

– Довольно жутко для хэппи энда.

– Ты думаешь, на этом все закончилось? Ха. С тобой куда сложнее, чем ты думаешь. Я добивался свидания с тобой полгода. И готов был добиваться еще полгода, год и всю оставшуюся жизнь.

– Н-да, но я внезапно согласилась.

– Ну, не так уж и внезапно. Все-таки полгода…

– Скажи честно, тебя повысили или я заставила тебя уволиться?

– Меня повысили.

– Предсказуемо. Зачем ты мне мертвый нужен?

– Ты мне так и отвечала все шесть месяцев. Я из кожи вон лез ради повышения. Боялся, что ты тогда еще что-нибудь придумаешь или просто откажешься. Но сразу после того, как я перестал таскаться по всяким подворотням, и стал занимать высокую должность, ты согласилась.

– Тебя вообще ничего не смущало?

– Смущало, конечно же. Я боялся, что ты будешь со мной из-за денег.

– Ты уволился?

– Подделал приказ об увольнении и дал тебе. Уже был готов к истерике, но… Ты не расстроилась. Потом я, конечно же, признался. И тогда ты тоже не расстроилась. Тебя вообще очень тяжело расстроить. Не знаю, как низко мне пасть, чтобы ты начала во мне разочаровываться.