Так, но это не ответ на вопрос, зачем мне нужно попасть к Хансу. То есть да, помочь ему, конечно. Но я не могу врать себе, это вторично. Тогда что первично? Моя привязанность к нему? Да, я к нему привязалась. Сильно привязалась. Пожалуй, я даже люблю его. Да. Пожалуй, так оно и есть. Отрицать бессмысленно. Почему я не могу стремиться к нему из чувства любви? Вполне себе могу. Очень даже. Тут меня даже вероятное отсутствие взаимности не остановит. Это все равно лучше, чем заживо гнить тут под присмотром отряда хиллеров. К тому же Ханс…

От таких мыслей по телу разлилось непонятное тепло. Наиболее сильно оно концентрировалось в сердце, я опустила голову и поняла, что оно горит тусклым красным пламенем. Приложив к нему руку, я ощутила тепло. Не такое сильное, какое ощущалось в ребрах, но тепло.

– Любопытно.

Переполненная жгучей решимостью, я обратила внимание на пыльную доску для дартса над столом. Не успела я как следует сформировать в голове мысль, что хочу сделать, как в доску врезалось три ножа. И все вонзились в центр. Я приблизилась к доске, приложила руку перпендикулярно рукояткам и принялась несильно надавливать на ножи, и те проваливались мне в ладонь, так и не показываясь по другую сторону от нее. Когда ладонь достигла доски для дартса, ножи окончательно исчезли.

– Более чем любопытно.

Я надела куртку и попыталась сконцентрироваться на личности Ханса. Сначала по отдельным аспектам, вроде внешности или характера, а потом все в совокупности, но упрощенно. Ничто из опробованного не сработало.

– Ну как-то же я вытащила до этого Бэзила! – не выдержала я в порыве злобы.

И сделала еще одну попытку. И еще одну. И еще. Я доставала из воздуха ножи, вилки, лезвия и пилы, но Ханса достать не могла. Когда совсем отчаялась, я нащупала последнюю монету в кармане куртки. Если верить Бэзилу, она была заряжена на Канарские острова. Однако, как я уже успела понять, слова моего друга, при всем уважении, – пустой звук. Особенно, когда дело касается Наставников. Там уже не то чтобы слова, а собственные воспоминания покажутся полным бредом. Так что, стоит попытаться. Мор быстро сообразил, к чему все идет, а потому предусмотрительно занял место у меня на плече. «Теперь я точно пират, – подумалось мне, – с повязкой и попугаем». Перед броском, я проверила, все ли на месте, и поняла, что не хватает пистолета. Достав кобуру из тумбочки, я нацепила ее и наконец подкинула монету.

Обнаружила я себя напротив знакомого подъезда и быстро прошмыгнула внутрь. Видимо, меня и правда хотят списать со счетов и отправить поскорее куда подальше.

– Дом, милый дом, – прочла я надпись на чьем-то протертом коврике под дверью.

Я поднялась на нужный этаж и постучала в дверь. С той стороны послышалось какое-то шуршание, обмен парой коротких фраз из разряда «Ты ждешь кого-нибудь?» и скрежетание замка. На пороге появился мой отец, и его лицо тут же приняло весьма счастливое выражение.

– Заходи скорей, – он приобнял меня за плечо, проводя в квартиру. – Мира, у нас гости!

Я разулась и зашла в гостиную прямо в куртке. Мама сразу отложила книгу.

– Алиса! Моя девочка, мы с папой так волновались, – она подлетела ко мне и обняла, не переставая при этом говорить. – Приходили какие-то люди, спрашивали о тебе разные вещи, я боялась, они тебя найдут…

– Скорее всего это были люди МСЛ.

– Кто?

– Государственные охотники на магов с лицензией. Они, как и все государственные подразделения, ни хрена не могут и не умеют.

– Все так всегда говорят, а потом их ловят и сажают в тюрьму.

– Ну, если такое и случится, то это ненадолго. Сбегу при первой же возможности, и пусть ищут еще столько же.

– Лучше просто не позволь им поймать тебя.

В горле запершило, и я вспомнила о действии проклятия. Нельзя, чтобы они видели это.

– Это… Мам, пап… Я забежала буквально на минуту, проверить как вы тут…

– Ну ты это, хоть поешь перед уходом что ли.

– Не, ела недавно.

– А ничего, что ты днем пойдешь?

– Не, все нормально. Ладно, мне правда пора.

Они проводили меня до коридора, и, пока я обувалась, давали свои вечные родительские наставления.

– А стрелять лучше в голову, – заключил папа под конец и получил немалую порцию маминого порицающего взгляда.

Они по очереди обняли меня на прощание, и я вышла за дверь. Мор храбро вытерпел объятия вместе со мной, что было немного забавно. Спускаясь по лестнице, я думала, что было в их взгляде что-то обреченное. Будто они о чем-то догадывались. О моей новой болезни или о том, что я собираюсь сделать. Они будто видели меня в последний раз. Или мне все это чудилось. Магия самообмана и предубеждения. Спустившись на площадку первого этажа, я протянула руку в воздух, и вытащила за воротник из пустоты шокированного Бэзила.

– Мне нужно в Москву.

– Алиса! Какого черта?!

– Извини, если ты был занят. Но я тут немного умираю от проклятия и хочу поскорее найти одного человека.

– Ты сама туда попасть не можешь? Или вытянуть этого нужного человека без меня?

– Нет и нет. Бэзил, это важно. Я серьезно.

– Хм.. Ладно. Куда надо?

Я достала мятую карту и ткнула пальцем на незнакомую улицу.

– Так… Я был неподалеку однажды. Там есть камеры. Тебя тут же заметят. Ты уверена?

– У меня нет выбора. Либо идти туда, либо помирать здесь.

– Ну хорошо. Держись, – он схватил меня за плечо и стены подъезда вихрем унеслись прочь, а перед нами предстали узкие улочки города.

– Удачи.

– Спасибо, – сказала я, но Бэзил уже исчез.

На карте отображалась та местность, которую я показывала другу. Тут же я заметила камеру, в радиус видимости которой я никаким образом не попадала. Вовремя натянув шарф на нижнюю часть лица, я двинулась вверх по улице. Было все равно, куда идти, как долго идти. Я чувствовала, что мне нужно идти, и ничего не могла с этим поделать. Мелкий частый снег заметно ограничивал видимость, я не видела ничего дальше десяти метров. Смысла видеть я тоже не видела. Мой путь лежал среди жилых домов, которые крышами утопали в метели. Это создавало иллюзию бесконечности, дома, которым не видно конца. В окнах многих из них мигали праздничные гирлянды. Постепенно на город стал опускаться сумрак. Из-за падающего снега это ощущалось особенно остро. Я давным-давно потерялась, но даже не собиралась смотреть на карту. Просто бессмысленно брела вперед. Навстречу попадались редкие фигуры людей, чаще сворачивая и заходя в помещения прежде, чем дойдут до меня. В груди что-то екнуло за мгновение до того, как стало возможным различить сквозь снег фигуру человека со знакомой походкой. Я остановилась и сняла повязку-шарф, а он все приближался, пока между нами не осталось не более пяти метров, и, видимо, узнав, тоже остановился. Даже если бы сейчас он попытался меня убить, я бы не сдвинулась с места. Но он не попытался.

– Привет, Михаэль.

Еще несколько секунд он стоял и смотрел на меня, возможно, даже забыв сделать вдох. Но потом он сорвался с места, быстро преодолел разделявшее нас расстояние и, абсолютно неожиданно для меня, рухнул на колени, уткнувшись лицом мне в куртку и обхватив меня руками. Я неуверенно положила руку ему на голову и провела по росту волос до затылка, снимая упавшие на него снежинки.

– Это ты так извиняешься?

– Я думал, ты умерла… – еле слышно выдохнул он. Такого голоса у него я еще никогда не слышала.

– Ну-ну, не переживай. Ну умерла, мне не понравилось, я воскресла. С кем не бывает. Может, ты уже встанешь? Мне некомфортно, я привыкла, что ты закрываешь меня от ветра.

Он молча поднялся и виновато посмотрел на меня покрасневшими глазами с высоты своего роста. Его взгляд остановился на повязке.

– Твой глаз…

– На пути к бессмертию приходится чем-то жертвовать. На меня не каждый день накладывают проклятия.

– Я… Это моя вина… Я знаю, то, что я сделал, невозможно простить, но я все равно прошу у тебя прощения…

– Да ладно, не расстраивайся. Мне в общем-то не так уж и сильно важен был этот глаз или эта жизнь.