Влад был на кухне, что-то искал в одном из шкафчиков. Вновь одарив ее хмурым взглядом, он кивнул на стул возле небольшого круглого стола.

– Не рассчитывай, что тут с тобой будут нянчиться, – предупредил он, ставя перед девушкой большую кружку с чаем и пододвигая к ней доску, на которой лежал нарезанный хлеб и ветчина. – Надеюсь, обслуживать сама себя умеешь?

– Умею, – ответила Ксения, чувствуя, что вот-вот провалится сквозь землю от стыда. Он, что, намеренно хочет унизить ее как можно сильнее или это у него такая манера общения? И все-таки, пересилив себя, подняла на него глаза и сказала: – Спасибо, Влад.

Кажется, на мгновение он даже опешил. Взглянул с каким-то недоумением и ушел из кухни. Неужели ее присутствие настолько ему противно?

Приглушенный звук телевизора, по которому шел какой-то старый фильм, и наступившая темнота за окном создавали иллюзию домашней атмосферы, и Ксения изо всех сил отгоняла от себя безрадостные мысли. Отчаяние ей не поможет. Лучше взглянуть на новые обстоятельства жизни более-менее оптимистично – она уже давно привыкла к своему одиночеству, к тому, что всю жизнь приходится полагаться лишь на себя, что стоило быть благодарной уже за то, что Влад не оставил ее на произвол судьбы, а уж требовать от него какого-то сочувствия, понимания и заботы было бы уже слишком. Конечно, им будет сложно найти общий язык, а может, это и вовсе ни к чему – пережить бы эти два года, а она уж постарается поменьше попадаться ему на глаза.

Выпив чаю и вымыв за собой посуду, Ксения вернулась в свою комнату и уткнулась лицом в подушку. Этой ночью она не заснет. Чужой дом, чужая постель, она сама казалась себе чужой. В душе творилась полная неразбериха и растерянность, будущее представлялось в каком-то тумане, сером и непроглядном, как и вся ее прежняя жизнь. Хотелось плакать, только слез не было. Они давно закончились, наверное, еще в первые годы после смерти мамы.

Раньше, после ссор с бабушкой, когда она тайком утирала слезы, ей казалось, хуже уже быть не может, но как же она ошибалась. Оказывается, может. Бабушка, хоть и ругала ее частенько, все равно любила по-своему. А сейчас Ксения каждой клеточкой ощущала неприкрытую ненависть со стороны нового родственника, которая давила, мешала дышать, но девушка просто не знала, как изменить его отношение к себе в лучшую сторону или хотя бы перевести на нейтральные ноты.

***

Влад молча сидел в зале, бездумно щелкая пультом от телевизора. То, что мелькало на экране, его совершенно не интересовало. Все мысли крутились вокруг Ксении.

Ему и самому вдруг стало стыдно за свое поведение. За свои колкие слова и презрительный взгляд, которым он готов был ее просверлить, намеренно показывая, насколько тягостно для него ее общество и их вынужденное совместное проживание. Девчонка вела себя тихо и сдержанно, ни о чем не спрашивала, ничего не просила. Даже кольнуло где-то в сердце… Жалость? Злясь на себя самого, Влад отшвырнул пульт и, захлопнув дверь спальни, открыл створку окна и снова закурил. В этот момент из прихожей послышался звук отпираемой двери, бряцанье ключей. Лена. Придется объясняться.

– Она постоянно будет у нас жить? – спросила подруга перед сном, когда они остались наедине в своей комнате.

– Пока да, – ответ Влада был краток.

– Пока?

– Пока ей не исполнится восемнадцать.

– А потом что? – мужчина лишь пожал плечами. – Не знала, что у тебя есть сестра.

Влад отвернулся, всем своим видом показывая, что не хочет обсуждать эту тему. Может, ему действительно не стоило торопиться, поговорить сначала с Леной, прежде чем тащить девчонку домой? Но в тот момент ему хотелось побыстрее покончить с неопределенностью, обозначить проблему (а Ксения была для него проблемой), и потом уже решать ее.

– Она учится? – слова девушки застали его врасплох. Об этом он совсем не подумал. – Сколько ей лет?

– Шестнадцать.

– Где она учится? В школе? Колледже? – продолжала сыпать вопросами Лена.

– Без понятия, – отрезал Демидов.

– Как-то странно, ты привел ее к нам, а сам даже не удосужился узнать хотя бы, где она учится, – с искренним недоумением проговорила девушка. – Я так понимаю, теперь мы за нее в ответе. Тем более Ксения еще подросток, у нее переходный возраст. И если с ней, не дай бог, что-нибудь случится, то отвечать будем мы. Нам нужно найти с ней общий язык, а ты на нее волком смотришь.

Влад по-прежнему молчал, погруженный в свои мысли, и больше не промолвил ни слова.

А утром, собираясь на работу, Лена стала невольным свидетелем непростого разговора между Демидовыми. Ей было искренне жаль девочку, волею судьбы вошедшей в их семью. Лена сразу заметила, что Ксения была серьезная не по годам, не капризная и не избалованная. Она напоминала маленького испуганного зверька – девочка не понимала, каким образом очутилась здесь, и что ей нужно и можно делать.

Сама Лена до сих пор прекрасно помнила, как после школы приехала в Москву поступать в институт и вынужденно остановилась у своей дальней родственницы, которой она совершенно была не нужна. Ее присутствие тяготило домашних, она явно чувствовала себя лишней, и каждый ее промах сопровождался неодобрительными взглядами и язвительными замечаниями. Неудивительно, что сразу же после того, как она сменила статус абитуриентки на студентку медицинского колледжа, то, долго не задерживаясь, переехала в студенческое общежитие. Но забыть неуютную семью тетки так и не смогла.

Вот и в это утро она почувствовала жалость к Ксении, слыша, каким тоном с ней разговаривает Влад. Ее Влад, которого она всегда знала как здравомыслящего и зрелого человека, к советам которого прислушивались, и на чье мнение полагались!

– Где ты учишься? В какой школе? – разговор скорее походил на допрос.

– В двадцать третьей. Через дорогу от дома, – тихо ответила Ксения.

– После похорон переведем тебя сюда, возле нашего дома, – поставил ее перед фактом новоиспеченный брат.

– Но зачем? – недоуменно возразила девушка.

– У меня нет времени тебя возить.

– Меня не нужно возить. Я сама могу прекрасно добраться до школы.

– Это вообще на другом конце Москвы, – не желая слушать ее доводов, оборвал Влад. – Сколько ты будешь тратить времени на дорогу? Полдня туда, полдня обратно? Будешь учиться здесь, – отрезал он, – и постарайся не создавать проблем.

Лена готова была сквозь землю провалиться от стыда за Влада, за его грубость и пренебрежение, сквозившие в каждом слове. Она даже забыла, зачем так надолго задержалась в ванной комнате, а вспомнив, быстро повернулась к зеркалу и, затаив дыхание, уставилась на стеклянную полочку возле него. Неужели? Неужели случилось то, чего она так долго ждала, в чем ее давно убеждал врач? Неужели, да?

– Да, – робко всколыхнулась в душе надежда, а потом уже громче: – Да! – одна ярко-красная полоска, а рядом еще одна, бледно-розовая.

Голоса на кухне стали еще громче, еще напряженнее, вырывая девушку из радостного мира грез о будущем материнстве.

– Я хочу вернуться домой и жить одна! – в звонком голосе подростка зазвучали нотки возмущения и обиды.

– Ага, одна, – мужской голос тоже взял на октаву выше, – а жить ты на что будешь?! Только не говори, что работу найдешь. Без образования и по возрасту тебя никто не возьмет на приличную работу. Или ты хочешь на неприличной трудиться?

Ксения вспыхнула. Да за кого он ее принимает! Она только раскрыла рот, чтобы высказать так называемому братцу все, что она о нем думает, и послать его куда подальше, как он снова ее оборвал, не дав и словечка вставить:

– Да через полгода у тебя на квартире притон будет! Думаешь, мало найдется желающих запудрить мозги малолетней дурочке и заполучить квартиру в Москве? На наркоту подсадят и все, кончишь или в подворотне или в борделе!

– Влад!

Из ванной комнаты выскочила Лена, ее прямой пристальный взгляд был красноречивее слов. Ксения, порывисто развернувшись, быстро скрылась в своей комнате.