Мы вскидываем оружие, повышаем голос, увеличиваем скорость. Мы теперь единое целое. Люди Ангры перестраиваются, чтобы встретить нас, обращаясь спиной к воротам, отвлекаясь от атакующей армии Ноума. Единственное, к чему не был готов безвольно помешанный на войне Эйбрил, — к прорыву в своих собственных стенах.

Мы налетаем на солдат Ангры, распространяясь словно чума. Они отвечают нам не менее яростно. Нас всего несколько сотен, и в большинстве бойцы ничуть не лучше детей и стариков, что остались позади. Внезапное нападение было нашим преимуществом, но скоро и оно сойдет на нет.

Я пронзаю солдата Спринга мечом и падаю на землю, увлекая его тело за собой в качестве щита. Площадка перед воротами размером почти с дворцовый двор Ангры — широкая, открытая, удобная для свободных движений. Ворота обрамляют две лестницы, ведущие на стены, слева от меня к стене примыкает невысокое здание — сторожка.

Группа винтерианцев сцепилась с атакующими солдатами Спринга, и я, пользуясь возникшей сумятицей, ныряю за их спины. Когда они остаются позади, вскакиваю на ноги и бегу, перепрыгивая через тела, брошенные клинки и груды ящиков. Тошнотворно-тяжелый металлический запах крови и старого оружия бьет в ноздри, когда я торможу у хилой деревянной двери в сторожку. Убрав меч и кинжал, вынимаю шакрам и ударом ноги сшибаю дверь так, что она бьется о стену. Два солдата в сторожке резко поворачиваются ко мне. Рассекая воздух, на меня быстро и неотвратимо летят два ножа. Я пригибаюсь, и один нож пролетает над плечом, а второй задевает запястье.

Однако теперь настал мой черед, поэтому я даже не морщусь. Я пускаю шакрам, и его лезвие одним роковым ударом перерезает шеи солдат, после чего возвращается ко мне. Тела падают, и я перепрыгиваю их, не сводя глаз с рычага в центре комнаты. В стене под углом торчит толстый и длинный металлический стержень. Он направлен больше влево, чем вправо. Я кладу шакрам в чехол и всем весом наваливаюсь на рычаг. Старое железо недовольно скрипит, не желая поддаваться. Упершись одной ногой в стену, я давлю и тяну, умоляя дурацкую железку уступить и повернуться. На мою руку поверх рычага ложится чья-то ладонь. Отшатнувшись, я тянусь к ножу, но вижу, что это Гарриган. За ним с окровавленным мечом входит Коналл. Он обходит меня, чтобы тоже взяться за рычаг.

Мы наваливаемся на него все вместе, и под нашим весом он наконец сдается, поворачивается, и за сторожкой с гудением и скрипом начинает подниматься в воздух массивная железная стена. Мы с Коналлом и Гарриганом выбегаем наружу. Винтерианцы и солдаты Спринга одновременно замирают, глядя на поднимающиеся врата и осознавая, что это означает для Эйбрила.

Как только ворота поднимаются достаточно высоко, во двор вливается волна мужчин: зелень и золото корделлианцев смешиваются с эмблемами черного солнца Спринга и белоснежными волосами винтерианцев. Среди корделлианских солдат сражаются меднокожие мужчины в бордово-оранжевой форме, рассекая противников тонкими, как волос, лезвиями и кидая шары, извергающие ядовитый дым. Их принцесса, может, пока еще и мала для использования накопителя, но солдаты Отема способны любое сражение на мечах превратить в смертоносный танец и владеют оружием, столь же практичным, сколь и ужасным, как мой шакрам. Я улыбаюсь, когда воздух рассекают вращающиеся металлические диски. Мой шакрам Генерал привез из Отема, и я ощущаю приятное единение с армией союзников, глядя на десятки летающих вокруг дисков. Винтерианцы владеют оружием Отема и объединились с Корделлом, чтобы свергнуть Спринг.

Винтерианцы приходят в неистовство. Жутко и завораживающе бьются люди: черное с оранжевым, зеленым и белым. Над ухом пролетает стрела, выпущенная с другого конца площади. Я нахожу того, кто ее пустил: светловолосый мужчина в доспехах Корделла разрубает мечом стрелка Спринга, но на него тут же набрасывается группа облаченных в черное солдат. Это Мэзер? А может, Грир или Хенн…

Я бегу туда, ныряя под взлетающие вверх лезвия. Солдаты Ангры разворачивают пушки на стенах, направляя их во внутренний двор. Залп — и вокруг взметается земля, дождем сыплются камни. Выхватив клинки, я слепо отбиваюсь от солдат Спринга, пробираясь к светловолосому воину в корделлианских доспехах. Рядом кружит пара сцепившихся противников. Нагнувшись, я едва успеваю избежать удара мечом и бросаюсь к лужайке у полуразвалившихся построек, с которых начинаются трущобы Спринга.

На секунду я напряженно замираю, оглядывая сражение. Краем глаза замечаю несущийся на меня меч, резко разворачиваюсь и инстинктивно ловлю его своим клинком. И лишь тогда поверх скрещенных лезвий смотрю на солдата, держащего оружие. Только это не солдат, а Ангра. И у него в руках не один только меч. В одной ладони он сжимает длинный тонкий клинок, в другой — оружие пострашнее: свой посох. На Ангре доспехи Спринга, но особенные — превосходно сделанные, блестящие. Отстранившись со своим мечом и посохом, он прожигает меня яростным взглядом, в то время как вокруг убивают другу друга наши люди.

— Я должен был почувствовать в тебе магию задолго до того, как ты смогла ее использовать! — ревет он.

Мои пальцы белеют, стиснув рукоятки клинков.

— Ты не должен был вбирать в себя Распад!

Зарычав, Ангра отходит назад. Прыгнув к нему, я говорю так быстро, как только могу:

— Есть способ победить его, Ангра. Если ты расскажешь о нем другим монархам, мы сможем его уничтожить, что почти удалось другим правителям тысячи лет назад!

Ангра застывает с поднятым мечом и посохом, потрясенно глядя на меня. Я задерживаю дыхание… Кто-то предостерегающе выкрикивает мое имя — далеко, но я вздрагиваю, подсознанием уловив этот крик. В этот миг Ангра нападает, выбрасывая вперед меч, а за ним и посох. Он выбивает у меня из ладони нож, и я, упав, перекатываюсь, уходя от опускающегося на меня лезвия. Ангра гораздо опытней меня: не мешкая ни секунды, он меняет направление удара и клинком рассекает мое плечо.

Застонав от боли, я заваливаюсь на руку. Могу ли я сама исцелить себя? Ангра не дает мне времени на попытку. Он нависает надо мной, прижав меня коленом к земле между полуразрушенным домом и полем битвы. Его светлые локоны слиплись от пота и грязи. Наклонившись, он бросает:

— Я не нуждаюсь в спасении.

Он поднимается, готовясь нанести завершающий удар. Ангра взмахивает мечом, и я выпускаю клинок из раненой руки, чтобы перекатиться назад. Меч Ангры входит в землю там, где всего миг назад находилась моя голова. Ангра рассекает лезвием воздух, нанося рубящие и колющие удары, не давая мне опомниться и ответить, заставляя лишь искать спасения. Я на четвереньках выползаю с лужайки на площадь и ползу дальше наугад меж ног людей. Ангра идет следом, прорубая себе путь сквозь хаос.

— Мира! — опять кричит кто-то, но у меня нет времени оглянуться.

К нам бежит солдат Спринга, намереваясь помочь своему королю, но Ангра в бешенстве орет на него:

— Она моя!

Я использую возникшую заминку, чтобы метнуть свое последнее оружие. Взрезав густой пыльный воздух, шакрам слабо ударяет по доспехам Ангры и падает на землю, отбитый его клинком. Ангра поворачивается ко мне, и на лице его сияет злая улыбка.

— И это все, на что ты способна? Сотни лет войны, и твое королевство пришло к столь великому финалу?

— Нет! — гремит голос через лужайку. Голос из глубин того самого кошмара, в котором я сидела в доме в Дженьюри и меня обнимал, качая в своих руках, Генерал.

Но это не кошмар. Это реальность, и она лучше любой самой прекрасной мечты. Генерал жив. Ангра поворачивается, когда тот прыгает, рассекая изогнутыми клинками воздух и целя прямо в сердце правителя Спринга. Лишь секунда требуется Ангре, чтобы среагировать и посохом и мечом блокировать оба удара.

— Мира! — кидается ко мне Мэзер и помогает подняться, осторожно подхватив под мышки.

Я моргаю, захваченная очередным жестоким видением. Мэзер тоже здесь. Я смотрю на Генерала, пытаясь сопоставить то, каким видела его в последний раз, и то, каким вижу сейчас. Истекающего кровью, лежащего на корделлианской земле, кружащего в танце битвы, рубящего мечом.