– Спасибо, что ли.

«Бинты все равно придется сменить», – заявил он мне.

– Да, кэп, только я встать не могу. Убого, да, знаю. Да еще и говорю сама с собой, как какая-то сумасшедшая.

«Мне нехорошо».

– А кому сейчас хорошо, Хайд?

«Явно не мне».

– Разве ты вообще можешь ощущать себя физически в таком состоянии? Тебя же нет. То есть не так. Ты – сердце. Ты даже не мозг, хочу заметить.

«Ощущать не могу. Но мне очень и очень плохо».

– Логика у тебя так себе, скажу я. Можешь подробнее описать свои ощущения? Хайд?..

Мне вновь ничего не ответили. Надоело.

Я провалялась так еще с полдня. Валерия приходила и уходила, она меняла мне повязки, мы говорили о временах, когда я еще состояла в Подполе, и все мы надеялись на лучшее. Выждав момент, я однажды спросила у нее о реабилитации Марии.

– Она прекрасно справляется. Знаешь, община будто стала более организованной. Она отдает работе все свое время.

– А как она ладит с остальными?

– Мария хорошо со всеми ладит, она неконфликтна, вообще. Еще она больше выступает в роли управляющего, нежели в роли управляемого. Она признает лишь авторитет нашего администратора.

– Правильно делает, – одобрила я. – Людмила Андреевна и правда единственная, кто здесь делом занят. Ну и лазарет со столовой, конечно. Все остальные так, в песочнице играют.

– Ну как знать…

Мы попили чай с печеньем, и Валерия снова скрылась за горизонтом в виде двери лазарета.

В палату через пятнадцать минут вошел Иван Алексеевич, взял у стены себе стул и сел напротив меня. Сначала мы просто сидели, друг напротив друга, и не думали начинать разговор.

– Привет.

Я молча кивнула ему.

– Как Ваша поездка в горы? И как вы сами?

– Ну, во-первых, на «ты». Не люблю титулы и все эти обращения. Во-вторых, как видишь, я потеряла где-то свой глаз и друга.

– Да, незавидная у В… тебя доля.

– Вроде того.

– Так вот. Я хотел прояснить ситуацию для тебя. О том, что происходило в последние дни. Итак… Это из-за меня монета отправила вас к хранительницам склепа Хозяйки Медной Горы.

Я смотрела на него, и мой взгляд при этом ничего не выражал. Для шутки он слишком серьезен, но…

– Не поняла? – спросил он.

– Нет.

Он вздохнул.

– Я объясню. Видишь ли, на самом деле у Бэзила бы и мелочи с собой не оказалось в нужный момент. Если бы я не дал ему ее прямо в руки, конечно. Настроить некоторые монеты на окраины склепа тоже сказал ему я.

– То есть ты заставил Бэзила отправить нас на гору?

– Да. Пришлось вселить ему идею до того, как он занялся монетами. Это было несложно. Даже если бы ты их не попросила, он сам предложил бы их тебе. Такова его идея оказания помощи. С тобой пришлось сделать почти то же самое. Только идея состояла в том, что ты должна отправить свой биомеханизм к нам. Я подумал, так можно сократить время, ведь тебе понадобится транспорт…

– Я даже не помню, как отправила Мора сюда…

– Установка предполагала, что ты забудешь эту часть. Иначе бы ты сразу догадалась, что на тебя повлияли извне.

– Что… Но разве Наставники могут влиять друг на друга таким образом?

– Нет, не могут. Но ты и не Наставник больше. Ты ведь окончательно потеряла какую-либо связь с природой Наставников после восстания в Новосибирске, не так ли?

– Угу, – я задумчиво кивнула. Значит, теперь точно все. Мой взгляд сам поднялся на Ивана. – Это произошло, когда мы пересеклись на выходе из лазарета?

– Что именно?

– Вселение идеи о том, что я должна отправить Мора в Подпол.

– Да, – он замялся, сделав большую паузу перед тем как ответить. – Не думал, что ты вспомнишь.

– Не совсем вспомню, я это изначально помнила. Просто потеряла из виду. Спасибо, что рассказал.

– Это еще не все. Видишь ли… Кхм, как бы это сказать… Я не думаю, что тебе стоит искать своего друга.

– Это ты, сейчас, о чем?

– О том, что сейчас он будет чертовски занят. Понимаешь, он получил силу, о которой из нас никто даже и мечтать не мог. Это прозвучит грубо, но это правда так. Ты будешь только мешать ему.

– Тогда зачем вообще надо было спасать меня? Можно было оставить меня там, ничего бы не изменилось.

– Не мне судить, кому жить и кому умереть. Меня лишь попросили об одолжении. Кроме того, если бы мне не сказали, я бы даже не узнал, что твоей жизни что-то там угрожает. Просто потрать, пожалуйста, остаток своего времени с умом.

Он встал, отодвинул стул к стене и направился к выходу из лазарета. В дверях он резко остановился, обернулся и вновь подошел к моей кровати.

– Прошу прощения, я совсем забыл. Тебе передавали привет, – он протянул руку с чем-то серебристым в ней. – До скорого.

Он вышел, и мое внимание было переведено на небольшую змейку-биомеха. Она смотрела мне в глаза.

– Здравствуй.

Змея в ответ высунула язычок из проволоки и быстро убрала его обратно в рот.

– И как мне тебя назвать? Хм… Сложно-то как, – я глядела на змею, но в голову ничего не лезло. Тогда она перевернулась на спину, показав блестящий металический живот, на котором аккуратными буквами была выгравирована надпись. – Уроборос, – прочла я вслух. – Видимо, у тебя уже есть имя. Вот и замечательно, меньше мороки. Как же любит Вася символизм… Росом будешь. Понятно?

Змей не шелохнулся. Я провела пальцами вдоль животного. Звенья плотно прилегали одно к другому, будто кольчуга. Какой приятный холод у металла. Змея неуверенно двинулась и заползла мне на руку, по ней добралась до плеч и обернулась вокруг шеи.

– Даже если ты хочешь меня задушить насмерть, я не собираюсь тебя останавливать.

Но, вопреки моей догадке, змея просто свернулась в кольцо и застыла в таком положении, немного напоминая крупную цепь. Металл стал медленно нагреваться от моего собственного тепла.

Остаток дня и вечер я проспала, периодически просыпаясь от того, что ко мне заглядывала Валерия. О том, что это были именно остаток дня и вечер, я узнавала от нее. Никто кроме ко мне не заходил, и новых порезов я больше не замечала, поэтому сон был более ли менее спокойным. Вечером же мое состояние ухудшилось: появились жар и дрожь. Во снах мне приходили странные образы, не похожие ни на людей, ни на что-либо, что я могла видеть прежде. Они говорили мне что-то, какие-то слова, а может и не слова, а просто бессмысленный набор звуков. Сказать наверняка я не могла, ибо осмысливать даже самые простые вещи в такой момент – непосильная для меня работа. Иногда мне казалось, что они напоминают мне знакомых и друзей, но позже я понимала, что эти друзья и знакомые давно мертвы. Потом наваждение проходило, и я просыпалась. Так происходило еще несколько раз. Валерию это сильно тревожило, и она попросила посидеть со мной Марию, которой, как она считала, давно пора было отдохнуть. Когда Мария вошла в комнату, я спала, а потому была приятно удивлена обнаружить ее рядом по пробуждении.

– Мне так и не объяснили, что с тобой случилось. Зато уже раз пять сказали, чтобы я никому не рассказывала, что ты здесь.

– Это долгая история.

– У нас полно времени, – она присела на соседнюю койку и закинула ногу на ногу. – Сколько ты здесь валяешься?

– Ну… Чуть больше суток, наверное. Без понятия. Мои часы остановились. Я даже не уверена в том, что сейчас действительно вечер.

Мария взглянула на свои часы.

– Сейчас половина восьмого. Так, я слушаю.

– Ну, я сама мало что поняла, мне просто выстрелили в голову, и это все, что я помню. Лера сказала, что пуля была проклята.

– А кто стрелял?

– Охотники.

– Охотники на ведьм? МСЛ?

– Да… Да.

– Чем ты им не понравилась, что они выстрелили тебе в голову?

– Кроме того, что я числюсь в реестре? В особом реестре. Среди опасных парней.

– И они знают тебя в лицо? – недоверчиво спросила она.

– Да. Ты недооцениваешь мою опасность…

– Знаешь, пользуясь своим даром, ты была более убедительна. В какой-то момент я была действительно готова уйти в Подпол.