— Извини, парень, — полицейский отрицательно покачал головой, — разбирайтесь сами через суд. Вот будет постановление суда и обращение приставов, тогда и будем выселять кого надо.

Сказав это, полицейские сели в патрульную машину и уехали. Вот так просто взяли, и уехали! Я был в шоке. Это что же такое творится? Любой может прийти в мой дом, написать на бумажке закорючку и может спокойно там жить?! У меня нет слов!

— Давай, проваливай отсюда! — мерзким тоном сказал пузан. — Иначе сейчас позвоним кому надо, и тебя на ленточки порежут, а то что останется, в реке утопят!

Этот грязный и наглый цыган подошёл ко мне очень близко и стал пузом выталкивать в сторону калитки. От него жутко воняло немытым телом, не меньше, чем от его скандальной бабы. В этот момент у меня окончательно «упало забрало», даже показалось, словно что-то звонко щелкнуло. Ярость достигла такого предела, что вырвалась, заставляя забыть о разуме и поддаться инстинктам. Не думая, что делаю, на рефлексах нанёс удар в челюсть толстяку. Но…

Я совершенно позабыл, что стал намного сильнее, а привыкнув к спаррингам в полную силу с Учителем, так же не сдерживался и сейчас. Раздался жуткий хруст, челюсть мужчины была мгновенно превращена во множество костяных осколков, вдавливаясь внутрь. Словно воздушный шарик, его голова откинулась назад, будто была закреплена на спичках, а не позвоночнике, туловище полетело вслед за ней, упав на землю примерно в трёх метрах от нас, почти на пороге дома. Если короче — то я убил этого пузана одним ударом, сломав шею и раздробив челюсть.

Но на достигнутом я не остановился. Ярость продолжала рваться наружу, глаза словно заволокло кровавой пеленой. Второй удар, нанесённый кулаком левой руки, попал точно в висок шестнадцатилетнему цыгану, который немногим ранее достал из кармана нож бабочку, чтобы угрожать им мне. Видимо, подсознательно я посчитал его самым опасным. Естественно, с моей силой и навыками сразу отправил пацана на тот свет вслед за папашей. После этого я замер и с ужасом обнаружил, что же натворил. Но придаваться рефлексии мне не дали.

— Убил! — истерично завизжала старшая цыганка. — Ромула с Бариком убил!

Старший парень, пришедший из соседнего дома, с серьёзным намерением полез во внутренний карман кожаной куртки, интуиция завыла белугой о приближении полной задницы. Как всегда, интуиция оказалась права, парень выхватил Пистолет Макарова. До него мне было около пяти метров, даже с моей скоростью преодолеть такое расстояние можно не успеть, быстро просчитав варианты, я схватил за левую руку старшую цыганку, которая истошно вопила на одной ноте что-то вроде: «Ы-ы-ы-ы-ы!».

Дернув женщину за руку, резко развернул и перекрыл сектор стрельбы её телом. А этот долбодятел с огнестрельным оружием умудрился снять пистолет с предохранителя, направил его в нашу сторону и начал палить. Рука, удерживающая оружие, ходила ходуном, так ещё для полноты картины этот урод прикрыл глаза и палил раз за разом почти не целясь.

Я сжался и с силой удерживал женщину перед собой. Судя по тому, как она несколько раз сильно дёрнулась, парень умудрился подстрелить дамочку. Справа с простреленной головой упала на землю восемнадцатилетняя цыганка, вышедшая с женщиной из моего дома. Отсчитав восемь выстрелов (именно столько помещается в обойму ПМ), резко со всей силы отбросил в сторону ещё живую женщину, которой прикрывался. На всей доступной скорости сократил расстояние с вооружённым парнем и резким ударом ребром ладони ударил его в шею, которая от удара с жутким хрустом сломалась.

Ещё не успело тело парня осесть на дорожку, я быстро сократил расстояние с последними замершими в шоке цыганёнком и девкой, которые стояли немного в стороне. Два быстрых и сильных удара и два тела упали замертво.

Да уж, это не спортивное айкидо! Мастер Ли научил меня на славу. Он отучил от спортивных сражений, переучил бить насмерть: один удар — одно тело или инвалид, не способный продолжать бой.

Только добив последних противников, я остановился и стал приходить в себя. Оглядел двор. Белый снег вокруг был запачкан брызгами и лужами крови, по всей передней части двора живописно разбросаны тела цыган и стоял раздражающий ноздри запах пороха, смешанный с запахом крови. Меня начало жутко мутить. Не сдержав завтрак, наклонился и вывалил всё содержимое желудка на снег.

Тут вновь завыла интуиция. Что ещё? Блин! Что делать? Как быть?

Стоп, я же будущее могу посмотреть!

Решил посмотреть своё ближайшее будущее в ускоренной перемотке. Два экрана показывали разные, но в то же время почти одинаковые вещи. Через пять минут приедет патрульная машина, которая отсюда недавно уехала. А дальше… В первом варианте полицейские найдут кучу тел и меня, со стеклянным взглядом сидящего рядом с трупами. Меня арестуют и отвезут в отделение. Во втором случае я начну прятать тела в Инвентарь… Точно, инвентарь!

Не стал досматривать, что там будет дальше, и так понятно, что времени в обрез. Резко вскочил и начал закидывать в инвентарь тела цыган, не обращая внимания, если кто-то ещё подаёт признаки жизни. Затем туда же отправился слой снега с кровью и доски с порога дома, забрызганные кровью. Отведённого веса и ячеек едва хватило, чтобы уместить все улики.

Вдали послышался рёв двигателя приближающегося автомобиля. Я зашёл в дом. Чтобы выиграть немного времени, на ходу достал телефон и попытался набрать номер Учителя. Ко двору подъехала полицейская машина, оттуда вышли те же лица, только на этот раз настороженные и с пистолетами в руках. Перед калиткой они настороженно замерли. Тот страж порядка, что общался со мной, принюхался, видимо, он учуял запах пороха.

— Ни хао, — раздался голос Мастера из трубки.

— Нет времени объяснять. Мастер, у меня проблемы. Я в родном городе, сейчас повезут в городское отделение полиции.

— Ученик, терпи и молчи, — серьёзно произнёс мастер. — Не говори ничего, я тебя вытащу. Главное — никому ничего не говори!

— Понял, отбой.

После того, как я нажал на отбой, в дом влетели вооружённые полицейские, они наставили на меня пистолеты.

— Стоять! — выкрикнул тот, что общался со мной.

— Стою, — постарался ответить как можно спокойней.

После этого меня повалили лицом на пол и грубо обыскали. Не найдя ничего предосудительно, сковали руки наручниками за спиной, будто я преступник (хотя да, преступник, но доказательств-то нет). Затем меня усадили на диван.

— Где все? Что тут было? Кто стрелял? — начал сыпать вопросами ранее молчаливый полицейский.

— Когда вы уехали, мы ещё немного поругались с этими мошенниками. Потом старший пацан-цыган достал пистолет и стал мне угрожать. Я его послал, он начал стрелять в молоко, видимо старался меня напугать. Честно говоря, у него хорошо получилось, я чуть не обгадился, от страха стало плохо, голова закружилась и я проблевался. Потом цыганва испугалась наделанного шума, они быстро собрались и куда-то сбежали.

— Куда сбежали?

— Кто их знает, я в этот момент во дворе на свою блевотину любовался, — пожал я плечами, что с наручниками вышло неудобно.

— Как-то это всё подозрительно. — Второй полицейский, который стоял у машины, сурово посмотрел на меня.