Евгений Лукин
Нам демократия дала...
Стихами нынче зацепить за душу тяжело. Нужда в поэзии из проклятого настоящего, как бы говоря, не вытекает. Поэтому мы были просто изумлены способностью Евгения Лунина плести из поразительно непоэтичной злобы дня свои живые поразительно стихи. Родился он в 1957 г. в Оренбурге в актерской семье. С родителями исколесил всю бывшую страну. Школу кончил в Ашхабаде, пединститут - в Волгограде, где ныне и живет. И пишет из своей провинции, на наш взгляд, исключительно, что называется, "по центру". Впрочем, судите сами.
x x x
Бухой водитель вывалил вчера полкузова бетона в бункера. Никто не всполошился до утра бетон засох. Долбаем бункера. Растет обломков сизая гора. Бетон гудит. Долбаем бункера. Над нами зной звенит, как мошкара. В глазах - темно. Долбаем бункера. Глядите все! Поближе, детвора! Вас это ждет... Долбаем бункера. Шло казачье на нас, шли юнкера... Разбили их... Долбаем бункера...
x x x
Посмотри: встает цунами над скорлупками квартир. (Так, разделываясь с нами, красота спасает мир.)
ГЛАСНОСТЬ
Эгоиста эгоист обвиняет в эгоизме, обвиняет в карьеризме карьериста карьерист, педераста педераст обзывает педерастом, и цепляется к блохастым кто воистину блохаст, лилипута лилипут обвиняет в лилипутстве, обвиняет в проститутстве проститута проститут, а который никого никогда не обвиняет пусть отсюдова линяет! Чтобы не было его!
МАЛЕНЬКИЕ ХИТРОСТИ
РЕЦЕПТ: берется коммунист, отрезанный от аппарата. Добавить соль, лавровый лист и кипятить до демократа. РЕЦЕПТ: берется демократ, замоченный в житейской прозе. Отбить его пять раз подряд и охладить до мафиози. РЕЦЕПТ: берется мафио... И все. И боле ничего.
*** Около квартиры среди бела дня встретят рэкетиры бедного меня. В шествии победном этих белых дней стану я не бедным, а еще бедней.
В ЧАСОВОЙ МАСТЕРСКОЙ
Будильник отдавали с такими мне словами: "Запчасти в Ереване, а там забастовали..." Беру его смиренно и заявляю: "Хрена получат эти суки запчасти от базуки!.."
x x x
Нет, ребята, я считаю, сгоряча погребли мы Леонида Ильича! Помер? Мало ли что помер! Что ж с того? Вон другой Ильич лежит - и ничего. Тот лежит Ильич, а этот бы - сидел, оставаясь как бы вроде бы у дел. И, насупившись, молчал бы, как живой, покачнешь его - кивал бы головой... Я не знаю, что за дурость! Что за прыть! Лишь бы где-нибудь кого-нибудь зарыть! Ни носков теперь, ни сахара, ни клизм... А какой был развитой социализм!..
x x x
Пока демократию эту оттащат от пульта, она наворочает трупов до уровня культа.
(Горбачеву)
Все шло при нем наоборот, и очень может быть, что вздумай он споить народ народ бы бросил пить. Еще предположить рискну, что в те же времена затей он развалить страну окрепла бы страна. Попробуй разорить дотла эх жили бы тогда! Но Президент хотел добра. Вот в том-то и беда.
СЕРЫЙ СТИХ
Ты меня сегодня выпер, ты со мной не выпил старки, ты, видать, свихнулся, опер, по причине перестройки! Я писал тебе о каждом, я строчил направо слева. Ночь висела за окошком, черно-сизая, как слива. Если кто-то грустен, опер, и тоска в бровях заляжет (ты ж меня сегодня выпер!) кто тебе его заложит?! Размагнитились магниты ты со мной не выпил старки. Прибежишь еще ко мне ты сразу после перестройки!
x x x
Если в зону придет демократия (как случилось у нас на Руси), власть возьмет уголовная братия с пребольшим уголовным мерси.
ЭМИГРАНТ
(Туда)
Приходило добро с кулаками, вышибало четыре ребра. Ковыляю, подпершись клюками в те края, где поменьше добра. Говорят, что за тем поворотом ни борьбы, ни разбитых оков.
И еще говорят, будто зло там безо всяких тебе кулаков...
(Там)
Вот он лежит, мурло упрятав, в ладони, мокрые от слез, лишен Отчизны и нитратов, миллирентгенов и берез. И в полумгле апартамента, где каждый гвоздик - эталон, он видит кепку монумента и отоваренный талон...
ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД
(из Генри Лонгфелло)
С мандариновых предгорий отдаленного Эльбруса, от платанов и плантаций черноморских побережий, субтропической Колхиды и зеленой Ленкорани с тарой, яблоками полной, в боевых мохнатых кепках через реки и равнины к волгоградскому базару шли грузины и армяне, шли чечены и ингуши, отличаясь от команчей только методом разбоя...
НА ДАЧАХ
Утро. За ночь став лохматее, выхожу дышать простором. До рассвета Волга (мать ее!) тарахтела рыбнадзором. Дачи. Рощи. Степи русские. И пустые поллитровки. Сохнут розовые трусики на капроновой веревке. Дунет ветер - затрещат они. Вот рванулись что есть силы и забор, вконец расшатанный, за собою потащили. Но прищепка жесткой чавкою держит трусики из принципа. Не лететь им вольной чайкою над просторами искристыми. Мысль: судьба у всех почетная,. не питайте к чайкам зависти, если призваны подчеркивать очертанья чьей-то задницы.
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ЛИРИКА
На столбе у поворота, чуть меня завидевши, раскартавилась ворона на вороньем идише. Наклонюсь, душой изранен, за булыгой черною. Убирайся в свой Израиль, сионистка чертова!
Ноги - кривы. Зубы - редки. Ликом - бюрократ. Но встают за мною предки, как заградотряд. Морды - сизы. Кудри - сивы. Складки по брылам. Говорят: "Спасай Россию, не то - стрелям!.."
Ну похмелье! Острый нож! Как ментом, я им заломан! А газету развернешь и рука ползет за ломом. Значит, я - туды-сюды! рвусь к прилавку, холка в Мыле, а тем временем жиды всю страну уже споили? То-то Федька-обормот: морда - чистый рубероид.
Я гадаю, где берет, а его евреи поят! Ну, ребята, черным сон! Зарубежный сектор Газа! Ну-ка ты, жидомасон, подойди сюда, зараза! Ох, достану-доберусь, за кадык возьму за узкий... Значит, спаиваешь Русь? Ну а я тебе - не русский?! И запомни, Самуил: у меня два лома дома. Чтоб сегодня же споил! А иначе жди погрома.
"Мой отец был корявым грузчиком, гнал плоты, выражаясь крепко..." И поэтик прозрачной ручкою ударяет в грудную клетку. И субтильная грудь поэтика проминается внутрь от стука... Ах, генетика ты, генетика! Буржуазная лженаука!
Кто мы? В нынешней реальности так решается вопрос: будут две национальности недоросс и переросс. Тут, лишившись беззаботности, кто-то, ясно, заблажит. Мы и их на две народности недожид и пережид.
