Ноющая боль почти пропала, приглушенная вихрем испытываемых эмоций. Агата чувствует лишь его движения и нежный взгляд, за который душу готова продать.

— Алекс, — тихо шепчет, обхватывая его за плечи. Последние крупицы терпения испаряются, и парень сатанеет, входя в неё яростнее и грубее. По виску скатывается капля пота.

Агата гладит его лицо костяшками пальцев, смотрит доверчиво, ловит каждый вдох и выдох. Видит, как изменяется его лицо, когда с него слетают фальшивые маски. Открывая настоящего. Сейчас, с ней. Живого. Кажется, что она сгорит, расплавится от раздирающих внутренности чувств, разлетится на миллионы осколков.

Алекс до взбесившихся бабочек в животе нежный и до безумия страстный. Она вглядывается в его лицо, будто стараясь разгадать все секреты, спрятанные обычно за безразличием. Парень смотрит на её закушенную губу и привлекает к себе, целуя скулы, подбородок, щёки. Всё, что ему нужно сейчас — это ощущать её рядом.

— Дьявол. Побери.

Алекс ощущает, как доходит до грани, когда его взгляд падает вниз. Там, где двигается твёрдый член, посылающий обжигающие импульсы по телу. Парень на секунду замирает, остервенело вгрызаясь зубами в её нижнюю губу, а затем с рычащим стоном выходит, изливаясь на пол. Перед глазами проносятся бессмысленные моменты с пустыми трахами. Без неё.

Брюнет зарывается лицом во взлохмаченные волосы девушки, и до слуха Агаты доносится лихорадочный выдох:

— Моя.

Вновь, в самое нутро, раскалённо, под кожу:

— Только моя.

Девушка цепляется за его плечи и влажную спину, с удовольствием ощущая, как под пальцами сокращаются мышцы. Алекс сильнее прижимается к ней, обвивая руками расслабленное тело Агаты, и ничего не произносит вслух. Так должно было случиться. Тем вечером, когда он впервые встретил её, что-то точно изменилось. Что-то глубже, чем простое «ты мне нравишься», что-то спрятанное там, за мышцами и кожей, в грудной клетке. Нечто, что взрывалось каждый раз, стоило ей подойти поближе. До боли давило на ребра, когда он видел рядом с ней другого. Глупое сердце, сдавшееся сразу, как только его глаза встретили прямой взгляд напуганной девочки, сидящей перед его мотоциклом на коленях.

***

Я слышу, как успокаивается хриплое дыхание Алекса, голой грудью ощущая, как гулко бьётся его сердце. Меня наполняет безграничное счастье. Чувства будто просачиваются наружу сквозь кожу.

— Мы… это… — не знаю, что сказать. Как выразить эти чувства. Внутри все перемешалось, сорвалось с места и собралось в хаотичную мозаику. Я ощущаю страх. Боюсь, что он вновь будет холодным и отстраненным. Боюсь, что для него это просто физическая близость. Нет… Я ведь не такая. Чёрт.

— Я ни о чем не жалею, если ты об этом, — Алекс приподнимает моё лицо, успокаивающе гладит по затылку.

— Что будет дальше? — тихо спрашиваю, хоть сердце и пропускает удар. Не могу делать вид, что не произошло ничего серьёзного.

— Зачёт по английскому, — усмехается парень. — Или знакомство с родителями. Одно из двух.

— Что? — не пойму, когда шутит он, а когда нет. — Не издевайся…

— Ладно, — усмехается Алекс, целуя меня в уголок губ. — Ты принадлежишь мне. Спрашивать «будешь моей девушкой?» не буду. Потому что ты будешь вне зависимости от твоего ответа. Потому что ты просто моя. Понятно? — ухмыляется он, целуя меня в лоб. — И никаких прогулок после девяти. Разве что со мной.

— Тиран, — фыркаю я, быстро одевшись.

— Фюрерша, — парирует Алекс и мягко улыбается. Беззаботно, совсем как мальчишка.

— Мне пора домой, — смотрю на часы. Чёрт. Я ведь обещала Еве встретиться.

— Я подвезу тебя, — парень поворачивается ко мне спиной, натягивая на себя рубашку, и мой взгляд лишь сейчас падает на красивую татуировку в виде стрелы, наколотую на его лопатке.

— Что она значит? — любопытствую я. Такое знакомое…

— Стрела символизирует войну за свои идеалы, интересы и ценности, — говорит Алекс, закончив одеваться.

— Ты… тоже один из них? — внезапно вырывается у меня. Всего лишь догадка. Вижу, как меняется взгляд Алекса. Становится более серьезным и скрытным. Он злится? Зря я упомянула это.

— Был когда-то.

— Куртка…

— Атрибут. Привык и не хочу расставаться с ней, — в стальном голосе звучит непоколебимость.

— Твой отец…

— Куколка, слишком много вопросов после первого секса, не находишь? Мы ведь не на допросе. — Парень выгибает бровь. — Однажды ты получишь ответы на вопросы. Но пока рано. Я не хочу, чтобы ты убежала, — шутливо усмехается он.

— Ты причинял кому-то вред? — мой голос дрожит. Теперь он подумает, что я боюсь его.

— Я не причинял вреда тем, кто того не заслуживал, — он испытывающе смотрит на меня, и я не выдерживаю, сглатывая. — Блять, я не убийца, поэтому не смотри на меня такими испуганными глазами. Может, репутация у меня и была в подростковые годы устрашающей, но не все байкеры «насильники и сеющие хаос». Поэтому… Выдохни, Агата.

Знаю, что он не врёт.

— Ich vertraue dir. /Я верю тебе/, — протягиваю руку и глажу его по щеке.

— Komm schon, mein Mädchen. /Идем, моя девочка/, — улыбается нежно Алекс, кладя ладонь поверх моей руки.

***

Прошлое давно осталось позади, тлея обгоревшими угольками в выжженном сознании. С ней он начнёт всё заново. Обязательно.