- А ты бы помолчал, ни разу под воду не ходил, а вякаешь, как будто там только и жил.
- Ребята, атас, Дуська идет, - это предупреждает нас водолаз Гришка Корзухин, самый толковый парень в нашей команде. Он через иллюминатор заметил ее голову. Все поспешно тушат сигареты и папиросы.
Дуся наш врач. Чтобы к ней поменьше приставали мужики, надела на себя личину занудливой и придирчивой бабы. Всегда дает отпор любому хаму, иногда может и чем-нибудь запустить..., за приставание или оскорбление. У нее нет мужа, ходят слухи, что он сбежал, зато ребенка ей оставил.
- Ой, накурили то, - входя, ворчит Дуся. - Григорий, тебе же нельзя, набрасывается она на Корзухина.
- Да я ничего, даже не затянулся.
- А ну, дыхни.
Он дышит и она с отвращением отворачивается, потом подходит ко мне.
- Ну а ты, паинька, тоже...
- Я вообще этим не занимаюсь.
- Дыхни.
Осторожно дышу.
- Да ты пьян. Пахомыч, он пьян, я не могу разрешить ему спустится под воду.
- Мы же завтра только придем на место. Все отойдет.
- Ничего не отойдет. Алкоголь сидит в крови трое суток.
Все сидят мрачные и не смотрят друг на друга. С Дусей спорить бесполезно.
- Ой, я забыла, - как будто ничего и не произошло, Дуся поворачивается к Пахомычу. - Куда мы завтра приходим?
- В Талин.
- Ты меня отпустишь на берег?
- Отпущу.
- Тогда я к себе.
Мы провожаем ее взглядом. Как только она исчезает, все начинают шевелиться.
- Вот, зануда, - из угла шипит Колька.
- Помолчал бы, сам не подарок, из-за тебя Димка влип, - осекает его Пахомыч.
- Эй, Марат, траванул бы чего-нибудь, - просит Григорий, - а то настроение не поднять...
- А чего? Я уже все рассказал. Хотя слышали сегодня. Говорят в "Бристоле" в четыре часа дня, сегодня была такая потасовка... Убитых, человек десять, раненых не сосчитать. У меня приятель работает в милиции, говорит, разборки идут между бандитами. Там в кафе, была дочка главного мафиози города, ее похитили...
- Сколько за нее потребовали, не сказали? - спросил я.
- Нет. Дело в том, вы не поверите, ее утащил какой то парень, который к бандитам не имел никакого отношения.
- Не поверим, - соглашается Григорий. - В кафе стрелялись две банды, а бабу утащил третий - лишний.
Все улыбаются.
- Ну ладно, ребята, пора спать, - командует Пахомыч. - Завтра тяжелый день.
- Но я же правду говорю..., - не унимается Марат.
- Циц... марш в койку.
В порту нас сразу же направили ко второму причалу. Он уже оцеплен военными и все суда отведены подальше. Дуся еще раз проверяет Григория, потом зовет меня к себе в каюту.
- Дима, ну что же ты... Я пожалела тебя, не записала в журнал, сам знаешь и выгнать могут.
- У Кольки сын родился, мы немного с ним и... справили.
- Раздевайся до пояса.
Она пальцами проводит по моему телу и чувствую, что это не рука врача, это что то другое. Дуся замеряет давление, проверяет зрачки, прослушивает легкие и сердце.
- Здоров, можешь идти на подхвате.
- Спасибо, Дусенька.
- Спасибо, потом скажешь.
- Когда?
Она улыбнулась.
- Я тебе скажу, когда.
Вот тебе и сердитая женщина.
Григорию одевают чугунные нагрудные грузы, навинчивают шлем, Марат и Коля качают насос. Водолаз поднимает руку и по трапу медленно опускается в воду. Я держу и стравливаю спасательный конец. Пахомыч сидит на телефоне. Мучительно идут минуты, пузырьки воздуха вырываются на поверхность и указывают, где водолаз находится.
- Он просит придержать спасательный конец, - кричит мне Пахомыч.
- Что там стряслось?
- Ил, мать его, он там во взвешенном состоянии. Григорий ничего не может увидеть, находится как в черном тумане. Дна не достал, ниже вообще мгла.
- Здесь течение что ли?
- Бог, его знает. Придется поднимать. Давай, тащи его.
Григорий появился через пять минут. Ему отвернули шлем.
- Там ничего не видно, - была его первая фраза.
- Надо вызывать военных, - говорит Пахомыч.
- Чего они смогут сделать, если мы не могли?
- Они своими приборами смогут нащупать металл на дне. Нам бы только поймать точку, а дальше... опять спустимся мы. Раздевайте его, (это относится к Григорию) будем ждать.
Катер военных пришел через час, они проутюжили поверхность воды вдоль пирса и вскоре сигнальщик замахал флажками.
- Чего они? - нетерпелив Марат.
- Говорят, железный предмет находится недалеко от пятой железной тумбы, - переводит Пахомыч, - в шести метрах от нее. Ну мы, примерно там и были. Константин Ильич, вали к пятой тумбе.
Спасатель забурлил винтами и мы подплыли к указанному месту.
- Дима, собирайся, - командует Пахомыч, - твоя очередь.
На меня натягивают костюм и, с трудом отрывая от палубы свинцовые ноги, я иду к трапу. Вот завинтили шлем, я головой пробую клапан и чувствую выход воздуха. Кроме спасательного конца, к моему поясу прикрепили тонкий трос. Пора. Медленно спускаюсь по трапу и вода сомкнулась надо мной. Спустился метров пять и тут мои ноги погрузились в темную взвесь. Медленно проваливаюсь в эту жуткую трясину.
- Ну как дела? - в наушниках слышен голос Пахомыча.
- Здесь темно, как у негра...
- Травить дальше?
- Травите.
Я попал в чернила. Невидно ничего. Даже потерял ощущение спуска. Ил стал гуще и я с ужасом подумал, как меня будут от сюда выдирать. Но вот, въехал ногами в вязкую липкую смесь, почти по колено и встал.
- Пахомыч, я стою.
- Хорошо. Можешь двинуть ногами?
- Попытаюсь.
С трудом и с большими мучениями выдернул одну ногу и переставил ее прямо. Потом переместил другую и слышу голос своего руководителя.
- Возвращайся назад, цель по-моему сзади.
Мне хочется выругаться. Я с трудом разворачиваюсь и опять делаю шаг, еще один, еще и тут моя левая нога за что то задела. Останавливаюсь и чуть присев протягиваю руку в вязкую кашу и вдруг..., замираю, мурашки пошли о всему телу... Мне показалось, что я пожимаю чью то маленькую руку.
- Черт подери.
- Что там у тебя?
- Сам не знаю. Стравите трос.
Я освобождаю руку от рукопожатия, отстегиваю карабин с тросом и загнув петлю, просовываю ее в темноту, в то место, где только что с кем то здоровался. Рука по-прежнему на месте. Я накидываю на ее запястье петлю и дружески еще раз пожав говорю.
