Мастер смотрел на него - иллюзия окутывала его, возвращая покрытого шрамами мужчину, которому, наверное, было бы легче держать в руках меч, чем эльфу, даже если на фоне своих Рэн не был тщедушен и слаб.

- Ты бросаешь камни, - отметил он, возвращаясь в истинный лик - шрамы, мигнув, пропали. Иллюзия рассыпалась. Тони перехватил свой двуручник крепче - а потом понял, что сжимает в руках пустоту. - Зачем ты бросаешь камни?

...Громадина тогда так и не ответил.

Роларэн не стал больше задавать вопросы.

...Они практически не останавливались в человеческих селениях. Эльфы в основном бежали, Тони хотелось настоять на том, чтобы они взяли лошадь. Его утомляла монотонность дней - дорога была очень далёкой, и казалось, что ноги превратятся в живые раны.

Каждый вечер повторялось одно и то же. Роларэн брал свою боевую палицу, Шэрра - превращала иллюзией в неё какую-то корягу. И они сражались до той поры, как она проигрывала. Она падала с жуткими ранениями - в основном на руках, на плечах, несколько раз - даже на ногах. Эльф склонялся над нею, прижимал ладонь к месту раны, шептал привычные заклинания и исцелял.

А потом засыпал на расстеленном меховом плаще, оставляя Тони наедине с его камнями.

Тони верил, что однажды эльфа можно будет победить. Он теперь думал, что познал всё самое жуткое, что только таилось в этой древней страшной расе. Ему казалось, что вот-вот станет проще, и ему не придётся больше страдать от одного только приближения Мастера. Он его убьёт. Во сне или наяву - он его убьёт.

Но Шэрра холодела к нему с каждым днём всё больше и больше. А ещё она ни разу не попыталась сбежать, хотя - Тони уже об этом знал, - отправлялась на верную смерть. Это для человека оставалось таким же непонятным, как и желание оставаться рядом с Роларэном. В этом эльфе было что-то излишне притягательное, но понять, что именно, Громадине было не дано.

Он пытался сражаться с собственными зависимостями, но не получалось.

Весна вступила в силу. Теперь цветы под их ногами были настоящими, не взращёнными эльфами. Шэрра склонялась к ним и вдыхала аромат. Они остановились на солнечной полянке, когда уже последние лучи небесного светила угасали в тучах. Переглянулись - Тони никогда никто не спрашивал, - и одновременно кивнули друг другу.

Шэрра колдовала очень плохо. Это Тони видел сейчас - прежде ему даже такая магия казалась божественной. Она кое-как сумела сотворить иллюзию пламени, легко разрушимую, но зато очень тёплую. На таком пламени можно было даже зажарить очередного зверька, которого поймал - призвал, - Роларэн.

Мастер, казалось, вновь попал в другой мир - сел у дерева, закрыл глаза и молчал. Тони обычно не решался нарушить его тишину.

- Почему, - наконец-то обратился он к Шэрре, стараясь не смотреть на эльфа, - он сражается с тобой? Ведь ты женщина.

- А что делать женщине, когда она окажется пред ликом опасности, не умея ничего делать? - удивилась девушка. - Разумеется, он учит меня защищаться. Потому что иначе я не смогу спастись.

- Но ведь он, как мужчина, должен тебя защищать.

- У эльфов всё иначе, - покачала головой Шэрра.

Ей подумалось, что хорошо, что тут был Тони. Так она не пыталась задавать вопросы Роларэну. Так у неё не было необходимости задумываться над чем-то страшным. По крайней мере, она чувствовала себя уверенной в принятом решении, а не вынуждена была сбегать за тридевять земель, лишь бы только... Только что?

Ей казалось, что Тони давно уже должен был отстать. Но он всё ещё держался, старательно хватался за то, что имел некоторое место в их маленькой компании. Шэрре было смешно. Он ведь человек, что ему делать среди эльфов?

Она помнила измученного Фирхана. Она знала, что Тони шёл с какой-то целью. Она старалась это игнорировать.

- Девушек всё равно надо защищать, - возразил Громадина. - Ты такая хрупкая, что мне кажется, что ты бы сломалась, если б я улёгся с тобой вот так, как он, к примеру... - он сморгнул образ Роларэна, нависавшего над девушкой - пытался не вспоминать, как руки, рассеивающие исцеляющие чары, скользили по её талии. Он пытался не думать о том, что Рэн касался её, будто бы своей собственности - хотя, наверное, Шэрра вела себя не менее по-хозяйски.

- Ему можно, - ответила Шэрра. - Мы принадлежим друг другу.

- Ты его не любишь, ты сама говорила. И он вряд ли способен любить тебя, он же эльф, - неуверенно промолвил Тони. - Мне почему-то кажется, что эльфы вообще не умеют...

- Умеют, - оборвала Шэрра. - И для того, чтобы принадлежать друг другу, не обязательно быть связанными любовью. Между нами есть что-то большее. Долги, обещания, - она повела плечами. - Мы не можем быть свободными по отдельности. Он не выполнит своё предназначение без меня.

- Но ты же можешь от него просто сбежать!

- Я дала слово. Ему не нужны цепи для того, чтобы я выполнила обещание и довела дело до конца, - равнодушно ответила Шэрра. - Мы не люди. Мы не предаём и не бросаем на полпути. У нас нет дурной привычки распоряжаться словами, словно мусором, в вечности каждое из них приходится взвесить и понять, что именно следует говорить, а что будет таким же лишним, как и твои признания.

- Он не бережёт тебя, - грустно промолвил Тони. - Это глупое потребительское отношение...

- Это у тебя оно потребительское, - возразила Шэрра и поднялась, показывая, что разговор окончен. - Рэн!

Он открыл глаза, посмотрел на неё и встал, пошатываясь, словно был очень слаб. В зелёных глазах светилось что-то большее, чем просто боль - что-то большее, чем мог осмыслить Тони.

Роларэн поднял палицу и тихо швырнул Шэрре другое оружие. Тони встал. Он всегда уходил в такие мгновения - потому что от одного удара по её хрупкому телу ему становилось плохо.

...Шэрре до дикости хотелось попросить его сражаться в полную силу. Не щадить. Не чувствовать к ней ни капли жалости, позволить ей упасть от боли. Даже умереть. Она вряд ли способна погибнуть здесь - но, может быть, он сделает всё возможное?

- Нет, - уверенно ответил Роларэн. - Сегодня ты сама попробуешь взять в руки её оружие. Сама.

Его палица застыла на раскрытых ладонях. Там, где дерево соприкасалось с кожей, появлялись капельки крови, но Рэн не шипел от боли. Она часто видела, как палица замирала на грани иллюзии и реальности. И сейчас, протянув ладонь, почти рискнула к ней прикоснуться.

- Я не готова, - покачала головой Шэрра. - Я не смогу сегодня к ней прикоснуться.

- Драться со мной в полную силу хуже, поверь, - возразил Роларэн. - Ты просто не до конца представляешь, что такое Вечные - ты не видела их в бою. Ты не представляешь, что они способны сотворить с оружием, которое не причиняет им боли.

Шэрра содрогнулась. Она и не хотела этого видеть. Но она обещала ему, что выживет, а там никто не будет её щадить - вот только взять в руки его оружие она не могла. Не имела на то сил.

- Просто попытайся ударить меня побольнее, - она выдавила из себя улыбку, сотворив иллюзию уже не с коряги, а с воздуха. Та тяжестью ударила о руки - но она не жгла. - Рэн. Ведь я не Вечная. У меня даже нет дерева, из которого можно было бы извлечь душу.

- Прежде я считал это изъяном, - отметил он.

Девушка сжала своё сотканное из воздуха оружие в руках. Скользнула взглядом по странным рунам, невидимым, спрятавшимся где-то среди древесных разводов на настоящем оружии - и перенесла их мысленно на своё собственное. Она не могла заставить себя принять такой смертельный дар из рук Роларэна, хотя, пожалуй, до безумия хотела это сделать. Ей следовало бы избавиться от груза собственного долга, даже путём смерти. Вот только как умереть Вечному?

Роларэн отступил на шаг назад. В зелени его глаз мелькала какая-то дикая, странная грусть.

- Если я не смогу нанести тебе действительно болезненный удар, - прошептал он, - как я тогда смогу убить Каену?

- Сможешь, - одними губами ответила Шэрра, сжимая оружие покрепче. - Я хочу, чтобы на этот раз всё было по-настоящему.