– Вы уверены, что Вы все запомните и не запутаетесь? – спросил он меня.

– Конечно, это же моя работа, – сказала я в ответ.

На что он продолжил, – Я понял, Вы на своем месте.

Мне было нелегко крутить баранку целые сутки, не потому что я не доверяла мужику, просто надо было все держать в своих руках, так надежнее. Когда я добралась до подушки, я находилась без сна уже почти двое суток. Сон свалил. После восьми часового сна, я отправилась в обратную дорогу. Свою работу, я начала с охоты на пешек. Надо было их разговорить, и вытащить жену Боголюбова, иначе Н.С. не поверит, что я одна без чьей либо помощи все нарыла.

Помощник и заместитель мэра, директор строительной компании принадлежащей мэру, которую он открыл на подставное лицо. Они так и мелькают у меня перед глазами. Установить прослушку, легко, а вот направить на нужный разговор, сложнее. Слушать и записывать пустую болтовню, и тратить на нее время, которого у меня не было, это непрофессионально.

Разговор о его жене, зашел сам собой, как и разговор о нем. Так как это на повестке каждого их дня стояло первым пунктом. Но этого было мало, удерживал же ее не мэр. И за это его не посадишь, выкрутится. Мое чутье мне подсказывало, что первым расколется директор строительной компании. Я позвонила ему на мобильный.

– Как там поживает жена Боголюбова? Я не стала называть ее по имени и отчеству, ожидая услышать в ответ, – А, кто такая Мария Петровна?! И сколько таких в мире. А тут конкретно, жена Боголюбова.

Наступила пауза, он либо задумался, либо растерялся.

Я продолжала, – Ты удерживаешь человека, который якобы взорвал себя возле магазина, помимо его воли, а это уже УК РФ. И у следаков к тебе будет вопрос, – Кого же ты сука взорвал? Так это ты террорист, а не Боголюбов. Решил, сволочь, все свалить на невиновного. И мэр с губернатором тебе не помогут. У меня все доказательства на руках и с ними я дойду до президента. Хотя есть еще Интернет и СМИ, и весь мир будет в курсе. Я отключилась. Номер мой не определился, перезвонить он мне не мог. Мужик занервничал. Пошла цепная реакция.

Я понимала, что они могут убить женщину, как ненужного свидетеля. Информация пошла к Н.С. По мере того как я получала новые сведения, он тоже знал об этом.

Мэр пустил себе пулю в лоб. Губернатора повязали. Жену Боголюбова вытащили мужики в масках. Ура, салют, фейерверк и прочее. Я самая умная.

Начались допросы, мне надо было что-то делать с мужиком. Я предложила Н.С. обратиться через СМИ – телевидение, газеты к нему, чтобы он связался с правоохранительными органами, обвинение с него снято. Мое предложение было принято. Потом Боголюбов рассказывал, как прятался в чужом дачном домике все это время. Ребенка он заметил на дорожке, а вот кто его туда привел, сам ребенок рассказать не мог. Постоянно твердил одно и тоже, словно выучил стишок, – Ничего не помню, был потрясен смертью матери. Но понятное дело, что ему никто не верил, и на него снова сыпались вопросы. И тогда он впадал в истерику. Ведь агент Волкова, т.е. я, видя как маленькому Боголюбову, понравилась игра в шпионы, сказала, – Если хоть кто-нибудь узнает правду обо мне, ты мне не друг. И не быть тебе разведчиком никогда. Я понимала, что надеяться на ребенка слишком рискованно. На этот случай у меня был еще один вариант.

Николай Сергеевич был счастлив. И без того прочное его положение, власть, стало еще сильнее. В момент, когда Станислав Анатольевич был готов от зависти и злости повеситься, Н.С. торжествовал. Я вошла в кабинет. Приветствуя меня широкой улыбкой, – Ты молодец, – сказал он. Я всегда говорил, что ты мой самый лучший агент. Я горжусь тобой. Мое сердце поет от счастья. Когда-то, – он показал на свое любимое кожаное кресло, – ты займешь мое место, я в этом даже не сомневаюсь.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги, – сказала я.

– Не скромничай, – ответил он. Сделав паузу, продолжил, – Единственное, что мне не дает покоя, я сомневаюсь в том, что ты не знала, где прячется обвиняемый. Почему ты это скрыла?

– Потому, что он бы мне помешал поймать настоящих преступников. Все бы обрушались на него, – спокойно ответила я. И поэтому я спрятала его у себя на квартире в Москве и, разумеется, его ребенка тоже. Без ребенка, сведения необходимые мне о мэре и губернаторе, от него, я бы не получила.

Выражение его лица менялось с каждым сказанным мной словом. По окончании моего предложения, оно стало каменным.

– Пошла вон! – зарычал мой начальник.

Я повернулась, вышла и с размаху хлопнула дверью».

– Заброшенная база это последнее мое с ним дело. Буду ли я скучать по Н.С.?! Она открыла глаза, парни дремали. А по ним? Не сяду я в твое кресло, – сказала про себя Волкова. Да и к чему мне это. У меня теперь есть другой начальник, – маленький и капризный.

День первый.

С тех пор как базу покинули люди, там царили не только мрак, ветер и сырость, но также разруха, несмотря на то, что в Советское время строили на века. А сейчас помимо всего перечисленного база была еще занесена снегом. Рядом лес.

– Можно конечно посадить вертолет в деревне, которая находится рядом с базой, – сказал пилот, но это добавит трудностей бойцам. Им надо будет не только дойти до базы, но и еще тащить на себе груз, состоящий из оружия, боеприпасов, продуктов питания, баллонов, палаток и других вещей.

Еще в Москве экипажу и бойцам на этот счет были даны четкие указания. Если пилот решит, что сажать вертолет рискованно, высадка бойцов будет происходить с воздуха по веревочной лестнице. Так и вышло.

Вертолет покружил, освещая фонарями белоснежные сугробы. Первым сбросили груз.

– Ну, что мужики, давай на выход по одному, и не торопимся, – скомандовал пилот.

Первым идти всегда страшно, но никто из молодых людей не хотел показаться трусом. Дарья посмотрела на них и улыбнулась. Они, конечно, не стали драться возле выхода, но первым возле нее оказался боец группы С.А. и лишь потому, что дверь была к нему ближе.

Мороз сковал все кругом, и поверх рыхлого снега, лежала тонкая корка льда но, несмотря на это идти было невозможно. Вертолет улетел. Помимо фонариков, светила еще и луна. С помощью лопаток, бойцы стали откапываться. Откидывая снег, они прокладывали себе дорогу к базе. Работали, в основном молча, иногда перекидывались словами, советуясь друг с другом.

– Холодно, – подумала про себя Дарья. Градусов тридцать, не меньше. Дышать тяжело в мороз, усиленно работая лопаткой, а говорить тем более. Холодный воздух попадал в легкие.

– Забор вокруг базы невысокий, метра два, правда, с колючей проволокой. Ворота примерно такие же, настежь, и похоже в таком состоянии давно. Молодой человек, с короткими темно-русыми волосами, сделал брови домиком, прислушался и посмотрел на Дарью.

– Ты что там бубнишь?

– Ничего Дима, шапку лучше натяни на голову, а то уши замерзнут и хвост отпадет.

– Очень смешно. Ты бы лучше помогла, – сказал он девушке.

Но Волкова не торопилась. Она решила, – Мужиков достаточно, справятся.

– Сейчас слишком темно, каких-либо следов не видно. За воротами, слева от меня, похоже техника. Вдоль забора постройки похожие на сарай или загон. Это приблизительно. В светлое время суток внесу уточнение. Прямо, по имеющимся у меня сведениям, похоже лаборатория, а за ней, справа, гостиница. Команда, состоящая из двух групп, заносит снаряжение и провиант в центральное здание. Здание трехэтажное, невысокое крыльцо, без ступенек. Вношу дополнение, по прибытии группы, дверь была открыта.

– Боже мой, какой холод. Надо подобрать помещение для ночлега. Отчистите дверь от снега и попробуйте ее закрыть.

– Это Григорий, – боец группы внутренней разведки. Двое бойцов, Захар и Борис, из его группы, стали отгребать снег.

– Ясно, – подумала про себя Дарья, – теперь я знаю, кто у них за главного.

– Так, мужики, никуда поодиночке не ходим. А, это уже наш Дмитрий, – прошептала Волкова.

Олег, молодой человек спортивного телосложения, как и все бойцы мужского пола, находящиеся в здании, стал светить на стены небольшого коридора-закутка.