Она улыбнулась, но не ему – компьютеру. Открыла файл, напечатала и повернула экран к Кириллу.

«Глубокоуважаемый Мудила Семенович! При всем уважении к твоим фамилии, гормонам и мании величия, хочу попросить одно – никогда не смей даже дышать в мою сторону!»

Кирилл устало усмехнулся:

– Радует, что мы окончательно перешли на ты… Ксюш, послушай, мне и правда, очень жаль. Только, по-моему, с манией величия – перебор. Я ж сижу тут совсем невеличественным псом…

Ксюша окинула взглядом его смиренную позу на полу и кивнула. И что скрывать, ей нравилась такая расстановка сил. Она напечатала снова:

«Да, ты прав. Это ведь типичный комплекс неполноценности – желание утвердиться за чужой счет!»

– Во-от! – согласился он покорно. – Больше похоже на правду. Как хорошо мы друг друга понимаем! Ладно, поехали в офис.

«Никуда я с тобой не поеду! Поеду я, одна. А ты – как хочешь, так и добирайся».

Кирилл возмутился:

– Рыбонька! Я, конечно, счастлив, что ты не откинула коньки, но не наглей – не заставляй меня об этом жалеть!

Ксюша зыркнула на него со злостью, придумывая, чего бы эдакого еще напечатать, но отвлекла ее внезапно ворвавшаяся в комнату запыхавшаяся Елизавета Николаевна. Та застыла, внимательно рассматривая открывшуюся сцену, а потом не выдержала и иронично изогнула бровь. Кирилл все же встал, но не спешил объясняться, тогда пришлось начать ей:

– Вадим Ксюшу потерял, ему шеф и сказал, что ты ее в подполье утащил. Сам Вадим ехать за вами не захотел, но от меня-то, голубочки, не скроетесь! – она прищурилась, уловив общее настроение. – Что это с вами? Вы подрались, что ли?

Всем присутствующим было ясно, что без объяснений она их в покое не оставит. А Кирилл не счел грех достойным сокрытия:

– Почти. В общем, я ее поцеловал. Не поцеловал даже – так, можно сказать, пылинку с нижней губы сдул, – он мельком глянул на Ксюшу, которая от воспоминания снова принялась трястись. – А она позеленела такая вся, шары вылупила, огнем задышала … Ну, как в фильмах ужасов показывают мстительных духов.

– Кир! – Елизавета Николаевна уже не улыбалась. – Что случилось?!

– Приступ какой-то… – и он наконец-то заткнулся.

Елизавета тут же подошла к Ксюше, внимательно осмотрела, переспросила:

– Сейчас как? Можем в больницу заехать. Пойдем.

Ксюша из двух зол мгновенно выбрала меньшее и, конечно, приняла приглашение Елизаветы Николаевны. Хоть она до сих пор не собиралась доверять этой высокомерной мадаме, но та, кажется, всерьез о ней забеспокоилась и не собиралась давать в обиду своему другу – примчалась даже к нему домой. Кстати, а почему она примчалась? Неужели подозревала, что Кирилл  способен причинить Ксюше вред?

Тот, к удовольствию обеих, не поспешил за ними, да и напоследок никакой колкости не выдал.

***

Лиза с первого взгляда не посчитала Ксюшу одной из тех, кого можно уложить в постель, едва притащив домой, но и оставлять их наедине тоже намерена не была. Она хорошо знала, на что Кир способен, и если дать тому волю, то своего добьется. Если стратегией Вадима было осторожное выжидание, то Кирилл бил тараном, не заботясь о последствиях. Насколько могла судить Лиза, конкретно с этой девушкой у Вадима был явный перевес, но благодаря ей самой, никто до приза в виде Ксюши не доберется. И даже приступ этот непонятный – к лучшему! Теперь та сама к Киру на пушечный выстрел не подойдет. Значит, останется только Вадим – один противник всегда лучше, чем два. Хотя этот противник был потенциально опаснее – в отличие от холерика Кира, Вадим действовал продуманно и непредсказуемо. Лиза могла быть уверена только в наличие у того плана, но не имела представления о самом плане. А следовательно, сосредоточиться необходимо на собственных действиях.

Природу своего интереса к этому делу она толком и не смогла бы обозначить. Лиза считала себя лучше, умнее, красивее средненького бабья, а у таких особ иногда проявляются и слабости – например, брать под свое крыло всех униженных и оскорбленных, а остальной мир должен впечатлиться высоким благородством. Она не любила играть в мальчуковые игры, терпеть не могла споры – просто она, как истинный монарх, не могла бы остаться в стороне, если в каком-то действе рассмотрела несправедливость. Великодушие могут позволить себе только такие, как она.

Уместив Ксюшу на переднее сиденье, Лиза села за руль. Личным водителем она так и не обзавелась, ведь считала себя обязанной демонстрировать каждому случайному свидетелю, как она, невероятно красивая, уверенной походкой на шпильках подходит к шикарному автомобилю или как выныривает из него, изящно поставив на асфальт сначала одну, а затем и другую безупречную ногу. Она разбиралась в рекламе достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько впечатляет со стороны это сексуальное зрелище. Лиза делала серый мир людей чуточку прекраснее.

Монолог свой она успела обдумать:

– Послушай меня, Ксюш, я тебе от чистого сердца говорю. Кир – он, конечно, холеричный болван, но и тебе стоит уметь постоять за себя. И пусть тебя не сбивает с толку его неожиданный интерес. Ну сама подумай – красавчик-богатей вдруг обращает внимание на девушку с такой прической… без обид!

Она немного извиняющимся взглядом глянула на Ксюшу, но та отчего-то выглядела все равно недовольной ее искренним желанием помочь.

– Я понимаю, что это звучит неприятно… Но лучше сразу все проанализируй – даже если бы ты была топ-моделью, то Кир вряд ли воспылал к тебе любовью вот так сразу. А ты же немая! Извини за прямоту, но я имела в виду, что Кир не из тех, кто обращает внимание на больных да калечных! Если ты только не веришь во всякое «вдруг откуда ни возьмись».

Как Лиза ни старалась, речь ее все равно выходила несколько грубоватой. С другой стороны, она и не представляла, как об этом можно говорить иначе. Девчонка должна себе четко представлять ситуацию на момент раздачи, чтобы не начать питать себя ложными надеждами. И лучше помочь ей грубо, чем никак.

– Ты только на меня не злись! В смысле, злись, но не на меня. Я ж тебя предупредить пытаюсь…

Но как только машина остановилась перед офисом, неблагодарная Ксюша вылетела из нее, даже не кивнув благодетельнице напоследок. Лиза вздохнула: непроста жизнь творца добрых дел, но уверенно зашагала за беглянкой – не преследуя Ксюшу, просто они совершенно случайно работали в одном и том же месте. В лифте она помалкивала, понимая, что бедняжке сначала нужно переварить предыдущее.

Навстречу им вышел вездесущий Вадим – Лиза бы удивилась, если главное действующее лицо драмы так и осталось бы в сторонке.

– Ксения, помощь Кириллу Семеновичу в ваши обязанности не входит. Вы можете по собственному желанию заниматься с ним рекламным буклетом или чем угодно, но в свободное время.

Лиза уловила только одно и сразу захлебнулась возмущением:

– Каким еще рекламным буклетом? Почему это без моего ведома он занимается рекламой?! В «Нефертити» полно дел, с которым могут справиться недоучки, но…

У Вадима срочно нашлись другие дела, а Ксюша попросту не умела разговаривать. Лиза заставила себя успокоиться – скорее всего, этот "рекламный буклет" Кир придумал специально, чтобы заманить девчонку к себе. И облажался по полной программе, самостоятельно выбив себя из игры. Зато между этими двумя пока все совсем наоборот: Вадим играет роль строгого, но справедливого начальника, и Ксюше… а Ксюше это нравится – по крайней мере, проскользнувшую улыбку на ее лице, когда Вадим появился в поле зрения, Лиза точно не придумала.

После работы она тоже не растерялась и пошла с Ксюшей на выход практически под руку, пытаясь создать видимость непринужденной болтовни:

– Сердце кровью обливается, когда смотрю на твои ногти. Поехали в салон, посидим, потрещим по-девичьи? – они уже выходили из здания, когда Лиза увидела вчерашнего знакомого. – А вон и твой брат. Ну пойдем, пойдем, отпросимся у него.