- Займитесь домашними эльфами, коллега, - предложил Пиний Нигеллий с портрета, - в школе их пропасть, а у вас в коллекции ни одного чучела нет.

- Мне бы заняться министром магии, - процедил Дамблдор сквозь зубы.

- Коллега, у вас есть стиль! – с уважением сказал Пиний Нигеллий.

Прочие директора Хогвартса на портретах почувствовали себя неуютно в ожидании очередной беседы двух заядлых таксидермистов, которая наверняка будет украшена натуралистическими подробностями, излагаемыми с профессиональным цинизмом. Таксидермические беседы начались еще при жизни Пиния Нигеллия, когда Дамблдор был студентом. Пиний Нигеллий высоко ценил своего ученика и на свои похороны его приглашать запретил, с понятными и обоснованными опасениями. Но спустя сорок лет после своей кончины он очень радушно приветствовал директора Дамблдора с портрета, несмотря на все их мировоззренческие разногласия.

От увлеченной беседы таксидермистов бывших директоров Хогвартса спасло неожиданное появление двух джедаев, которые в очередной раз обвели простодушную горгулью вокруг сейбера.

- А, грязнокровки! – неприятно улыбнулся им Пиний Нигеллий. – Кристо, вот кого нам с тобой не достает в коллекции!

Энакин вырос в татуинских трущобах, а потому в таких ситуациях за словом в карман никогда не лез.

- Замолкни, стереоскопический, - убедительно предложил он. – А то в карбонит закатаю.

- Амбрегалло забегалло? – спросил Дамблдора Кеноби, самым обидным образом игнорируя Пиния Нигеллия.

- Забегалло, - недовольно сказал Дамблдор. – Все уши прокричалло.

- Она вас больше не побеспокоит, - пообещал Кеноби. – Мы сделали ей предложение, от которого она не смогла отказаться.

Лень считалась в джедайском Ордене пороком, а Орден все-таки накладывал отпечаток и на своих анфан терриблей. Джедаи не поленились поставить Амбрегалло на слежение в Силе, и теперь при каждой ее попытке вырваться из замка напоминали ей о разговоре на уроке. Попытки Амбрегалло ввести свои порядки и вручить хулиганам Уизлям по пишушему кровью перу тоже натолкнулись на внушительный шепот Энакина: «Круццциатуссс, моя прелесссть! Дальнобойности у меня хватит». Правда, Энакин по разгильдяйству серьезно превосходил учителя – через десять дней он прорвался вместе с Гермионой в запрещенную секцию библиотеки за «чем-нибудь темненьким и долгоиграющим», но ничего не нашел. Оби-Ван подозревал, что охота за запретными знаниями была только внешней частью его плана, а основной причиной было то, что в запретке темно и безлюдно. Ну и запретно, к тому же.

- Энька, - сказал Оби-Ван спустя три недели, присматривая в Силе за Амбрегалло, - вот что ты делаешь, когда она получает почту и хочет ответить?

- Конфундус, - посоветовал Энакин.

- А если не помогает и она все равно пишет министру, что нас и Дамблдора надо в Азкабан, Гермионку и десятерых по списку отчислить, а школу закрыть?

- Тогда Империо, - рыкнул Энакин, заглянув в Силу. – Старая кляча.

- Тебя посодют, Энакин, - сказал Кеноби, беря Амбрегалло под Империо, пока от Энакина ей не прилетело что покруче.

- Не посодют, - довольно сказал Энакин, - договоримся. Аврорам тоже будет интересно, как это делать без палочки и на расстоянии. И вообще ты ж знаешь, дядь Обик, мне все это Сила шепчет, а родителям отказывать нельзя.

- Ну да, - согласился Кеноби, чуть не выпустив Амбрегалло, потому что ему вспомнились годы Эничкиного падаванства. – «Меня родил Великий Сил, а Йода в Орден пригласил». Первый новогодний утренник с участием малыша Энакина.

- «Еще я в гонках победил, и пол-Совета забесил», - подхватил Энакин. – Мне кажется, Йода просто всегда завидовал моему поэтическому таланту. У него-то только белый стих получается, и то не всегда.

- А масочку помнишь, в которой ты к Палпатину однажды зашел? – спросил Оби-Ван, которого по вечерам порой пробивало на ностальгию. – Черненькую такую, с сопелкой?

- Погоди, как это, - Энакин пытался припомнить давно забытый сценарий подросткового пранка. – «Я Темный Лорд Дарт Вейдер, я пришел отомстить тебе за смерть моего наставника Дарта Плэгиуса!» Я тебе говорил, дядь Обик – он ситх. Я же чувствовал его страх. А ты мне тогда сказал, что это я ситхов сын, и что тебе звонки из аппарата канцлера уже коммлинк в клочья порвали.

- Энька, пора что-то решать, - сказал Кеноби, когда на Амбрегалло навалилась внезапная сонливость. – Действуем без шума и пыли по давно утвержденному плану.

- Гермионка говорит, Оборотное зелье месяц готовить, - сообщил Энакин. – Потом еще надо сунуть в него волосы этой кошелки…

- Прекрати, - Оби-Ван даже поморщился. – Только что же поужинали. И вообще обойдемся заклинаниями.

- Такого заклинания нет, - уверенно сказал Энакин.

- А ты чужим умом не живи, - язвительно посоветовал Кеноби. – И в запретке книжки читай, а не ерундой занимайся.

Инспектор Амбрегалло не могла поверить своему счастью: ей удалось выйти за ворота Хогвартса и не услышать в голове угроз проклятых джедаев. Оскальзываясь на мокрой глине и порвав чулки, она выбралась, едва дыша, за пределы Хогвартса, и аппарировала к Министерству. У Министерства ее тут же задержали авроры.

Глава аврората Скримджер грубо втолкнул ее в кабинет министра Фаджа. В кресле рядом со столом министра сидел Кеноби в обличьи Амбрегалло.

- Кто ты такая? – рявкнул на нее Скримджер.

- Я зам его, Долорес Амбрегалло, - пролепетала Амбрегалло, чувствуя спиной палочку Скримджера.

- Это я зам его, Долорес Амбрегалло, - сказал Кеноби и метнул на министра обворожительный взгляд.

- Извращенец, - тут же заметил в Силе Энакин, который смотрел кино «Оби-Ван в тылу врага» по большому экрану вместе со всей Армией Дамблдора, самим Дамблдором, сдержанно усмехающимся в бороду, и Минервой МакГонагалл, все еще отчаянно боровшейся со смехом.

- Ничего, тебя вылечат, - ласково сказал Оби-Ван ошарашенной Амбрегалло.

- Корнелиус, это Оборотное зелье! – вскрикнула Амбрегалло.

- Мы с Корнелиусом уже больше часа беседуем, правда? – Кеноби был настолько обворожителен, что МакГонагалл пришлось сделать вид, что она чихает. – Он сам чай заваривал. Или у тебя есть мои локоны, шалунишка?

Корнелиус Фадж покраснел. Дамблдор очень надеялся, что Энакин сделает копию фильма – одна угроза заслать такое Рите Скиттер вполне могла обеспечить Дамблдору спокойную старость в директорском кресле.

- Это один из них, сан-дут! – Амбрегалло начинала терять самообладание. – Проклятые грязнокровки, чернокнижники! Дамблдор взял их на защиту от сил зла вместо меня-ааа!

- Какие грязные интриги, как это я называю! – Оби-Ван был явно в ударе. – Разве я могла бы не проинформировать Министерство о чернокнижниках в этом проклятом Хогвартсе! Но слава Мерлину, теперь защиту от сил зла там ведут чистокровные маги, верные линии Министерства. Например, один из них принадлежит к старинному норвежскому роду и зовется Эйнальгин Кристенсен-Юхвельссон, уменьшительное имя – Эни.

- Тоже мне, японский чародей Оби-Ван Кеноби-сан, - громко сказал Энакин, перекрывая смех студентов.

Армия Дамблдора пикировку оценила.

- Один-один, - признал в Силе Кеноби, продолжая пудрить мозги министру магии. – Они прекрасно отзывались о министерском учебнике…

- «Теория защитной магии» Уилберта Уиляйла, - подсказала Энакину Гермиона, и Энакин тут же передал это учителю.

- А мудростью твоего предисловия, Корнелиус, они просто очарованы, - Кеноби шел ва-банк, но угадал.

- Ложь! Ложь! – крикнула Амбрегалло, срываясь на визг. – Это один из них! Они колдуют без палочек! Отбивают заклятия полосами света!

- Я никогда не буду лгать! – с достоинством произнесла фальшивая Амбрегалло, приводя Армию Дамблдора в восторг.

- Это сумасшедшая, - прервал агонию настоящей Амбрегалло министр Фадж. – К святому Мунго ее.

- А может, в Азкабан? – предложил Скримджер, который так ненавидел склочную дуру Амбрегалло, что рад был упрятать в тюрьму даже ее двойника.