- Ты всегда будешь моим учителем, Оби-Ван, - наконец тихо произнес он.

- Э, нет, - Оби-Ван уже вернулся в свое обычное шутливое состояние, - мне еще пожить в свое удовольствие охота.

- Дуку вон пожил, - ответил Энакин полушутя, полусерьезно, - я так думаю теперь, он действительно стал ситхом из-за гибели Квай-Гона, но не потому, что скучал.

- Ты умнеешь, Энька, - оценил Оби-Ван. – Думаю, Гамлета ты отыграешь Лоуренсу Оливье на зависть. А когда война кончится – мы еще «Много шума из ничего» отожжем.

========== Энакин Скайуокер и Волшебная Война ==========

Оби-Ван Кеноби всегда гордился своими нестандартными педагогическими находками, от половины которых Совет Ордена лишался дара речи. Но теперь Оби-Ван ни в каких Орденах не состоял, и мог спокойно преподавать Армии Дамблдора окклуменцию и майндтрик на примере игры в очко. Несмотря то, что играть приходилось колодой Таро, а ставки были по нуту, в первые дни любой, кто садился играть с Оби-Ваном, проигрывал по меньшей мере пол-галлеона.

Однако, как и предсказывал Энакин, у студентов Хогвартса на каждую хитрую контргайку всегда находился болт с левой нарезкой. Спустя всего полторы недели Армия Дамблдора выучилась окклуменции и легилименции так, что Снейп мог бы убиться об стену. Когда ученики начали нагло трансфигурировать карты без использования палочки, Оби-Ван выдал всем канделябрами и объявил эту часть обучения оконченной.

К несчастью, Оби-Ван недооценил мощь Темной Стороны и азартных игр. После двух недель ежевечерней игры у него нестерпимо чесались руки сыграть еще десяточек сдач, а при виде колоды карт магистра начинало колбасить. Энакин не советовал учителю больше играть с обыгранными студентами, а на крайний случай предлагал пойти сыграть с Дамблдором в покер, но в смысле нежелания слушать правильные советы Энакин и Оби-Ван были удивительно похожи. Уже через три дня Оби-Ван сел с Роном играть в шахматы на деньги.

Первые две партии магистр позорно продул в дебюте, отмечая про себя, что научил он Рона окклуменции на свою голову. Сидящий рядом Энакин молча предложил обронить ненароком, что слишком хорошо играющим Кеноби отрывает ноги. Кеноби, конечно, сразу ответил, что он сроду никогда, на что Энакин только скептически хмыкнул.

В третьей партии Кеноби удалось зацепиться.

- Лошадью ходи! – предложил Энакин. – Век Силы не видать!

Кеноби посомневался и все-таки пошел лошадью. Рон объявил мат в три хода. Энакин тут же стащил с доски нужную ладью.

- Здесь стояла моя ладья! – воскликнул Рон, когда через два хода увидел, что ставить мат нечем. – У меня все ходы записаны!

Пока Рон пререкался с Энакином насчет ладьи, Кеноби успел переставить пешку, и кое-как свел партию вничью.

Следующую партию Кеноби свел вничью уже без жульничества. Рон благоразумно сослался на подготовку к экзаменам и всякое такое и смылся с выигрышем.

- Ну а я в оперу пойду, - сказал Энакин, вставая. – Не шали тут без меня.

- Битому неймется? – весело спросил Оби-Ван, которого после дозы адреналина немного попустило. – Или ты решил делать из Пожирателей чучела? Дамблдор купит.

- Если бы меня в оперу приглашали девушки, - ответил Энакин. – А то все больше дедушки.

Оби-Ван заинтересовался.

Лорд Вольдеморт ждал Энакина в темной ложе. На сцене вполне уместно шел «Призрак оперы». Но образ собеседника в Силе занимал Энакина куда больше.

- Я музыкально глухой, - не задумываясь соврал Энакин. – Давайте говорить.

- Вы сила, Энакин, но странная сила, - признал Вольдеморт, испытующе смотря на него своими красными немигающими глазами. – Должны восстановить равновесие, но постоянно рушите его.

- Равновесием не занимаюсь, - отрезал Энакин, стараясь как можно полнее закрыться от Силы и продолжая изучать Вольдеморта, хотя дипломатические инстинкты подсказывали ему, что знания Вольдеморта – скорее плод разведки, чем легилименции. – Я защищаю своих и убиваю убийц.

- Так защитите своих, - предложил Вольдеморт. – Земля большая, а Вселенная еще больше. В мои цели не входит убийство детей.

- За исключением? – не сдержался Энакин.

- Это обсуждаемо, - Темный Лорд был бы даже очарователен, если бы не его экстравагантная внешность.

- Они не пешки, Вольдеморт, - ответил Энакин, голосом фальшиво намекая на повышение цены, - это их мир. Не только ваш.

- Это не мой мир, - внезапно прошипел Вольдеморт, и Энакин почувствовал, что часть защиты вокруг своих мыслей он намеренно снял, - это мир, в котором маги находятся на положении рабов.

Темный Лорд нанес точный эмоциональный удар, и Энакин не смог отразить его полностью – ему стало интересно.

- В вашем мире вы были окружены благоговением за ваш дар, - продолжал Вольдеморт, молчаливо приглашая Энакина в избранные места своих воспоминаний. – В нашем мире это повод для травли, позорное клеймо, которое мы должны скрывать ото всех, кроме таких же изгоев. Нам запрещено использовать свою силу, чтобы изменить тот мир, который нас окружает. Многие слишком испуганы отблесками костров, на которых столетия назад сжигали наших детей, или обмануты политиканами, которые не видят вырождения магического мира. Вырождение – это не застой крови, а превращение магов в обывателей, которое совершают магглорожденные. В одиннадцать лет они врываются в наш мир с идеалами мира его поработителей. Еще немного широты взглядов – и мы станем сбродом циркачей.

Энакин мысленно выругал себя за то, что не интересовался местной историей, хотя Кеноби семнадцать раз советовал ему не гордиться своим невежеством.

- Это не ваша война, Энакин, - мягко сказал Вольдеморт, - и я не виню вас за то, что вы на другой стороне. Забирайте своих и оставьте нам наши дела.

Вольдеморту не нужна была легилименция, чтобы понять, что Энакин колеблется. Еще несколько уловок, чтобы завоевать его расположение – и расстановка сил в грядущей войне существенно изменится.

- Вы хотите понять, а не уйти от опасности? – спросил Вольдеморт, следя за Энакином. – Я знал, что вы не простой солдат на службе у тех, кто пользуется вашим благородством. Думаю, мы с вами сможем поговорить очень о многом: о власти, о мудрости и порядке, которые вы можете принести людям. О бессмертии, которое может попасть в ваши руки…

Энакин молчал, и Вольдеморт поздравил себя с победой.

- Я не могу воскрешать мертвых, Энакин, - доверительно сказал он, - но я могу подарить бессмертие вам и тем, кто вам дорог.

Выверенную игру Вольдеморта разрушило всего одно слово: Энакин не хотел бессмертия для себя. Даже если бы он мог выбирать, он выбрал бы свою хрупкую жизнь, за которую он всегда с такой яростью бился и которой так легко рисковал. И в тот момент, когда он отвернулся от почти завладевших им красных глаз, он понял, что то же выбрал бы и Кеноби, который сейчас спокойно стоял за колонной у входа в театр, положив руку на меч и отслеживая в Силе слуг Темного Лорда, окруживших здание. Точно так же и все остальные, кто был дорог Энакину, постоянно отказывались от бессмертия и даже от долгой жизни, чтобы остаться такими, какими они хотели жить. А он просто боялся той боли, от которой не защищает Сила, и не хотел принять их выбор. И из-за похожего страха еще худшей потери ему все труднее было следовать первому и самому трудному совету учителя: «Доверяй, пока не поймешь». Энакину было наплевать, на какую Сторону Силы ведет страх. Но он не хотел быть трусом.

- Вы слишком щедры, лорд Вольдеморт, - ответил Энакин с усмешкой. – Мои друзья найдут свою дорогу сами. Я никогда не был главкомом даже в своем мире, а в этом я простой солдат. Вы говорите не с тем человеком.

Лорд Вольдеморт понял, что проиграл. Оставалось только одно средство. Но Энакин успел раньше, хотя и не так элегантно, как страстный таксидермист Дамблдор.

- Энька, я тобой горжусь, - сказал Оби-Ван, отделяясь от колонны, когда Энакин вышел из театра. – Ты действительно станешь великим джедаем, если перестанешь быть таким остолопом. Вот почитал бы ты то, что я тебе столько раз пихал, и сразу бы понял, что Вольдеморт борется с якобы рабством магов путем порабощения поработителей. А уж про отношение Пожирателей Смерти к эльфам тебе Гермионка должна была давно рассказать.