- Объявляю привал! – заявил Роберт, когда они с Бриенной проехали большой участок леса, отправил самого себя в наряд по кухне и лично проследил за тем, чтобы Бриенна склонилась головой к траве и заснула.

Через несколько часов пришел черед Бриенны удивляться тому, что сделалось с солнцем и откуда над костром взялась кабанья нога.

- Иди-ка жрать, пожалуйста, - замахал руками Роберт на все извинения, припоминая славные времена, когда непонятное еще слово «гурман» казалось ему ругательным, а из кулинарных правил он знал только то, что мясо женских рук не терпит. – Не надо меня охранять от свиней, ни от диких, ни от полусырых. И прости за прямоту, снимай ты латы к черту, послушай старого человека, который в гражданскую в латах полтора года провел.

- Роберт, - окликнула в темноте Бриенна, когда часть кабанчика была съедена, часть оставлена на углях запекаться, а часть была выкинута подальше в лес, волкам на радость. – Спасибо тебе.

- Да не ерунди, - отозвался Роберт, который плохо чувствовал любые интонации, исключая угрожающие, и мало думал о том, что он сделал хорошего, а что плохого, валя все без разбору.

- Знаешь, у меня никогда не было друзей, - продолжала Бриенна. – Девочки считали меня сумасшедшей, у отца каждый год была новая женщина, прочимая мне в мачехи, и он бывал то слишком весел, то слишком сердит. А единственный мужчина, который меня хотел сосватать… я ему ключицу сломала и два ребра.

- Хе! – весело откликнулся Роберт, которому, как боевому человеку с немудрящим юмором, все истории, в которых кому-то навешали, казались забавными. – За дело хоть или просто от души?

- Я сказала ему, что, прежде чем приказывать мне, ему придется победить меня в честном поединке, - поведала Бриенна. – Ну и потом булавой…

- Правильно. Так всегда и делай, - одобрил Роберт, переворачиваясь на спину, а Бриенна подумала, что король Роберт все-таки необычный человек. – Погоди, мы еще будем сестер Старк всем миром замуж выдавать. Они наверняка какого фраера вообще прирежут. Старшая милая такая, в платье ее засунуть – так вообще куколка, а как разлетится к ней эдакий, «я что хочу буду делать, а ты молчи и улыбайся, и вообще своих решений я менять не буду» - так он там и ляжет. И ладно еще она его шилом своим проткнет или из арбалета пристрелит, хоть благородная смерть, а ведь скажет ей какой дурак что про семью – со стены же сбросит как собаку.

- Она разве не невеста принца? – спросила наконец Бриенна, переварив услышанную информацию о женском воспитании на Севере и придя к выводу, что северяне настолько суровы, что девочка у них перестает считаться благовоспитанной и милой, только если поступает в наемные убийцы и печет пироги с человечиной, а мелкие шалости типа скармливания пленника собакам, если за дело, развязывание гражданской войны и подстрекание к сепаратизму, в зачет не идут.

- Ну вот Джофф в этом совсем не уверен, и это очень хорошо, - ответил Роберт, начинавший задремывать. – Как она сама решит, так и будет.

Роберт уснул обратно, а Бриенна продолжала сидеть у потухающего костра, потому что спать ей совсем не хотелось и только было немного скучно без своего единственного друга.

- Эй, добрые люди! – окликнули их спустя час из темноты и, к удивлению Бриенны, Роберт, вышколенный проведенной на гражданской войне молодостью, тут же проснулся и сел на земле.

- Выходите-ка на свет, «добрые люди», - приказал Роберт, заслышав бряцание оружия, и к костру вышли пятеро, среди которых Бриенна сразу выделила высокого и крепкого лысого человека, а больше всего ей не понравился стареющий крестьянин, в котором было что-то жуткое, несмотря на заурядную внешность. Роберт тем временем прислушался и заключил, что в темноте больше никого не осталось.

- Кто ж вы такие будете? – спросил лысый, садясь к огню, и по нему было видно, что приказной тон и две огромные фигуры у костра немного сбили его с толку и изменили его первоначальные намерения.

- Мы с братаном дровосеки, - не задумываясь, соврал Роберт, следя за тем, как рассаживаются остальные. – Рубим все, что попадется под руку. А вы какому лорду служите?

- Никакому, - ответил один из подошедших, сутулый старик. – Ты не представляешь, парень, как здорово никому не служить.

- А откуда ж на такую жизнь деньги, неслуживые? – спросил Роберт, уже зная ответ, и его гости дружно заржали.

- Вон Щекотун у любого выведает, где деньги, - указал на стареющего крестьянина лысый человек, первым севший к костру.

- Это верно, у Щекотуна всякий обмочится, - подтвердил сутулый старик.

- Может, айда к нам, дровосеки? – предложил лысый, смерив Роберта и Бриенну взглядом, и Бриенна, которую тоже немного помотала жизнь, почувствовала, что отказ от таких предложений надо подкреплять чем-то серьезным.

- Я бы подумал, да бабу свою бросать неохота, - потянулся у костра Роберт, вызвав у своих собеседников новый взрыв хохота.

- Будет тебе какая угодно баба, дядя, - уверил Роберта самый молодой из пришедших. – Мы тут только позавчера дочку трактирщика огуляли…

Бриенна вскочила на ноги, схватив спрятавшийся в траве меч, но лысый вожак не поднял на нее глаза, уставившись на загоревшиеся в свете костра золотые рога королевского шлема, лежавшего у Бриенны за спиной.

- Вот так… - пробормотал лысый, и любимый кинжал Роберта, подаренный Джоном Арреном, вошел ему под челюсть и вышел из затылка. Роберт с хрустом разбил лицо второму разбойнику, сидевшему с ним рядом, и спустя две минуты уже держал Щекотуна за ноги над разгорающимся вновь костром.

- Сколько у вас человек? – спрашивал Роберт, следя за тем, как на палаче занимается закрывающая лицо рубаха. – Как вооружены? Сколько лошадей? Где ваш лагерь?

- Каждому отмеряется его мерой, - сказал Роберт, когда палач затих, перед тем ответив на все его вопросы. – А его подельники вряд ли доживут до утра.

- Роберт, их же тридцать пять человек, - напомнила Бриенна, которая хоть и считала даже безрассудную храбрость добродетелью, но не хотела потерять своего бесстрашного друга.

- Нужно брать арбалеты, - согласился Роберт. – Есть здесь один боевой лесник – если только они его не уложили.

Лесника Роберт знал еще по первым годам своего царствования, когда земли вокруг столицы были молодому королю еще внове и ему еще не прискучило охотиться в пределах пары дней пути в любую сторону. Лесник тоже помнил молодого короля, добродушного, толстого и длинноволосого, похожего на жирного ленивого кота. Но чернявого злющего мужика, смахивающего на медведя, разбуженного среди зимы, лесник сразу не узнал, и долго не мог поверить, что этот здоровый, но уже седеющий детина вместе со своим странным спутником такого же размера, с пацанским лицом и женскими кистями огромных рук, собирается вдвоем штурмовать разбойничий лагерь.

- Вот что, ребята, - решил доблестный лесник, решив, что дело этих ребят пропащее, и их надо спасать. – Арбалетов я вам не дам. Вот если бы я с вами пошел…

- Так за чем же дело стало? – предложил Роберт. – Пошли!

- Пойдем, - пообещал лесник и, собравшись в бой и смазав арбалеты, неожиданно обнаружил у своего порога огромного зеленого рыцаря в шлеме с золотыми рогами и королевским гербом на груди, и столь же огромного королевского гвардейца в снежно-белых латах.

- Я не думал, что вы пришлете помощь так скоро, милорд, - оторопело произнес лесник, преклоняя колено. – И не думал, что приедете сами.

- Ты меня потом поругаешь, что у меня такие дела в сорока милях от столицы творятся, - ответил царственный всадник голосом злющего чернявого мужика, и лесник наконец понял, кто собирался штурмовать разбойничий лагерь вдвоем. – А пока ты в своей кольчуге лучше в ближний бой не лезь.

- Старики рассказывают, милорд, - возразил лесник, - что несколько веков назад дорнийцы шли в бой без доспехов, чтобы боги увидели, что они идут на смерть, и стали сражаться за них.