- Зачем ты это сделал!? – прорыдала Мартин и постаралась смахнуть слезы. Руки девушки тряслись, незаметно для самой себя, Лидия начала лихорадочно шептать имя Джексона и кончиками пальцев потрогала его лицо, змеиная кожа на котором, почти исчезла.

Эллисон тоже внезапно почувствовала, как слезы катятся по щекам. Девушка прижалась сильнее к отцу, ища в этих объятиях поддержки. Айзек отпустил Скотта, который лишь вздохнул и отвернулся, словно не хотел видеть мертвого Джексона.

Дерек развернулся, собираясь уходить прочь. Мужчина просто ничего не говоря и ни на кого не смотря, вышел на улицу, с большим удовольствием, вдыхая холодный воздух, в котором повисла влажность. Подойдя к своей машине, Хейл облокотился на нее и только сейчас заметил кровь на своих руках. Мужчина бесцеремонно вытер руки о футболку, почему-то надеясь, что когда крови на руках не будет, ему станет легче. Но легче не стало…

Чтобы он там кому или даже самому себе не говорил и не утверждал, он понимал, что смерть Джексона на его совести. И как бы «все равно ему не было», чувство вины трепало душу, словно осенний безжалостный ветер, трепал последний лист на дереве.

Сзади послышались шаги. Обернувшись, Дерек увидел Джэйм, которая замерла, глядя на мужчину своими карими глазами.

- Почему не сказала мне? – спросил Хейл, замечая, что голос сел.

- Потому что так было нужно, это касалось только меня самой, - ответила Джэйм.

- Нет, черт возьми! – Дерек внезапно разозлился. – Не только тебя это касается! Ты обманывала всех! Училась у Арджента, с которым… ты сама знаешь, какие у нас, до сегодняшнего дня, были отношения!

- Я должна была учиться. Так я могла разобраться в себе, так, я не чувствовала себя беззащитной…

- Не будь идиоткой! – Дерек схватил девушку за плечи. – Ты всегда была под моей защитой! Ты убила уже двоих, Джэйм… дальше – будет хуже.

- Дерек…

Внезапно послышался пронзительный волчий вой. Дерек невольно прислушался, понимая, что этот вой не принадлежит ни Скотту, ни Айзеку. А это значило то, что…

Джексон спасен. Питер нашел способ не убить, а спасти.

- Убирайся, - проговорил Хейл и, чуть оттолкнув от себя Джэйм, отвернулся. Дерек ожидал, что девушка скажет хоть что-то в свое оправдание, но место этого, он лишь услышал звук шагов, который постепенно удалялся.

***

Джэйм проснулась от того, что входная дверь внизу громко хлопнула, а затем послышались шаги и скулеж Тайсона.

Девушка перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку. Ей не хотелось идти вниз и встречать отца. Ей не хотелось делать вид, что она чему-то там рада. Она ничему не рада.

После того случая Скотт, Стайлз и даже Лидия с Эллисон потребовали объяснений. Почему друзья так разозлились из-за того, что Джэйм тайно обучалась охоте, для девушки так и осталось загадкой. Хотя, с другой стороны, она понимала их.

Девушка перевернулась на бок, взгляд упал на учебники по биологии и химии, которые стопкой лежали на столе. Внезапно Кин вспомнила, что сдала все контрольные тесты, и теперь у нее есть стопроцентная уверенность в том, что она перейдет в выпускные классы. Скоро каникулы, а потом еще пару месяцев…

Джэйм медленно приняла сидячее положение, при этом, не сводя взгляда с учебников. Понемногу, девушка осознавала всю свою ситуацию, связанную с учебой и в голове выстраивалась цепочка дальнейших действий.

Кин встала с кровати и направилась вниз, твердо намереваясь поговорить с отцом. Девушка зашла на кухню. Натан сидел за столом и пил кофе.

- Пап…

Мужчина посмотрел на дочь и как-то устало улыбнулся.

- Я не поздравил тебя с семнадцатилетием.

Джэйм прошла вперед и села напротив Натана, при этом, не сводя с него внимательного взгляда.

- Раз уж мне семнадцать, я хочу знать правду.

Лицо мужчины резко изменилось. В глазах отца, Кин увидела самый настоящий страх, как будто Натан сразу же понял, о какой правде идет речь.

- Какую именно правду?

Джэйм сжала руки в кулаки, понимая, что отец все просто так не выложит, если конечно, она сейчас прямо не заявит ему, что ей все известно.

- Моя настоящая семья…

- Джэйм.

- Папа, я знаю правду! – внезапно крикнула девушка. Кин почувствовала, как по щекам покатились слезы, руки невольно сжались в кулаки.

- Поговорим вечером, тебе пора в школу.

- Я никуда не пойду, - категорично заявила Джэйм. – Мне нужна правда!

Натан посмотрел на дочь уставшим взглядом, в глазах мужчины ясно виднелось отчаяние, он понимал, что этого разговора уже никак не избежать, правда выплыла наружу и теперь, ему надо просто все рассказать и не мучать дочь неизвестностью. Чуть помолчав, Натан посмотрел на чашку с недопитым кофе, а затем, решил начать свой рассказ.

- Мы с твоей матерью тогда жили в Детройте, она была молода, я уже закончил колледж и работал. Голди рано забеременела, ей было только восемнадцать, но мы были так счастливы и мы… мы хотели этого ребенка. У нас должна была родиться девочка. Мы хотели назвать ее Вивьен, в честь Вивьен Ли. Ведь Голди обожает фильм «Унесенные ветром»! Она часто говорила, что у меня черные волосы, у нее зеленые глаза – наша дочь будет вылитая Скарлетт О’Хара. Но… на восьмом месяце сказка закончилась. У Голди случилось кровотечение, Вивьен родилась недоношенной, а через три дня умерла. Голди долго лежала в больнице, почти два месяца и вот, перед самой ее выпиской, появилась ты… - Натан чуть помолчал и посмотрел на Джэйм, по щекам которой катились слезы. – Ты была для нас, как спасение. Тебя нашли на обочине дороги пожилая пара, в пятом часу утра, это было тридцатое января. Ты была в пальто, которое было надето прямо на пижаму, в руках, по словам той пары, ты несла маленький рюкзачок. Голди его выкинула, сразу же как мы привезли тебя в дом. На шее был медальон, который мы тебе подарили… в виде полумесяца.

Джэйм неосознанно дотронулась до украшения, понимая, что это единственная вещь, которая связывает ее с прошлым. Этот медальон, наверняка подарили ей ее настоящие родители.

- Никаких документов не было, - продолжил Натан, - более того, тебя даже не смогли пробить по базе данных. Ты была как девочка с Луны, взялась непонятно откуда. В рюкзаке лежало письмо, в котором сообщалось, когда у тебя день рождение, сколько тебе лет, было написано твое имя. Будто кто-то хотел, чтобы ты начала новую жизнь, но при этом и не забыла, кто ты есть. Видимо твои настоящие родители не хотели, чтобы ты носила другое имя и справляла день рождение в какой-нибудь любой выбранный день. Тебе было четыре. Ты была вся в синяках, ссадинах и у тебя было вывихнуто плечо. Когда ты прибыла в больницу, ты уже была без сознания. Голди увидела тебя в коридоре, лежащую на больничной кушетке и… как только она увидела тебя, она решила, что заберет тебя, воспитает так, как хотела бы воспитывать Вивьен.

Натан замолчал, чувствуя, что у него самого на глазах наворачиваются слезы. Джэйм старательно вытирала мокрые дорожки слез, девушку немного потряхивало. Еще чуть-чуть, и она зарыдает в голос.

- Ты впала в кому, в которой пролежала до конца февраля, ты пропустила свое пятилетие. Врачи не понимали, из-за чего ты так долго не приходишь в сознание, а когда ты очнулась и заявила, что ничего не помнишь, доктора, предположили, что… ты пережила что-то ужасное, и мозг, пока ты была без сознания, он как бы блокировал твои воспоминания. Потому что ты не помнила ничего. Абсолютно. Врачи посоветовали, ничего тебе не рассказывать, либо пока тебе хотя бы не исполнится двадцать, когда психика окрепнет, либо пока ты не начнешь вспоминать сама. Голди очень мучилась из-за этого, однако, согласилась. И мы придумали историю…

- Как я сорвалась с турника и ударилась головой, - сквозь слезы проговорила Джэйм.

- Да, - Натан кивнул, - однако, Голди все равно хотела тебе рассказать все. Но однажды, мы получили письмо, где говорилось, что до твоего восемнадцатилетия тебе ничего не должно быть известно, иначе, ты будешь в опасности. Мы тогда немало испугались, но решили, пока ничего тебе не говорить.