Стайлз забегает в палату и смотрит на Маккола, который обнимает безутешно рыдающую Джэйм. Скотт мотает головой, словно без слов хочет дать понять другу, что все плохо. Маккола самого грызет чувство вины. Он понимает, что мог бы это предотвратить, появись он раньше. Парня накрывает такое отчаяние, что он сам готов разнести все к чертям со злости на самого себя. Стайлз подходит к Джэйм и Скотту, гладит подругу по плечу.

- Все будет хорошо, ты ни в чем не виновата, - говорит Стилински. – Мы справимся с этим.

***

Папа обещает приехать лишь спустя неделю. Джэйм чувствует, что злится, но чтобы не нагрубить отцу, поскорее заканчивает разговор. Как ни как, а она нуждается в его поддержке, а сейчас ей просто хочется побыть одной. Ей никого не хочется видеть: ни Эллисон, которая даже не знала, что сказать подруге, ни Лидию, ни Скотта, ни Стайлза, которые всеми возможными путями старались отвлечь ее, ни-ко-го.

Лишь спустя два дня, девушку отпускают домой. Тайсон пока на попечительстве у Скотта, Голди при смерти… Дом, окрашенный в цвет «фиолетовая призма», на конце улицы, встречает Кин тишиной. Девушка заходит в коридор, смотрит на стены приятного цвета напоминающего молочный шоколад, такой теплый и уютный… но не сейчас, сейчас это просто коричневые стены, которые никак не кажутся уютными. Оранжевая кухня слишком тусклая и обстановка не кажется радужной и солнечной как раньше. Из зала не слышатся песни маминой любимой группы «Maroon 5». Пусто. Тихо. Одиноко.

Джэйм проходит в зал и садится на диван, на то самое место, где всегда сидела Голди. Странно все это… ее мама еще не умерла, а такое чувство, будто она покинула Джэйм уже очень давно и та потеря оставила в груди глубокую рану, которая наверное, даже со временем не заживет.

Быть может, она сейчас понимает, что скучает по своей родной матери, которую не знала. Это конечно странно но все же, Джэйм понимала, что ее родная мать любила ее, а еще девушка понимала, что если бы не она, с Голди бы такого не случилось.

Кин сидит на диване, почти не шевелясь, вплоть до того времени, пока за окном не начинает темнеть. Девушка понимает, что просто не может находиться одна в этом доме, но и пойти к кому-либо тоже просто не может. Ни к Лидии, ни к Эллисон и даже не к Стайлзу или Скотту. В один миг, они все показались чужими. Нет, Джэйм знала, они поддержат, поддержат как истинные друзья и не заставят ее унывать, они будут вселять каждый день в нее надежду на лучшее. Но не сейчас. Сейчас девушке было нужно вовсе не это. Ей просто хотелось почувствовать себя в безопасности, закрыть глаза и уснуть с тем же чувством в душе.

***

Ступени отдают привычным скрипом. Джэйм спускается вниз, на ногах теперь не неудобные туфли как в прошлый раз, а кроссовки. Девушка чувствует себя немного неловко, скованно, хочется даже быстро развернуться и убежать, но она заставляет себя спускаться. Странно, но теперь в огромном помещении царит не темнота. Мягкий свет заполняет каждый темный угол этого бетонного помещения. Девушка спускается, проходит вперед. Вагон метро, который кажется какой-то необычной декорацией, невольно притягивает взгляд. Кин подходит ближе и садится на ступени вагона, головой прислоняясь к холодным поручням. Джэйм поднимает взгляд и смотрит на высокий потолок помещения, который точно также как и пол, покрылся мелкими трещинками. Воздух кажется сыроватым, да и вообще было довольно-таки прохладно… И чем только это место привлекло внимание Дерека, что оно стало его временным пристанищем?

Однако… Кин прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Даже несмотря на то, что тут сыро, прохладно и вообще обстановка не самая уютная, девушке, на данный момент, тут было хорошо. Безопасно. Потому что понимаешь, что вряд ли, кроме самого хозяина этого места, кто-то тут потревожит тебя.

- Джэйм.

Девушка как-то лениво, словно нехотя, приподняла веки и взглянула на Дерека, который остановился чуть поодаль и удивленно смотрел на брюнетку. Да, сейчас мужчина очень сильно удивлялся тому факту, что Джэйм пришла к нему. Хейлу до последнего казалось, что она не захочет его видеть, именно поэтому, он даже не появился в больнице. Ведь это он позвал Стайлза к бассейну и Кин помчалась за другом, а потом пришла и мать Джэйм… Да, в какой-то степени, как бы странно это не звучало, Дерек чувствовал себя виноватым. И сейчас он даже не знал, что сказать девушке.

- Извини, - внезапно сказала Кин и зевнула, девушка выгнула спину, а затем потерла руками затекшую поясницу, - не хотела нарушить твой покой…

- Нет, все в порядке, - внезапно сказал Дерек, - а… почему ты пришла?

Джэйм посмотрела на Хейла, словно думала, что бы такого ему соврать. Но внезапно, девушка решила быть предельно честной.

- Мне просто некуда пойти.

Дерека немало удивили эти слова. В голове сразу же выстроились вопросы на вроде: а как же Стайлз, Скотт, Эллисон и Лидия?

Кин была подавлена, это было видно по одному ее лицу. Эмоции она никогда скрывать не умела, а сейчас, когда девушку постигло такое горе, ей и подавно никак было невозможно не показать своим внешним видом, что именно она чувствует. И неужели, находясь в таком разбитом состоянии, Джэйм захотела прийти только к нему?

У Дерека этот вопрос на языке вертелся, и он еле сдержался, чтобы не задать его. Но мужчина тактично промолчал и, подойдя к вагону, сел рядом с Джэйм.

- Как там… - начал было он.

- Лучше ничего не спрашивай, - перебила девушка, - я пришла к тебе, чтобы… да хрен его знает, зачем я к тебе пришла. Но обсуждать я это пока не хочу.

- Хорошо, - проговорил Дерек и посмотрел прямо перед собой, примерно туда же, куда смотрела Кин.

Прошло где-то минут пять, оба просидели в идеальной тишине.

- Дерек, ты невыносим! – буркнула Джэйм внезапно.

Хейл перевел взгляд не девушку, та с неким недовольством взглянула на него.

- Видишь ли, если я не хочу обсуждать тему, касающуюся моей матери, это не значит, что я не хочу поговорить о себе.

- Я по одному твоему виду понял, что тебе не очень-то сейчас хорошо.

Брюнетка чуть сощурила глаза, про себя с сарказмом думая, какой же, черт возьми, Дерек проницательный!

- Однако… - внезапно начал Хейл, - раз уж у нас есть возможность поговорить, я бы хотел кое-что узнать у тебя.

Джэйм просто кивнула, показывая, что к вопросам она готова.

- Тогда в лесу, когда еще Лидия пропала, ты вела себя точно также как и сейчас - ты винила себя.

Кин ничего не сказала, лишь отвела взгляд, думая о том, почему Дереку так интересна эта тема, что он про нее вспомнил спустя время. Девушка уже хотела как-нибудь, как впрочем и тогда собиралась, сказать ему что-нибудь в своем духе: с сарказмом или как-нибудь отшутиться, но внезапно заметила, что по щекам стекают слезы. Это чертово слово: «вина» преследует ее еще с тех самых пор, когда она пообещала Питеру Хейлу, что не пойдет на вечеринку и даже не будет отвечать на вызовы друзей, поверив, что все будет хорошо и никто не пострадает. И сейчас, когда Дерек снова вернулся к этой теме, она понимала, что ей стыдно признаться в этом, однако другого выхода нет.

- Потому что виновата только я! – резко сказала Джэйм, вытирая слезы. – Я виновата и в том, что случилось с Лидией, и в том, что случилось с мамой.

Кин посмотрела на Дерека и сцепила руки в замок, собираясь с духом, все рассказать ему.

- Тот день, когда Лидия пострадала… перед вечеринкой ко мне пришел Питер, он попросил меня спокойно работать в больнице, не отвечать на звонки, если Скотт или Стайлз будут звонить, естественно, тогда я поняла, что он что-то замышляет, но Питер пообещал мне, что никто не пострадает… поэтому… - Джэйм вытерла слезы, которые уже никак не могла сдерживать. – Господи! Я поверила ему! И что в результате? В результате, Лидия в больнице и сейчас, когда она вроде как вылечилась, я все равно понимаю, что в этом виновата я. К тому же ее мама сказала, что она до сих пор просыпается от кошмаров и даже ходит по ночам. А про маму…