Вылет получился очень удачным: много самолетов сожгли, полностью вывели из строя аэродром, но интересно другое. В тот вылет мы взяли большие бомбы, по 250 килограммов. И вот у кого-то одна из них не сошла, и он её сбросил аварийно. Она упала за несколько километров от этого аэродрома, но до чего же удачно получилось. Уже потом нам местные жители рассказывали, что эта бомба упала точно в полевую столовую, куда немцы как раз собрались на завтрак. И половину летного состава как корова языком слизала. Вот так случайность иногда помогает… И почти точно такой же случай был еще в Таганроге.
Пошли на Таганрогский порт шестеркой, и с нами четыре истребителя. С задачей если там есть какое-нибудь плавучее средство, то потопить. Если нет, то отбомбиться по пакгаузам и складам. Пришли, кораблей нет, и отбомбили по пакгаузам. Особенного сопротивления не было, и мы развернулись на город. И на развороте у одного пошла бомба зависшая. И думаешь куда она попала? В офицерский клуб. Как раз дело к вечеру, там уже собралась кодла: офицеры, наши девочки… И эта бомба всех разнесла к чертовой матери… Потом жители города удивлялись: «Ну, какие же летчики, заразы! Всё видят! Надо же, прямо в бардачок попали…» А это чистая случайность! Кстати, потом наш полк и дивизия за те бои получили почетное наименование «Таганрогский».
После Таганрога освобождали Украину и вышли к Крыму. Вот ты знаешь, что Перекоп обороняли в основном части из крымских татар? Поэтому в войсках ходил негласный приказ – в плен их не брать… Ну, а когда часть Крыма освободили, мы перелетели туда. А в Крыму чего только не бомбили. И по кораблям, и по аэродромам, но больше всего по наземным войскам работали. Пехоте помогали.
Там перед Севастополем есть хребет Мекензиевых гор. На одном склоне немцы, на другом наши, поэтому бомбить переднюю полосу было очень опасно. Если промажешь и вмажешь по своим – попадешь под суд. Поэтому бомбить надо было со всей осторожностью. А на полуострове Херсонес у них действовал аэродром с мощной истребительной группировкой. У них там целая асовская группа работала. Если ничего не путаю, они наш 8-й истребительный авиаполк крепко потрепали. И мы с ними тоже встречались. Помню даже такой случай. Радист мне как-то говорит: «Послушай!» Переключил волну, и я слышу, как Алелюхин (Алексей Алелюхин – летчик-истребитель 9-го ГИАП, дважды Герой Советского Союза, один из ведущих асов 8-й воздушной армии. – прим. ред.) говорит своему ведомому: «Заходи, я тебя прикрою!» Потом слышу матом на него: «Да разве так?! Смотри, как надо! Прикрой меня! Вот видишь – горит! Вот так надо!» Недаром у них в 9-м гвардейском одних Героев было человек двадцать.
Бомбардировщиков, особенно пикирующих, на нашем 4-м Украинском фронте не хватало. Считай, на весь фронт всего одна наша авиадивизия, поэтому нас постоянно перебрасывали с одного участка на другой. И обычно прикрытие давали большое – один к двум. На каждый бомбардировщик два истребителя. Одни, значит, прикрывают непосредственно, а другие барражируют и охраняют коридор.
– А кто у вас в экипаже был летчиком?
– Вася Герасимов. А стрелком был Григорий, только фамилию сейчас запамятовал. Причем представь, он у нас по званию был самый старший. Мы сержанты, а он старшина. Со званием тоже интересно получилось. Мы получали зарплату, но как рядовому составу мне были положены 3-кратные фронтовые. То есть мне выдавали мою штурманскую зарплату в 3-кратном размере, и я получал почти как командир полка. Так тянулось, наверное, с полгода, а потом нам прилепили по звездочке и стали получать всего одну зарплату. Вот так, чтобы больно рот не раскрывали. Ну, в общем, про Севастополь расскажу.
В Крыму осталось взять только Севастополь, а никак не могут. В том числе очень сильно мешали этому самолеты с аэродрома на мысе Херсонес, поэтому нам поставили задачу вывести его из строя. В первый раз опять полетели всей дивизией. Где-то 90 бомбардировщиков собрали, полетели, но там зенитный огонь был просто сумасшедший. Как глянешь назад, все белое, в разрывах… Только и думаешь: «Как же мы тут пролетаем, черт возьми?» Вот говорят, «бостоны» плохо горели. (А-20 – бомбардировщик американского производства, известный в странах содружества под именем «Бостон». В СССР по ленд-лизу было поставлено 3066 самолетов различных модификаций, но в основном использовался в качестве ближнего бомбардировщика и разведчика. Самолет имел усиленную броневую защиту и протектированные топливные баки, поэтому считалось, что его труднее сбить. – прим. ред.) У нас в дивизии два полка, наш и 134-й, летали на Пе-2, а 10-й полк на «бостонах». Они в основном ночами летали, на ночную бомбежку. И вот знаешь, там я видел, как один «бостон» с высоты 4000 до 2000 полностью сгорел. Один дым остался… И вот когда весь Крым полностью освободили, нас повезли в Севастополь. Осматривать места, по которым мы работали. И вот, значит, поехали, а в одном месте такая большая поляна недалеко от дороги, и на ней этих зениток столько, что еле сосчитали. Больше сотни… И вот представь, сто разрывов одновременно шарахали… В итоге боевую задачу выполнили, но в том бою мы потеряли 9 самолетов и 27 наших боевых товарищей. Больно вспоминать…
Экипаж: Валентин Карюков, стрелок-радист, пилот Василий Герасимов
А после этого ходили на него каждый день целую неделю. Причем как немцы летали по часам, допустим, в 15 часов они появлялись над городом, так и мы. В 12 часов мы появлялись над аэродромом, бомбили его, но немцы за ночь всё восстанавливали. А мы снова прилетали и снова бомбили, снова прилетали и снова бомбили… Но бомбить его было очень сложно. Понимаешь, мы заходили с суши, сбрасывали бомбы и разворот уже делали над морем. А рядом, километров за двадцать, стоял наш истребительный аэродром. Мы заходили туда, брали истребители с собой и шли на цель. Немцы это прекрасно знали, и когда мы еще только подлетали к этому истребительному аэродрому, они взлетали, но не встречали нас, потому что боялись попасть под огонь своих же зениток, а уходили в открытое море. Так что истребителей мы там почти никогда не заставали. И вот только мы отбомбились, уходим в море, и особенно если с пикирования, то звено на скорости растягивается. Боятся столкнуться, вот и растягиваются немножко. Вот тут как раз и появляются немецкие истребители… И если только кто-то оторвался, на него тут же наваливается или двойка, или четверка, и исход зачастую был печальным… Такой случай помню.
У нас был замечательный командир эскадрильи, и, когда немцы его сбили, он выпрыгнул над морем с парашютом. Но при приземлении его неудачно накрыл парашют, и он утонул. Но тело подобрал немецкий катер. Привезли на аэродром, посмотрели, а у него штук пять орденов, три из которых Красного Знамени. Так, представляешь, немцы его похоронили на аэродроме с воинскими почестями. Так что иногда проявлялись и такие чувства… (Почти наверняка можно утверждать, что здесь идет речь о капитане Вишнякове. По данным ОБД «Мемориал», экипаж командира эскадрильи 135-го ГБАП гв. капитана Вишнякова Евгения Сергеевича 1914 г. р. не вернулся с боевого задания 19.04.44 г. Все члены экипажа: гв. капитан Евгений Вишняков, гв. ст. лейтенант Вячеслав Рыпневский и гв. лейтенант Михаил Сторожук считаются пропавшими без вести. – прим. ред.)
А в начале войны у них было полное превосходство в воздухе, и ребята рассказывали, что доходило до того, что немцы отобьют один наш самолет, подстраиваются рядом, и один из немцев показывает пальцы. Один и два. Это значит – или с первой атаки тебя сбивать, или со второй? Вот так…
А в последний раз мы там бомбили уже в море. Там и корабли разные, и самоходные баржи. У меня даже где-то есть снимок, как мы с пикирования бомбили один корабль и прямо накрыли его. Потом разведчики сообщили, что он через 15 километров затонул. (Выдержка из наградного листа, по которому командир экипажа, в котором летал Валентин Карюков, старший летчик 135-го ГБАП гв. лейтенант Герасимов Василий Лаврентьевич 1921 г. р., был награжден орденом Красного Знамени: «…18.04.44 бомбардировал опорные узлы сопротивления на Сапун-гора с Н-1400 метров. Несмотря на зенитный огонь и наличие в воздухе истребителей противника – успешно выполнил задание. Фотосхемой подтверждены прямые попадания в траншеи на склонах горы.
