— Нет! Марсель может навредить моей семье снова, — резко ответил он.

— Ах да! Твоя семья… возможно, ты будешь более сговорчив, если я тебе покажу кое-что. — Она хитро улыбнулась и взмахнула рукой.

Перед ним возникла картинка. Кэролайн снимает в своей комнате куртку. Клаус задержал дыхание. Врывается Энрике. Их разговор не слышен ему, но он видит, как подавлена его любимая, а его друг что-то доказывает ей. И в один миг всё внутри обрывается. Они в объятьях друг друга. Картинка потихоньку уходит.

— Всего четыре месяца прошло, и твоя ненаглядная в объятьях твоего верного друга, Клаус. Как трагично для тебя, ты не находишь? — Его сердце сжалось от её слов.

Часть его не хотела верить в это. Но другая…

Наверное, предательство и боль — это было его истинным существованием, поэтому он склонен был поверить в это.

— Ну что ты решил?

— Исчезни, сука! Я достану тебя во что бы то ни стало! Клянусь, ведьма! — бешено орал Клаус.

— Твоя жена испортила мне планы по уничтожению вампиров. Возможно… скоро и она окажется моей марионеткой. — Древний с надеждой посмотрел на Давину. Поняв, на что он рассчитывает, она продолжила: — Информация взамен того, что вы будете в одной и той же иллюзии. Вместе. У всего есть цена, Клаус.

Но тут его сознание опять стало прокручивать картинку, которую недавно показала ему Давина. Клаус схватился за голову и чуть ли не заорал от боли внутри. За что она так с ним? За его любовь?

Если Кэролайн окажется тут с ним, то это будет её погибель от его же рук.

Давина подошла к нему и внимательно посмотрела, догадываясь, о чём он думает.

— Скажи мне, Клаус, есть ли на свете такой человек, которому ты бы доверял настолько, чтобы отдать свою душу? Был ли когда-нибудь? Ты ничтожен настолько, что даже мне противно!

— Вы женщины настолько порочны. Вы только способны разрушать и губить. Спасибо, Давина, что напомнила мне об этом… Это было как раз то, что мне нужно.

— Я неправильные условия поставила вначале. — Скрестив руки у себя на груди, она обманчиво приветливо улыбнулась. Клаус опять с опаской посмотрел на ведьму. — Информация о Марселе взамен разных иллюзий. Ты же не хочешь в гневе убить мать своего сына? С другой стороны, я с удовольствием на это посмотрю. Посмотрю, как твой сын возненавидит тебя. Твой ответ?

— Мой ответ НЕТ! — Плохо, что у него не было того же энтузиазма. — Ты не будешь больше манипулировать мной, Давина. — Она заморгала от такого ответа.

— Как скажешь… — Ведьма развернулась и исчезла в воздухе, оставив его с неизвестностью и пустотой.

Клаус всё же надеялся, что Давина не отправит Кэролайн сюда к нему. Это будет слишком даже для неё.

Его слишком многие предавали за его вечное существование. Прощать не было больше сил. Некоторые вещи он не может простить. Даже ей. Да и скольким он простил?

В одном Давина Клер была права. Если он убьёт Кэролайн, то Себастьян его никогда не простит, и кто знает, как изменится история его семьи.

Клаус подошёл к столику с напитками и схватил бутылку бурбона, который чудесным образом никогда не прекращался и, как всегда, стоял повсюду. Он сделал несколько больших глотков из неё и в бешенстве швырнул бутылку о стену. Осколки, казалось, разлетелись повсюду. Так же, как и его сердце было сейчас разбито. Нещадно разорвано на куски, которые не собрать больше.

На протяжении своего заточения он всегда звал своих домочадцев в надежде, что они услышат его и вытащат отсюда. Но чаще всего он звал её.

Сейчас же крик, который в буквальном смысле сотряс все стены «Бойни», был криком души, обращённым к своему сыну.

«Себастьян! Вытащи меня отсюда, наконец!»

Клаус схватил ещё одну бутылку, но так и замер с ней, услышав далёкий голос Себастьяна:

«Вытащу, отец… скоро вытащу… даю слово…»

Он улыбнулся в пустоту. Игра не окончена. Близок час спасения… Близок час расплаты…

Он вернётся совсем другим. Более тёмным. Более холодным. Более смертельным.

Клаус подошёл к портрету Себастьяна, который он недавно закончил и, отсалютовав ему бутылкой, тихо произнёс:

— Поспеши, сынок. Пока твоя мама не оказалась в моих руках, наедине со мной. И я не наделал глупостей, за которые потом ты не сможешь меня простить. Да и я тоже сам себя…

Только в одном ведьма ошибалась, и для неё в будущем эта ошибка станет погибелью.

У него был человек, которому он доверял настолько, чтобы отдать свою душу! Отдать ему всё! И это был его сын, с которым была нерушимая связь. Он чувствовал её. Эта связь, казалось, была предначертана звёздами, во спасение его самого и всей его семьи.

Комментарий к Глава 36 Прошу прощения, мои дорогие, за то, что так редко стала писать проды, но так мало свободного времени сейчас. Очень хотела порадовать Вас в пятницу новой главой, и вот написала))) При написании у меня возникла идея, что может Кэролайн и правда нужно отправить к нашему узнику???))) Хоть на чуть-чуть))) Хотя этого в проекте даже не было запланировано)))

А как Вы думаете, мои хорошие?

====== Глава 37 ======

— Добро пожаловать в ад, Кэролайн! — Она медленно начала приходить в себя и сразу услышала тихий голос Клауса, раздавшийся где-то сверху.

С трудом открыв глаза, она с шипением поднялась и ухватилась за перила лестницы. Оглянувшись, Кэролайн увидела, что находится в «Бойне». Она задрала голову и увидела ЕГО.

Он стоял над ней и сверлил её взглядом, и этот взгляд прожигал буквально насквозь. Против своей воли она вся сжалась. Желудок Кэролайн завязался узлом, когда страх начал накатывать, и она прикрыла рот рукой. Он уже вернулся? Множество вопросов готово было вырваться из её уст, но она так и стояла молча.

— За это время ты стала немой, Кэролайн? — опасно тихим голосом спросил древний, и она уже знала, что такой тон не предвещает ничего хорошего.

— Что произошло? — только и смогла спросить блондинка хриплым голосом.

— Полагаю, ты попалась в иллюзию Давины так же, как и я когда-то. Она, я тебе скажу, очень изобретательна для её возраста. — Клаус начал спускаться к ней, а она, наоборот, стала пятиться назад от лестницы. Её предчувствие ей подсказывало, что сейчас ей нужно брать ноги в руки и бежать подальше от него. — Куда же ты, радость моя? Разве ты не рада видеть своего мужа? — Клаус с наигранным удивлением остановился на полпути.

— Где все, Клаус? — Она нутром чувствовала, что происходит неладное, и ей в первый раз так страшно стало находиться с ним наедине.

— В этом и вся прелесть, Кэролайн! Мы одни с тобой тут, запертые!

— Я не понимаю… Себастьян нашёл тебя? Я была на болотах, и эта вспышка света…

— Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты оставалась на Гоа? Ни при каких обстоятельствах… помнишь?

— Ты не понимаешь, Клаус…

— Что я должен понять, Кэролайн? Что ты наплевала на мои уговоры и опять сделала всё по-своему? Я полагаю, Себастьян и Хоуп тоже в Новом Орлеане?

— Это не моя вина…

— Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю, если с ними что-нибудь случится? — Клаус прищурился.

Кэролайн почувствовала, как упёрлась спиной в стену. Ноги как будто отказывали. Она медленно спустилась по ней и села на голый пол.

— Я бы сейчас выпила, — только и смогла произнести она тихо. А что ещё она могла ему сказать? Он так же переживал за своих детей, как и она. Ведь только недавно она грозилась всем и вся вот точно так же. В этом они были похожи.

Он с удивлением посмотрел на свою жену, но всё-таки схватил со столика полную бутылку и кинул ей. Она ловко поймала её и, открыв, сделала несколько больших глотков. Кэролайн чувствовала, что барьеры, которые она возводила вокруг себя, начали потихоньку рушиться один за другим, и только это её заботило сейчас.

— Так значит Давина отгородила тебя от реальности. — Она смотрела в одну точку и продолжала пить из бутылки. Ей сейчас это было необходимо. — Наверно, сложно оставаться в своём же доме и знать, что ты один…

— Ты, как всегда, быстро соображаешь, Кэролайн, — перебил Клаус.