Я ездила на поганой машине, но у меня хотя бы была машина. Твиззи была очень подержанным фургоном, пахло там как в хлеву, но разворачивалась она легче легкого. Мне нравилось есть в ней пончики, и я подвозила из школы столько народу, сколько влезало. Выкрикивала: «Подбор!» – катаясь по парковке (по-моему, это отсылка к «Тупой и еще тупее»). Если Твиззи разгонялась больше тридцати миль в час, всем в машине начинало казаться, что у них в руках виброгантели. Но это все-таки была машина! Я не чувствовала себя ребенком из семьи с низким доходом. Помню, мне так нравилось мое платье на выпускной, что я его надела на два выпускных: когда ходила в предпоследнем классе, а потом – на свой собственный выпускной. Не помню, чтобы мне хотелось чего-то, что я не могла себе позволить. Мне очень повезло.
Только в колледже я начала замечать, что мне приходится потрудиться несколько больше, чем среднему студенту, чтобы свести концы с концами. Я питалась на купоны в столовой, воровала еду в студенческом союзе и при необходимости разводила парней на напитки – это было непросто, потому что на первом курсе я была похожа на блондинистого Бабадука. Я нашла работу, вела в своем колледже групповые занятия гимнастикой, и эти занятия были моим основным источником законного дохода. (Я приторговывала травкой, а еще воровала по универмагам… упс. Тссс. Это не должно выйти за пределы книжки.) Ладно, я была худшим в истории торговцем наркотиками. У меня кончались пакетики, и мне приходилось использовать мусорные мешки для крошечных порций травы. Я давала к ней подарок – типа печеную картошку или что там было в квартире. И каждое лето, когда я приезжала домой из колледжа, мы с сестрой работали в единственном баре на Лонг-Бич, подавали пиво, вино и еду, которую пожарили за пять минут. Мы вкалывали по шестнадцать часов, возвращались домой, покрытые десятью слоями жирной пленки от фритюрницы, ноги наши распухали и выпирали из удобной обуви, а карманы фартуков были полны долларов. Мы раскладывали чаевые на кровати и пересчитывали – иногда выходило до пятисот долларов, и мы чувствовали себя султанами. А затем засыпали с улыбкой и просыпались утром в восемь, чтобы снова все повторить.
Когда я доучилась в колледже, я была Н, и И, и Щ, и А, и Я, нищая. Нищая, как Ванилла Айс до HGTV. Официанткой я зарабатывала достаточно, чтобы платить за жилье и питаться одними дешевыми пельменями на завтрак, обед и ужин. И перекус. И полдник. Я жила в квартире-студии размером со шкаф, которую снимала пополам с соседом, найденным на крейглисте. Как-то вечером компания комиков собиралась поесть суши, а я не могла, потому что в тот вечер потратила последние доллары на пять минут на сцене (вложение себя оправдало: я провалилась перед всеми семью недовольными комиками в зале). Суши в Нью-Йорке дороже кровавых алмазов, так что об этом даже речь не шла. Но одна из комиков, Лори С., по доброте душевной купила мне роллы калифорния. Я была так благодарна и так смущена, что ей пришлось мне их принести.
Но я вкалывала изо всех сил. И довольно скоро – вместо того чтобы покупать время на сцене, когда объявляли «открытый микрофон», и идти домой голодной, – я стала зарабатывать стендапом пару сотен долларов за уик-энд. А года четыре назад начала зарабатывать и по паре тысяч. Первый по-настоящему серьезный чек я получила за представление в колледже – 800 долларов за час. Я гонялась по квартире и визжала от счастья.
Заработав первые действительно большие деньги туром «Последний выстоявший комик», я отвезла Ким в Европу. Вместо того чтобы делить койку в грязном молодежном хостеле, мы останавливались в настоящих гостиничных номерах, с собственными ванными и всем таким. Гостиницы не были шикарными, но мы себя чувствовали Рокфеллерами. Или, если вы из миллениалов, гендирами Рок-Э-Фелла Рекордс.
Но если сравнивать Старые Деньги (Рокфеллеров) и Новые Деньги (Рок-Э-Фелла), суть в том, что и у тех, и у других есть ДЕНЬГИ. Мне плевать, если чуваки со старыми деньгами презирают меня за то, что я – деньги новые. Я с радостью чокнусь с ними бокалами, сидя в самолете впереди. Какое потрясающее преимущество – летать первым классом! Я не принимаю это как должное. Все еще помню, как впервые зашла в частный самолет. Первый раз, когда делаешь что-то, связанное с деньгами, – всегда лучший. Я выступала в шоу, где хедлайнерами были Льюис Си-Кей, Сара Силвермен и Азиз Которому-не-нужна-фамилия. Шоу давали всего лишь в Коннектикуте, так что домой ехать было недалеко, но когда Льюис спросил, не подвезти ли меня, я ответила: «Ну а то!» Те, у кого есть деньги, чувствуют себя виноватыми из-за того, что деньги у них есть, перед теми, у кого денег нет, и не любят произносить вслух то, из-за чего их все возненавидят. Он не сказал: «Эми, хочешь со мной на оплаченном мной же частном самолете, чтобы пролететь всего двадцать минут, которые займет дорога домой?» Нет. Он сказал: «Тебя подвезти?» – как будто мы в старом кино, и я – девушка в беде, ждущая трамвая в дождливый вечер.
Ужасно, как прекрасно летать частным самолетом. Просто отвратительно. Советую отнестись к этой части, как к книжке «Выбери Себе Приключение Сам», и пролистать, а то вы меня возненавидите на всю жизнь. Когда летишь частным самолетом, тебя подвозят на машине прямо к трапу точно в то время, как улетает самолет. Хочешь взлететь в 9.00 вечера, тебя высаживают из машины в 8.55! Не стоишь в переполненном терминале (правильное слово: там все терминальное, как стадия болезни), никакого дикого флуоресцентного аэропортовского освещения, никаких очередей в туалет, никакого ожидания в очереди на контроль безопасности – с психами, которые выехали слишком поздно, чтобы успеть на рейс. Никаких бесконечных очередей, чтобы заплатить десять долларов за воду и жвачку, которая тебе даже не нравится, потому что твоей любимой не было. Просто выходишь из машины и заходишь в самолет, и минут через пятнадцать ты уже в воздухе. На другом конце тебя ждет машина, ровно тогда, когда ты выходишь из самолета; тебе подают сумку, и ты весело, весело, с песнями, нах, отправляешься по своим делам. Я летала на паре модных самолетов, как из клипов реперов, летала на старых и грязных. Но это неважно. Ты там один!!! Все это я говорю для того, чтобы рассказать, какой везучей себя чувствую, что смогла вообще зайти в частный самолет. Я ценю каждое мгновение полета. Как и полагается человеку с Новыми Деньгами.
Я живу в хороших гостиницах, пользуюсь убером вместо того, чтобы махать таксистам на улице… даже когда подскакивают цены. Могу, когда захочу, задорого поесть, и я себе это позволяю. Не буду вам вешать лапшу: здорово знать, что я смогу отправить племянницу в любую школу, какую она захочет – хотя она уже сейчас, в свои два года, гений, и все получит за одни оценки или выиграет стипендию, когда станет играть в волейбол за первый дивизион. Очень успокаивает, когда знаешь, что можешь оплатить отцу клинику получше и у него точно будут лучшие в Америке специалисты по рассеянному склерозу. А еще я понимаю, как несправедливо, что не все так могут. Я – новые деньги, а не засранка. Вранье. Я пока не врала вам в этой книге и не хочу начинать сейчас. Я засранка.
Лучшее в том, что у тебя есть деньги – это возможность быть засранкой и спускать бабло на всякую ерунду. Если кто-то из моих друзей работает в клубе, я иногда плачу, чтобы им всю комнату уставили дурацкими букетами, как на похоронах исполнителя хип-хопа, где всякие венки и все дела. Один из сценаристов нашей программы сказал мне, что его пригласили на крошечную роль в сериале «Вице-президент»; зря он это сделал. Я, естественно, заказала в его гримерку дикое количество цветов, чтобы все остальные актеры шуганулись, а ему было неловко. Я могу себе позволить купить нам с сестрой по дорогущему ненастоящему комбинезону астронавта в магазине сувениров Музея естественной истории – чтобы мы в них проходили денек, просто подурачиться, а потом ни разу больше их не надели. Могу нанять частного шеф-повара приготовить ужин для моей семьи без всякого особого случая.
