Гарри осторожно, шаг за шагом, приближался к ней. Неприятные хлюпающие звуки на полу отдавались жуткими марашками в теле. Лужи крови вперемежку с грязью. И не только это. Кусочки и сгустки чего-то придавали этому месту липкий страх и отвращение. Ещё шаг и пальцы неуверенно тянуться к ней. К её хрупкому раненному плечу, кофта разорвана и давала прекрасно увидеть грязную рану. Когда её касаются, она вздрагивает и слишком неестественно быстро поднимается и кричит. Ударяет по рукам и отползает в дальний угол. Гарри замирает и шепчет что-то в темноту, словно испуганного зверька пытается выманить на свет.

Всё происходит слишком непредсказуемо. Вырываясь и брыкаясь в крепких руках мракоборцев, она пытается рвануть вперед и хочет собственными руками уничтожить его. Не узнаёт. Не слышит. Не видет и проклинает. Драко испугался этого. Испугался и не верил своим глазам. Не верил тому, что видит перед собой ту, когда-то милую, назойливую, смешную, занудную, милую, сердобольную и добрую Гриффиндорку. Как много определений ей можно дать.

Безумство и истерия.

Она не узнавала никого вокруг. Дрожала, брыкалась, кричала и умоляла остановиться, не делать ей больно. Умоляла не трогать и вернуть ей то, что они забрали. Когда её увели, в ушах звенела тишина, мёртвая тишина этого места. Ни он, ни Поттер не смели шелохнуться. Образ вспышками вставал перед глазами. Давил и заставлял молчать. Сбивчивые слова Нарциссы над ухом: «Пожалуйста, не будьте так жестоки…ей пришлось многое пережить…пожалуйста, осторожно…» раз за разом воспроизводились в голове. Её увели следом за Грейнджер. Обе будут помещены в больнице Святого Мунго.

На протяжении двух недель, Малфой приходил к палате Гермионы Грейнджер и смотрел через стекло на её мёртвенное тело в койке. Не шевелится, не просыпается. Лишь размеренное слабое дыхание давало понять – живая.

Слишком многие толпились возле её палаты днём. Никого не пускали внутрь. В первый день Драко поспел прийти и хотя бы просто убедиться, что она будет в порядке. Она же будет? Ступая по широким пустынным коридорам, пахнущим свежим постиранным бельём, спиртом и многочисленными травами, он уверенно идёт к её двери, где толпится основная часть семьи Уизли и Гарри Поттер. Никто ему ничего не говорит. А нужно ли?

Взгляд серых глаз падает на стекло и скользит быстрым взглядом по белой комнате и койке, на которой покоиться она привязанной несколькими широкими ремнями. Пытается вырваться, выгибаясь в спине и сжимая забинтованные пальцы. Несколько мужчин сдерживают её, а полноватая женщина вводит ей что-то в руку, отчего девушка медленно успокаивается и проваливается в сон. Эта женщина и выходит к ним, чтобы что-то важное передать. Драко стоит дальше всех, но ему достаточно хорошо слышно.

- Я не могу вам пообещать, что она скоро придёт в норму, над ней совершались многочисленные пытки круциатусом, проникали так же в сознание, достаточно много побоев, - она смотрит в свой блокнот и с каждым разом слова всё неувереннее исходят с её губ, словно ей больно эти слова говорить, - над ней было многократное физическое насилие, девушка потеряла много крови и смеем предположить по анализам… она была беременна. Приблизительно два месяца может быть три.

Пол, стены, всё окружающее летит к чёрту, стираясь в одно сплошное мутное пятно. Рука тянется к стене, его уносит в сторону и он чудесным образом приземляется на скамейку, которая к счастью здесь находилась. В лёгких стало так невыносимо жарко, горячо. Рука прижалась ко рту, ко лбу, к щекам. Хаотично. Словно пытаясь вытереть что-то. Содрать и скинуть. Но ничего не было. Мёртвенно бледная кожа потеряла цвет, покрылась испаренной, глаза предательски защипало, но щёки были сухи. Он не мог даже заплакать. Просто потеряно пялиться куда-то в пространство. Его затрясло словно в лихорадке. Силясь встать со скамьи и уйти. Он всё же встаёт, неуверенно шагает в сторону, дальше отсюда. Дальше.

День за днём он приходил, но его не впускали. Присутствующие семьи Уизли редели. С каждым разом меньше и меньше посетителей. К ней не впускали. Даже когда она проснулась, уже не буйствуя, девушка просто лежала в койке посреди пустой палаты и смотрела в потолок, очень редко моргая. Здесь остались лишь Малфой, Джинни и Гарри. Джинни приходила с утра и уходила после обеда. Гарри здесь был всегда. Он винил себя. Проклинал себя. Злился. Злился что, желая причинить ему боль, причиняют боль окружающим, его близким. Драко даже застукал ссору двух вечных друзей. Поттер с завидной яростью отталкивал от себя всех. За раз.

«Теперь понимаешь?» раздавалось безмолвное обращение к Поттеру, и застревало где-то в воздухе, даже не дойдя до адреса.

Теперь здесь были только они двое. Первое разрешение на посещение пациентки использовал Поттер. Он сидел рядом с ней, сжимая тёплую ладонь, и молчал. Потому что на все его слова она не реагировала. Порой юноше казалось, что она его просто не узнаёт.

- Ты спас папу и маму? – вдруг хриплый голос разрывает тишину комнаты, отчего Поттер вздрагивает и поднимает взгляд.

Гермиона всё так же лежала, не шевелясь и не сжимая ладонь друга в ответ. Обращенный взгляд карих глаз в потолок, сейчас были обращены на него. Этот взгляд резал. Ранил. Абсолютно пустые. Не выражающие ничего.

- Где папа и мама? – спрашивает она вновь, бледные губы еле шевелятся.

Гарри хотелось задушить себя до синяков на горле. Он не знал, что сказать, не знал, как сказать. Не знал вообще как себя вести. Ему хотелось её просто обнять и утешить. Хотя кому к чёрту нужны его утешения?

- Они умерли, – шептала она, губы тронула слабая почти незаметная ухмылка, - я точно видела их тела. Видела, как они закрыли глаза. Я тоже хотела закрыть глаза и не открывать их никогда.

Словно безумная она улыбалась.

- Прости меня… - шепчет Гарри, опуская взгляд не в силах даже смотреть на неё.

- Они забрали у меня моего ребёночка, - рука девушки медленно выскальзывает из пальцев Гарри и в этот же миг звенит пощёчина.

Гарри отшатнулся, напугано всматриваясь в искаженное лицо девушки, и стремительно отступает назад, потому что она встает, подбирая со стола кувшин с водой, словно какое-то оружие заносит над головой и собирается уже нанести удар, но в палату тут же вбегают двое мужчин и подхватывают за руки. Она извивается и кричит.

- ГДЕ ТЫ БЫЛ?!!! ВЕРНИ МНЕ ИХ! ВЕРНИ! ВЕРНИ НЕМЕДЛЕННО!

Юноша напуганным взглядом смотрел на подругу и отступал к дверям. Слова подобно хлысту били по мозгам. Разрывая и раня. Оставляя вечные следы.

А затем она затихала, плакала и умоляла вернуться к ней. Умоляла обнять и защитить. Умоляла и плакала.

- Почему ты не зайдёшь к ней? – рискнул Гарри впервые обратиться к спине Малфоя, что стоял у окна и смотрел на спящую.

- Не могу.

- Она была бы рада видеть тебя…

- Ты так думаешь? – он разворачивается и зло смотрит в лицо брюнета, - я думаю, она не рада тому, что вообще просыпается. Так о чём речь, Поттер?

- Ты ей нужен, она говорила о тебе.

- Знаешь что самое поганое, Поттер? – Малфой слишком быстро подходит к нему, почти вплотную заглядывая в глаза, - Я этого пиздец как хочу, но не могу. Если бы я в тот самый момент пришёл за ней, то её бы ты никогда не увидел. Никогда слышишь? И она бы никогда не досталась этим ублюдкам. Но я струсил. Сидел рядом с будущей невестой. Как думаешь, Потти, у меня есть право туда зайти? Точно такое же, как у тебя. Ведь это благодаря тебе она мишень для пожирателей, точно так же как и моя мать, за которую я отвечаю и обязан её беречь! А ты заходишь и что-то блеешь ей в ответ! Только ей нахер не нужны твои слова! Твоё присутствие!

Драко не заметил, как его понесло. Откуда такое многословие взялось в нём, откуда такое дикое желание изничтожить весь мир. Малфой чувствовал, как гниёт внутри. Разлагается. Все, что было ему дорого, и что он мог приобрести, в одночасье рухнуло. Ему было стыдно, страшно, плохо и больно. Драко отстранился от юноши, словно от чумы и уже направился прочь, как беспощадно был остановлен холодными словами в спину.