Тревога убивала.
Съедала болеющий орган в груди.
Это, наверное, то самое, что чувствовал Драко Малфой?
Гермиона лихорадочно поглядывала на часы через каждые две — три минуты, но терпеливо ожидала. Только здесь у неё была возможность узнать, что с её родителями.
Несправедливо.
Огонь в камине колыхнул и загорелся зелёным пламенем, а затем оттуда появился сначала один мужчина и следом второй в тёмных мантиях оба отряхнулись и обернулись к девушке, та, в свою очередь, тут же подскочила с места.
- Мисс, можете не беспокоиться, ваши родители в полном порядке.
Зелёное пламя угрожающе выросло, и вспыхнуло с новой силой. Другой мракоборец взглянул на камин и тихо проговорил: «Нам нужно уходить»
- Ваши отец и мать находились дома, они смотрели какой-то аппарат, в котором люди двигаются и говорят. Вы можете не переживать.
После чего оба кивнули и шагнули обратно в камин. Пламя ещё раз вспыхнуло и медленно стало возвращать себе свой цвет. Гермиона с улыбкой облегчения опустилась обратно на кресло и закрыла лицо руками.
- Они смотрели телевизор…все хорошо…они просто смотрели телевизор…
Бормотала она себе под нос и улыбалась, вытирая влажные щёки и подавляя в себе всхлипы. Какой волной на неё опустилось успокоение, будто опьянило и вскружило голову. Девушка оперлась спиной, на спинку кресла закрывая лицо, и тихо плакала вперемежку с тихим смехом.
- Как же хорошо…они просто смотрели телевизор…
Повторяла она про себя словно молитву.
Последующие дни были очень тихими, в ночь Рождества девушка сидела на диване напротив широкого окна в своей комнате и смотрела куда-то перед собой. Это первое Рождество, когда она его встречала одна. Письма она получила от друзей, и даже Рон написал ей письмо. Сам. Как же ей сейчас хотелось оказаться среди них, обнять каждого и почувствовать этот неповторимый уют. Но нет, она находилась в этой комнате, ровно у того места где недавно предназначенный для неё зелёный луч был случайно отобран домовиком.
Гермиона опустила взгляд на свои раскрытые ладони и стала в них вглядываться. Внутри её пожирала тоска. Тоска по друзьям и по родителям. А ещё её убивало отсутствие Драко. Юноша её избегал, ну или просто не попадался ей на глаза. С ней говорила только Нарцисса. В этот вечер они, вместе, как и подобает семье, встречают Рождество. Она тоже хотела. Хотела сорваться к родителям и провести время с ними.
- Больно, Грейнджер? – из раздумий её вырвал голос Драко, что стоял рядом с ней, и смотрел на её же руки.
- Насмехаться пришёл? – слабый и тихий голос.
Именно сейчас ей этого не хотелось. Внутри было очень больно и тоскливо, она могла в любой момент опять разреветься, как маленькая девочка. Но такой роскоши она не позволит себе при Малфое. Ни за что.
- Я только спросил, больно ли тебе, - пожал он плечами и слегка наклонил голову набок.
- Больно, - вот так просто и честно.
Юноша перевёл взгляд с неё, на окно, вглядываясь в пейзаж.
- Ты об этом говорил в прошлый раз? – решилась спросить Гермиона, но уже готовилась к тому, что он, может, опять не ответить.
- О, поверь, Грейнджер, это далеко не то, так, мелочь по сравнению с тем, что может быть, - насмешка.
- Зачем ты пришёл?
Малфой вернул взгляд к девушке и встретился с уставшими заплаканными карими глазами. Под ними залегли еле заметные синяки, губы потрескались, а лицо необычайно бледно. Он медленно подошёл к ней, и взяв её за тонкую кисть, потянул на себя, тем самым заставляя встать. Девушка поднялась на ноги и предстала перед ним, слегка запрокинув голову назад, чтобы заглянуть в его лицо.
- Кстати, с Рождеством, староста Грейнджер, - он выпустил её руку и достал из кармана коробочку и просто протянул ей, ожидая, когда девушка её заберёт.
Гермиона подозрительно уставилась на коробочку и все же негнущимися пальцами забрала подарок.
- Ты наша гостья, мама сказала, что следует поздравить тебя, как подобает. Так что считай подарок от нас обоих.
Сказал - как отрезал.
Гермиона удивлённо взглянула вновь на лицо парня и опустила руку с подарком, медленно. Так как юноша осторожно приблизился к её губам и поцеловал. Сначала осторожно коснулся её потрескавшихся губ и, не встретив сопротивления, углубил поцелуй притягивая за талию к себе. Они просто целовались, медленно, глубоко и так чувственно. Гермиона ни с кем так не целовалась ещё. С Роном такого не было, поцелуи были резкими, иногда чуть долгими, но не такие трепетные. Что это? Она не могла остановиться. Когда в очередной раз Драко медленно отстранялся, она осторожно и нежно касалась его нижней губы, целуя и будто прося не останавливаться, и только сильнее хваталась за него, обнимая за шею и прижимаясь к его телу. Его крепкие тёплые ладони на талии и нежные губы сводили сума. Хотелось ещё и ещё. Только поцелуев.
Это было что-то личное.
Близкое.
Когда уже губы начало приятно покалывать и не хватало воздуха, они отстранялись, нежно касаясь губ, друг друга, словно при лёгком поцелуе и снова углубляли. Сколько это длилось, они не засекали времени. Первым стал отстраняться Драко, выпуская девушку из объятий и встречаясь с помутневшими карими глазами.
- Спокойно ночи, староста Грейнджер, - и он отошёл от неё, отвернулся и вышел из комнаты.
Гермиона ещё очень долго смотрела на закрывшуюся дверь. Затем посмотрела на коробочку, туго соображая, что сейчас, вообще, произошло и что перед ней возможно реально подарок, а не средство её убийства. Все же она неуверенно коснулась серебряной ленточки и дёрнула за один конец. Слабый бантик тут же развязался, освобождая, чёрную коробочку. Поднимая крышечку, она заметила там что-то блестящее.
Это была золотая тоненькая цепочка, и в самой серединке покоился кулон в виде маленького изящного пера.
========== Глава одиннадцатая: Вкуси, с полна и подавись (2 часть) ==========
Не отворачивайся, узнав правду.
Ни в коем случае не дрожи.
Прими меня в свои объятья…
А затем оттолкни…
Заткнись и проглоти.
***
Кап…Кап…кап-кап… где-то в необычайно холодных подземельях стекали капли воды, порой рассеивая безжизненную тишину.
Взор опущен на почти бездыханное, растерзанное тело под ногами, пальцы готовы обронить палочку, до такой степени он пребывал в расслабленном состоянии. Руки опущены вдоль тела, грудь неторопливо вздымается.
Вдох. Взгляд скользит вдоль открытой раны побоку жертвы.
Выдох. Спускается вдоль по окровавленному бедру, рваные материи остатков одежды бесстыдно обнажают прекрасный, по его взгляду, порез.
Вдох. Жертва сипит и что-то лепечет безобразными разодранными губами.
Выдох. Грязная рука тянется, пытается, дотянуться до носка безупречно вычищенных ботинок. Моля.
Вдох. Он наступает беспощадно и давит ладонь. Кажется, на среднем и указательных пальцах не хватает ногтей.
Выдох. Крик. Жертва под ногами корчится. Первый вопль вышел скрипучим и грудным, у него уже окончательно не осталось сил кричать. Ему было чертовски больно.
Тонкие губы трогает усмешка, обнажая белоснежные зубы, пара естественных верхних зуба, схожих на небольшие клыки чудятся преимущественно больше и особенно выделяются. Но это едва кажется.
- Больно? – раздаётся его необыкновенно хладнокровный голос.
Жертва что-то вновь лепечет синими, опухшими губами. Поднимает голову, но попытка увенчалась неудачей, его лицо тут же было прижато к полу магией. Опухшая и нездоровая щека и без того ныла, а ощутив твердую поверхность пола, не прибавила облегчения, человек сморщился от боли и закашлял выхаркивая несколько капель крови.
- Лежать, - шепчет, - я не разрешал поднимать головы.
Вдох. Красный луч быстро впитывается в истерзанное тело. Руки дрожат, и как-то изломанно прижимаются к телу и трясёт, трясёт. Голова словно как у сломанной игрушки моталась из стороны в сторону.
- Что, пытки уже не так доставляют удовольствия, когда ты вместо жертвы?
