— Уверен, что не пожалеешь об этом?

Он прижал ее ближе, к своей груди, к своему сердцу.

— Никогда.

А затем сам поцеловал Хлою.

Глава 32

Покидая железнодорожный вокзал, Уиллоу широко зевнула, показав свои тридцать два зуба, чем привлекла внимание нескольких прохожих.

Девушка была уверена, в данный момент Альфа ее не настигнет. Несколько раз она отступала от намеченного маршрута и оставляла небольшие предметы одежды по всей Германии.

Ее скитания продолжались уже долгое время, и Уиллоу чувствовала, что не может больше сделать ни шагу.

Каждый раз, когда она моргала, ее веки с трудом открывались. Именно поэтому девушка купила кофе и пила его большими и торопливыми глотками, несмотря на то, что обожгла язык и губы.

Она не могла сейчас остановиться, чтобы поспать. Ей нужно было продумать план дальнейших действий. Манипуляции Уиллоу должны были занять Леониса на какое-то время, но он был чертовски умен, и девушка понимала это. Нужно придумать план, согласно которому он вообще не сможет найти ее.

Мелькнула горькая мысль, что у нее накопилось очень много вопросов к дорогому папочке. Ей нужен был некромант, чтобы поднять отца из могилы и тогда она могла бы вдоволь накричаться на него, потому что ситуация была в корне несправедливой.

Почему именно он? Почему именно этот мужчина, с которым она не могла быть ни при каких обстоятельствах?

Она бы лучше согласилась на кого-нибудь другого, но как, черт побери, ей скрыться от проклятого оборотня? Это невозможно. Уиллоу знала об этом на каком-то глубинном подсознательном уровне, хотя и не решалась озвучивать эти мысли вслух.

Однако она не сдавалась. Такой вариант даже не рассматривался. И каждый раз, когда девушка всего лишь задумывалась о том, чтобы поддаться ему, перед глазами мелькали образы, как Леонис кормит ее с руки, заставляет спать у его ног и прочего доминирующего дерьма. Уиллоу вздрогнула при мысли о подобном будущем. Нет, с ней такое не пройдет.

Сверившись со своей картой, девушка обнаружила еще одну железнодорожную станцию в нескольких минутах ходьбы. Она вытащила из рюкзака трусики и провела ими по лицу, а затем выбросила в мусорную корзину. Эта вещь будет последней, оставленной ею для Леониса. Уиллоу всего лишь пыталась отвоевать свою свободу.

Она быстрым шагом двинулась ко второй станции. Если не принимать в расчет того, что ее преследовал собственник-Альфа, ей очень нравилось путешествовать по Европе и смотреть страны, в которых Уиллоу раньше никогда не бывала. Если бы у нее с собой была камера…

Пронзительный звонок заставил ее подпрыгнуть. Она узнала звук своего спутникового телефона.

Тихо ворча под нос, Уиллоу выловила телефон из рюкзака.

— Да?

— Боже, спасибо, ты ответила. Это… проблема. — В голосе Хлои слышался вздох облегчения. Но связь была плохой, и многих слов было не разобрать.

— Повтори еще раз? Что? — закричала Уиллоу в трубку.

— Демон... мерт. Люблю Тириана. Приезжай… хочу, чтобы ты… домой.

— Да, понятно. Я пытаюсь вернуться домой. Хлоя, черт, ты слышишь меня?

Голос сестры постоянно заикался и исчезал, а затем связь и вовсе пропала.

Уиллоу зарычала на проклятый аппарат и бросила его в ближайший мусорный бак. Кусок дерьма.

Что ж, она возвращается домой. И что это за хрень про любовь к Тириану? Уиллоу фыркнула, ага, как же.

Слабый звук, звучавший на расстоянии, заставил девушку обойти станцию, чтобы узнать, в чем дело.

— Что за…

Вдали виднелись лес и фермы. Она была в сельском части Германии, и здесь было не так уж много уличного освещения. Но в том, что Уиллоу видела, не было обмана зрения.

Деревья сотрясались, но не от порыва ветра, а словно кто-то злобно встряхивал их. Медленно звук нарастал.

Птицы резко взлетели с качающихся деревьев, улетая прочь и оглушая округу пронзительными звуками. Уиллоу оглянулась, но было уже слишком поздно, и она была одна на станции.

Между стволами мелькнуло нечто огромное, намного выше крон деревьев. Рот Уиллоу медленно раскрылся, стоило ей увидеть необъятных размеров чудовище, что издалека смотрело прямо на нее. Его огромный рот распахнулся.

— УУУУУУИИИЛЛООУУУ!

Не отдавая себе отчета, девушка кричала, пока ее голос не охрип, а затем, не раздумывая ни минуты, побежала.