— Доводил, — не стала спорить Ризма.

— Тогда понятно, — сказал Максим и откинулся на спинку кресла.

Кресло ему досталось удобное, в нем даже спать можно было бы. А уж читать — вообще сплошное удовольствие. Наверное, Ярослав прав. Старая мебель удобнее новенькой и красивой.

— А это ваше кресло? — спросил парень, налюбовавшись задумчивыми физиономиями сидящей напротив троицы. — Можно я его себе заберу?

— Можно, — сказала Ризма. — Но ты не ответил на вопрос. Чем занимается Тилар? Он сказал, что ты знаешь.

— Хм, — задумчиво выдал Максим. — Можно подумать, вы не знаете. Мир он пытается изменить. Точнее оживить.

— Я помню, — сказал папаша. — Но как? И зачем ему ты?

— Ну, подробностей я не знаю. Я даже не очень понял, чего он хочет от меня. Все твердил, чтобы я развивал фантазию. Хм. — Максим потер переносицу и признался: — Знаете, если подумать, то зря вы его ловили. С ним хотя бы разговаривать можно было. А вот остальные… Их кто-нибудь хотя бы видел?

— Какие остальные? — спросила блондинка.

— Думаешь, он мир собирается оживлять в гордом одиночестве? — удивился ее вопросу Максим. — Ерунда же. Там где-то вообще должна быть группа ученых, которая доказала теорию, из-за которой я, Вова и еще целая куча драконов появились на свет. Уж не знаю, что они там доказывали, но это как-то связано с Большим Штормом. Так что поищите среди тех, кто бьется над этой проблемой. Может и найдете кого-то. И, думаю, кроме ученых там еще кто-то есть. Хотя, я бы лучше отпустил Тилара и оставил его в покое.

— Почему? — спросила Ризма.

Папаша поддержал ее скрипом зубов.

— Потому что с Тиларом у нашего мира есть семьдесят процентов на выживание. А без него он довольно скоро повторит судьбу мира Танкье.

— Это тебе Тилар сказал?

— Нет, я у него потом только уточнял. А сказал мне Таката. Хотя и до этого говорил Ярослав, просто он не пытался время рассчитывать. А мечи рассчитали и взгрустнули. И знаете, что самое паршивое в этой ситуации? Мы даже сбежать никуда не можем. Стоит какому-то количеству людей покинуть мир сати и все, привет-пока, нарушится баланс и этот мир сожрет великое ничто.

— Это тебе сказал Тилар?! — напряженно уточнил папаша.

— Нет. Меч сказал. Но Тилар, как мне кажется, какими-то своими способами-путями высчитал это давно. А теперь, оцените силу характера человека и его героизм. Он не сбежал, не начал сеять панику, он стал думать, как этот мир спасти, даже в струну не побоялся превратиться. И придумал же. Вот только с городами проблемы. Обрушиться они могут с тридцатипроцентной вероятностью. Поэтому он ко мне и приставал, почему-то считает, что я могу городам чем-то помочь. Черт его знает чем.

— Нила, — тихонько позвала Ризма.

Блондинка кивнула, а потом сказала вслух:

— Он говорит правду.

Ризма вздохнула.

Ижен закрыл глаза, о чем-то подумал и на удивление спокойно спросил:

— И почему ты об этом никому не сказал?

— А зачем? Никто кроме Тилара ничего сделать не сможет. Ярик это подтвердил. Решение Тилара верное, будь это не так, не родились бы драконы. Так что и смысла посвящать в дела наши скорбные еще кого-то я особого не вижу. Вот вы узнали и что сделали? Тилара поймали. Еще кто-то узнает и возомнит, что со всем справится лучше и натворит делов, после которых спасать будет нечего. Еще кто-то узнает и решит, что лучше сбежать. И родственников-знакомых прихватить, а те еще кого-то прихватят и к миру придет большой и пушистый северный лисец. Такая вот фигня.

— Он говорит правду, — опять сказала блондинка.

Ижен закрыл глаза ладонью и спросил у вселенной:

— Кого я вырастил?

Ризма почему-то хихикнула и заявила:

— А знаешь, Тилар насчет главы семейства прав.

Ижен ее обматерил. А потом велел сыну возвращаться во дворец. И даже кресло пообещал принести. Как только, так сразу и принесет.

В общем, им взрослым и умным надо было о чем-то посовещаться, а Максим им мешал.

О Максиме забыли на целых три дня. А когда и он начал расслабляться, пришел папа. С мамой и обещанным креслом.

Первое, что сделали родители, это поставили сына перед тем фактом, что опять поженились, причем на этот раз по местным законам.

— Ага, — глубокомысленно сказал Максим. — Теперь Данка на вас обижаться будет.

Обрадовав ребенка своим бракосочетанием, Ижен перешел к проблемам. Начал он с того, что позавчера вечером мама подтвердила слова Максима о том, что миру существовать недолго осталось. Правда, мама в математике была не сильна и точную дату конца света вычислить не смогла. После этого родители, собственно, и побежали жениться, а после женитьбы пришли к Тилару и стали уговаривать его одуматься.

— Одуматься? — искренне удивился Максим. — Вы не хотите, чтобы он мир спасал? Считаете, что плохо спасет? Или он не имеет на это права? Или…

— Помолчи, — требовательно сказал отец, а мама положила ему на плечо ладошку.

Ижен посмотрел на жену, глубоко вдохнул и продолжил знакомить сына с новостями.

Как оказалось, против спасения мира именно Тиларом никто и ничего не имел. Проблема была в другом. Группа Ризмы хотела поучаствовать. А папаша вообще считал, что без четкого контроля Тилар такого наспасает, что лучше бы к миру действительно пришел тот самый северный лисец.

Дальше Ижен стал длинно и нудно вываливать на сына свое мнение о зяте. В основу этого мнения легло то, что нормальный мужик с Айрой бы не связался, следовательно — Тилар ненормальный. Максиму даже стало интересно, почему папа такого мнения о мужиках родной сестры, но тот почему-то покраснел, завилял и в итоге заявил, что сыну знать о таком пока рано. Максим заподозрил, что Серая Кошка та еще извращенка, о чем и спросил. Папаша покраснел еще больше и стал громко дышать. А мама хихикнула и объяснила, что папа уверен, что с такой властной женщиной свяжется только подкаблучник. А о подкаблучниках он всегда был невысокого мнения.

Максим фыркнул, получил подзатыльник и продолжил слушать.

Папаша говорил много и пространно, но в итоге все свелось к тому, что Тилар желает Максима видеть, иначе ничего не скажет, а Ижен вместе с группой Ризмы дружно желают, чтобы Максим уговорил Тилара одуматься.

Непочтительный сын опять фыркнул, увернулся от подзатыльника и попытался объяснить отцу, что никого уговорить не сможет. А Тилара не сможет уговорить сам Господь Бог. Потому что Тилар — струна. А они психопаты, и им чьи-то уговоры до одного места.

А папа то ли не поверил, то ли настолько верил в уговорческие таланты сына, в общем, разговор закончился тем, что Максима взяли под руки и повели к преступнику века.

Тилар смотрелся очень хорошо. Он сидел облокотившись на металлический стол, смотрел в неведомые дали и вид имел мечтательный. Максиму даже показалось, что мечтает теткин муж о скорой мести обидчику. Тому самому, который ему глаз подбил.

— Вы его что, пытали? — удивился вслух Максим.

— Нет, — мрачно произнес Ижен. — Бессмысленно.

— А зачем тогда его бить? — еще больше удивился Максим. Фингал у Тилара был свежий. — Сбежать пытался?

— Нет, — сказал Ижен и тяжко вздохнул. — Случайно получилось.

— Ага, — сказал Максим, красочно представив, как папаша клянется напополам разорвать и размахивает кулаками, а четверо неизвестных оттаскивают его от самоуверенной жертвы. Видел он подобную сцену, тогда отца пытался поучить жизни здоровенный верзила, утверждавший, что он боксер и таких одним пальцем перешибает. — Весело у вас тут.

— Пошли, — сказал Ижен, оттащил сына от смотрового окошка и за руку повел к Тилару.

Может, эта сволочь хоть так скажет что-то ценное, если уж уговариваться на сотрудничество не захочет.

И почему не хочет? Чем они ему помешают? Не дадут наделать совсем уж больших глупостей? Так он утверждает, что и не собирался их делать.

Дверь открылась с противным тонким скрипом. Тилар повернул голову, с интересом посмотрел на вошедших и приветливо улыбнулся.