— Лапочка, — с трудом выдавил из себя парень и понял, что из этого дурдома пора бежать. Причем, как можно дальше и желательно побыстрее.

Этим он и занялся, пока не поймали и не остановили.

Куда идти, Максиму было все равно. Но, к сожалению, очень скоро он понял, что погода не подходит для того, чтобы бесцельно бродить по улицам. Снег не шел, но зато дул пробирающий до костей ветер.

Парень зашел в питейню. Погрелся. Выпил кофе. Поговорил о чем-то непонятном с нетрезвым мужиком и понял, что такое времяпровождение ему тоже не подходит.

Немного подумав, Максим отправился в школу Атьяна. Сначала в одну. В ту, возле которой стоит памятная башня. В этой школе никого не оказалось, даже сторожа. Наверное все празднуют.

Пришлось идти в другую, подозревая, что там будет то же самое.

Предположение не оправдалось — жизнь в школе сияла и бурлила. Там одни готовились к балу, другие пересдавали какие-то экзамены, третьи эти экзамены принимали. К сожалению, Атьяна не оказалось ни среди первых, ни среди вторых, ни среди третьих. Максим немного побродил, позаглядывал в аудитории. Ему в этой школе даже нравилось. Никто не таращился на шрамы и не шарахался, наверное, думали, что это грим. Время от времени пробегали практически раздетые девушки. Кто-то пел, что-то громко бабахало. Красота. А потом Максим наткнулся на человека, которому стало интересно, кто он такой и зачем пришел? После чего пришлось уйти.

Постояв возле школы и убедившись, что ветер никуда не делся, Максим решил сходить еще и в школу Коярена. Там ему обрадовались, заставили отрабатывать удары на Итише. Почему именно на нем, Максим не понял. Сложно что-то отрабатывать на человеке, по которому попасть не можешь. И ладно бы потом прочли лекцию на тему: а где же ваша скорость, молодой человек? Или, а почему вы такой неловкий? Да мало ли, что можно было по этому поводу сказать. Так нет же. И Коярен и его старшие ученики загадочно помолчали и всех отпустили.

После этого Максим понял, что день у него на редкость неудачный, и решил возвращаться домой, пока на голову не стали падать сосульки и кирпичи. Дорога была знакомой и привычной. Поэтому по сторонам парень особо не смотрел. Ему и без того было о чем подумать.

Получалась какая-то странная вещь. С одной стороны, он вроде хороший боец. Его и дед хвалил, и папа, и на соревнованиях он зашел достаточно далеко, как для первого раза. Но когда дело касается Итиша, оказывается, что некто Максим Серых Туманов — ноль без палочки. А все его умения — ничто. Вот и думай, то ли лыжи не едут, то ли дальше по тексту. Не может же Итишь быть таким монстром. Он даже не старший ученик. А следовательно, чего-то Максим сильно не понимает. И именно в это его сегодня ткнули носом.

— Дела, — сказал Максим и даже остановился, чтобы немного подумать над выводом, к которому привели размышления. — А нормальным человеческим языком сказать нельзя? Или я этот ребус должен обязательно разгадать сам? А главное, почему я? У меня есть шанс стать таким же монстром? Или мне доходчиво объяснили, что есть горы, которые не перейти и даже не перелететь? Вот что за люди?

Покачав головой, парень пошел дальше. Пересек невидимую границу между плоскостями и мрачно уставился на узкую улочку. Появление этой улочки означало, что из-за очередного смещения плоскостей дорога увеличилась ровно в два раза. И лучше бы он не выпендривался, а воспользовался перемещателем. Потому что на этой улочке даже летним безветренным днем гуляют холодные сквозняки. А уж сейчас…

На этой аномальной улице даже никто жить не захотел. Точнее, сначала жили, а потом разбежались, кто куда мог. А жилые дома постепенно заменили склады.

— Точно день неудачный, — понял Максим и поспешил вперед.

Возвращаться по-любому будет дольше.

Капюшон Максим натянул до самого носа, нагнулся немного вперед и в таком положении добежал почти до конца улочки. Добежал бы и дальше, но с размаха боднул спружинившее препятствие и уселся в сугроб.

— Блин, — высказался по этому поводу парень.

Стащил с головы капюшон и мрачно уставился на гордо стоявшего посреди дороги парня. Чуть левее него стояло еще семеро. Все слабенькие маги, это Максим понял после того, как попытался рассмотреть то, что отбросило его в сугроб. Рассмотрел. И щиты великолепной восьмерки рассмотрел. И то, что щиты не их родные, а созданные браслетами, прямо пылавшими в потоках энергии. Хорошие браслеты, Максим бы тоже от таких не отказался. До сих пор он даже не подозревал, что существуют вещи способные самостоятельно заряжаться от окружающего пространства. Интересно, почему ему никто о них не рассказал? Может сильному магу они только мешают? Если подумать, то его родные, запитанные на чашу резерва щиты попрочнее будут.

— Родные, — сказал Максим и мрачно улыбнулся.

Убедился, что эти самые родные щиты на месте. Успел привыкнуть их ставить не замечая и носить не ощущая. Паранойя тоже бывает полезной. Наткнуться на чужой щит в непассивном состоянии, не имея своего пассивного было бы больно и неприятно.

— Вам что-то надо? — спросил у продрогшей восьмерки.

Ребята переглянулись. Потом тот, что стоял посреди дороги заявил:

— Надо.

И улыбнулся. Многообещающе.

— Понятно, бить будете, — вздохнув, сказал Максим.

Как же ему все это надоело. Настолько, что было даже не интересно за что его бить собираются. Какая-то трепетная дева не смогла спокойно пережить необходимость танцевать с парнем со шрамами на лице? Или какая-то настолько сильно этого не хочет, что решила нежеланного партнера отправить в больницу? Или очередной поклонник Эсты обиделся? Да мало ли, что могло случиться.

Максим встал, отряхнул левый рукав. Потом хмыкнул и привычно снял шубу. Лучше холод, чем одежда, в которой невозможно нормально двигаться.

Великолепная восьмерка переглянулась.

— Ну, чего стоим, кого ждем? — поинтересовался Максим. — Щит я не сниму, вы тоже. Так что придется так. Может кто-то и пробьет.

— Да он издевается! — понял кто-то сообразительный, и ребята наконец задвигались.

Самого быстрого, агрессивного и дурного Максим от всей души пнул в колено. Он в ответ замахал руками и, не устояв на ногах, красиво тюкнулся лицом вниз. Двое из его приятелей не успели среагировать и пробежались по его спине. Браслеты на руках бедняги засияли еще ярче, а потом резко потускнели. Что оно означает, Максим понять не успел. Не до того было. Он уклонился от летящего в лицо кулака. Врезал кого-то в бок, споткнулся об снег, находящийся за спиной, и опять рухнул в сугроб.

Пока Максим барахтался, пытаясь выбраться как можно быстрее, над ним пролетело тело и закончило свой полет, повстречавшись со стеной. После чего загадочно затихло. Парень, когда встал, даже повернулся посмотреть и убедился, что лежит бедняга и не шевелится. Почему-то без щита лежит. И браслеты у него совсем тусклые.

Долго любоваться пейзажем Максиму не дали, врезали-таки по физиономии и опять отправили в сугроб. Поближе к объекту неуместного интереса.

— Заколебали, — сказал Максим, выплюнув снег, который щит счел неопасным.

Сообразительные противники дружно додумались до того, что нельзя давать ему встать. И столь же дружно на Максима бросились. Увидев такую прыть и оценив масштабы предстоящей катастрофы, Максим, не раздумывая, на четвереньках, нырнул в нетронутый снег левее. Не глядя, брыкнул кого-то вцепившегося за ногу, поспешно встал и отступил. Обернулся к противникам, только пройдя в снегу четыре шага.

— Ну, все, хана вам, ребята, — обрадовал парней Максим и вытащил меч.

Трое ребят, успевших встать и броситься за ним, замерли и уставились как на спустившегося с небес святого. Те, которые цепляясь друг за друга, барахтались в снегу ничего не заметили и продолжили заниматься своими делами.

— Интересно, ваши щиты хотя бы один удар выдержат? — спросил Максим и описал в воздухе восьмерку острием знакомой спортивной рапиры, с не менее знакомой ортопедической рукоятью.