Жизни стыдно за тех, кто сидит и скорбит,

  Кто не помнит утех, не прощает обид...

  Как нужна для жемчужины полная тьма-

  Так страдания нужны для души и ума.

  (Омар Хаям)

  Глава 1

  Наташа, аккуратно отодвинула штору, следом откатила в сторону французское окно и боком протиснулась наружу.

  Усевшись в плетённое садовое кресло, небрежно кинула на деревянную столешницу сигареты с зажигалкой, возле пепельницы уже полной окурков.

  Длинные пальцы привычными быстрыми движениями вскрыли новую пачку "Парламента", несколько нервных щелчков зажигалки и сизый табачный дымок кольцами поплыл к небу.

  Сделав две жадные затяжки, прищуренными от дыма глазами, оглядела маленький уютный дворик - широкая бетонная дорожка опоясывала фасад дома, на таком же покрытии стоял столик с креслами, на одном из которых сидела Наташа.

  Привыкла она к этому особняку, участку, к размеренной жизни почти без всяких забот и проблем, а теперь всё придётся менять в этой грёбанной жизни.

  Конечно, Верка заверяла, что будет очень рада жить вместе с ней на одних квадратных метрах, разделяя на двоих быт и общение, которого у них за последние годы так не хватало.

  Наивная!

  Не понимает, одно дело приезжать друг к другу в гости, бакланить по телефону - делиться накипевшим, давать часто ненужные советы и постоянно укорять друг друга в охладевающем с годами внимании. Совсем другой коленкор маячить каждый день на виду и подлаживаться под определённое настроение.

  Эх, Верка, Верка!

  Откуда у неё может быть хорошим настроение, когда безвозвратно пропала основа основ, - надёжная опора, которая на протяжении стольких лет давала ей чувствовать себя уверенной, нужной и главное, любимой...Да, прошло уже пять лет, когда они с Офером в срочном порядке, вынуждены были покинуть Чили и перебраться в Израиль, надеясь на чудо-медицину, которая спасёт от страшной коварной болезни её сильного телом и духом, такого необходимого ей несравненного мужа.

  Ну, куда там... и двух месяцев не прошло со дня возвращения на Родину - Офер истаял и его не стало.

  Рак уже находился в такой стадии, что ни одна медицина не могла уже помочь.

  Наташа тыльной стороной ладони вытерла набежавшую слезу и, затушив в переполненной пепельнице сигарету, вытащила из пачки следующую:

  - Мам, ты опять смалишь, как паровоз?

  Наташа от неожиданности вздрогнула.

  - Патрисия, ты можешь так сделать меня заикой!

  Что за привычка возникать без предупреждения?

  - Мамочка, может мне надо было послать факс, чтобы сообщить тебе о возвращении из школы?

  - А, вот, язвить не обязательно.

  - А, вот, курить столько, точно не обязательно!

  Девушка, быстро подойдя к матери, решительно вырвала из её пальцев едва начатую сигарету и брезгливо морщась, раздавила её в переполненной окурками пепельнице.

  - Мама, это ты сейчас столько накурила?

  - Нет, моя девочка, я вчера вечером забыла навести здесь порядок, только чашки от кофе унесла.

  - Мам, а кто этот симпатичный мужчина, с которым ты так долго разговаривала, мне показалось, что вы с ним давно знакомы?

  Девушка увидела, как по лицу женщины пробежали тени, одна сменяя другую и ей трудно было понять, чего в них было больше - хорошего или плохого...

  Она бесцеремонно уселась к матери на колени и обняла её за шею:

  - Мам, он тебе нравится?

  Наташа засмеялась и начала тискать свою повзрослевшую дочь, которая захихикала от щекотки.

  - Мам, ну, мам, перестань!

  Ты, прямо делаешь так, как папа, когда я была маленькой!

  - Патрик, моя Патрусенька, это Галь - бывший муж тёти Веры, отец Гевера и самый лучший друг в юности твоего отца.

  - Мам, ну, почему ты всё время зовёшь Габриэля Гевером, ещё понимаю Габи. а, то Гевер, чёрт знает, что за имя?!