Гермиона попыталась его оттолкнуть. Слабо, не настойчиво. Лишь ухмылка украсила идеальное лицо.

— Не отпущу. Даже не думай, — снова её любимый голос.

— Я замужем, Драко, — слезно произнесла она, — замужем. И это уже не исправить. Ничего уже не исправить.

— Ты даже и не пыталась, — он устремил взгляд прямо в её глубокие карие глаза, наполненные слезами.

Да, это было грубо. Да, не тактично. Но он не мог её отпустить. Не хочет её лишаться даже на секунду.

— А ты спросил, хочу ли я этого? Нужно ли мне это? Устраивает ли меня?

— Грейнджер, — выдохнул он и положил руки на щеки девушки. Она опустила глаза. Лицо моментально вспыхнуло. Кровь предательски прихлынула именно туда, где он касался её, — Ты вся горишь рядом со мной. Мне даже спрашивать не надо. Я чувствую это. И ты тоже. Нет смысла отрицать.

— Пожалуйста, — она опять оттолкнула его, — мне ещё смотреть ему в глаза. Ты мучаешь меня снова.

Безвыходность — вот, что накрыло её с головой. Она не могла отпустить Драко, не могла уйти от Гарри. Перепутье, на котором она останется вечно.

Его руки опустились, и он отошёл с её пути. Дрожащими руками она пригладила волосы, выбежала из кабинета, благополучно забыв злосчастный пакет с обедом. Она двинулась прямо к выходу. Лишь на улице она смогла вдохнуть. Ребра будто кто-то перестал сжимать, и воздух влился в легкие. Горячие слезы полились по не менее горячим щекам.

***

Драко остался один в этом темном помещении. В голове до сих пор звучал звук хлопнувшей двери. Ушла. Опять ушла. Оставила его тут. Как он три года назад. Он не может простить себя и не ждёт этого от неё. Виноват только он. И только.

Мужчина вышел из пропахшего сыростью кабинета и направился к выходу. Письменную доверенность и договор он подтвердил в Министерстве, осталось только забрать реликвию. Он трансгрессировал в деревушку. Хотелось побыстрее завершить это дело. Уезжать отсюда естественно он не будет. Теперь никогда. Его место здесь.

— Приветствую, — обратился он к мужчине, открывшему дверь, — я Драко Малфой.

Его встретил молодой парень, на вид ему лет девятнадцать, может двадцать. У него были тёмные глаза, русые волосы. На его крупных плечах была натянута футболка светло-голубого цвета, снизу джинсы. Он не внушал особого страха или уважения.

— Проходите.

Он зашёл внутрь. Это была светлая гостиная с большими окнами. Отовсюду лился свет.

— Вот договор, доверенность, — он положил документы на стол. — Все необходимые бумаги, мой отец уже ждёт артефакт во Франции.

— Пожалуйста, — продавец протянул свиток. Вот он первый крестраж Герпия Злостного.

Малфой вышел на улицу и сразу же трансгрессировал в Мэнор. Он опасался за такую ценную вещь. Он положил её в портфель, который нашёл в гостиной. Отец скоро должен прибыть за ним.

Не успел он подумать об это, как из камина показалась высокая фигура со светлыми, почти бесцветными волосами.

— Драко, — раздался строгий голос.

— Отец, — он протянул руку, заметив, что в другой у отца какие-то бумаги.

Они прошли на кухню, Люциус сразу же захотел рассмотреть удачно доставшуюся вещь.

— Мы много отдали за этот предмет. Ты молодец, сын. Теперь ты можешь вернуться домой.

Драко отвернулся к окну и скрестил руки на груди. Его взгляд погрустнел и он опустил глаза.

— Ты, наверное, не в курсе, — послышался хриплый голос.

Старший Малфой подошёл к сыну и протянул тот пакет документов.

— В курсе, Мартина всё подписала и уже съехала. Она не заслужила этого.

Драко потер большими пальцами лоб, нахмурился. Да, не заслужила. Никто не заслужил. Они все достойны счастья.

— Она могла остаться там. Я не вернусь во Францию.

— Очень жаль. Нарцисса расстроится. Нам будет тебя не хватать.

***

Гермиона лежала на постели и плакала. Откровенно, не стесняясь, не скрывая. Она не знала, сколько времени прошло. Она не замечала ничего. Лишь боль, застилавшая глаза.

Когда уже кончится? Кончится ли вообще?

Девушка даже не заметила, как пришёл муж. Услышав всхлипы, он сразу же бросился в спальню. Остановился в дверях, о чём-то подумав. Гарри медленно подошёл к постели и аккуратно присел.

— Гермиона, — прошептал он, — Гермиона.

Она не обращала внимания, хотя плакать прекратила. Быстро вытерев слёзы, она села к нему спиной.

— Всё хорошо, — соврала она.

Он не сдвинулся ни на сантиметр, лишь опустил взгляд. Ему тоже невыносимо. Невыносимо смотреть на неё, на её мучения. Невыносимо прятать свои страдания.

— Ты видела его, да? — Риторический вопрос. Он не ждал ответ. Он знал. Зачем ему подтверждение?

— Я была с ним, Гарри, — она посмотрела на супруга. В его глазах такая же боль. И ещё что-то. Она не может уловить это чувство. Чувство, которое она так долго не испытывала. Смирение. Это было настоящее смирение.

— Не молчи, — умоляла она, — Кричи, ругайся, брось меня, выгони. Только не молчи.

— Гермиона, — он почти проглотил последний слог. Не мог смотреть на неё. Не потому, что ему противно, не потому, что он разочарован. А просто потому, что ему больно. Так же, как и ей, — я не выгоняю тебя, я никогда этого не сделаю.

— Пожалуйста, Гарри, прости меня, — она села на пол и уткнулась лицом в его колени.

— Мне не за что тебя прощать, милая. Просто пообещай мне. Больше не встречайся с ним, — он поправил прядь и заправил её за ушко, — это единственное, что я прощу.

Ещё один удар словно по лицу. Его слова. Он прощает, но она должна пообещать. Должна. Иначе никак. Гермиона не может быть с Драко. Это неправильно. И никогда правильным не было.

— Обещаю…

========== Глава 7. Нормальная жизнь. ==========

Когда мы любим безотчетно

Черты нам милого лица,

Все недостатки мимолетны,

Его красотам нет конца…

***

Прошло две недели с разговора с Гарри. Понемногу девушка начала успокаиваться. Отходить от этого всего. Хотелось спокойствия и тишины. Легкости и свободы.

Вестей от Драко не было. И это хорошо. Теперь, во что бы то ни стало, она не будет искать встречи с ним. Она обещала. Да, нелегко. Да, невыносимо. Но теперь у неё семья. У неё муж. А на плечах тяжесть обещания.

Она любила Гарри. Может, не так сильно. Не так отчаянно. Может, она не прыгала за ним в омут. Но он дарил ей минуты радости в плохие дни, минуты веселья. Защищал её от печалей и грусти. Он был дорог ей. И да, она его любила.

Девушка ходила на работу, делала домашние дела. Жизнь потихоньку входила в нужное русло, медленно катилась по колее. Несомненно, их общение немного охладилось с того момента. Но это совсем капелька, по сравнению с тем, что, действительно, могло случиться.

Это и есть нормальная жизнь, правда? Это нормально, быть с человеком, которого ты любишь, который носит тебя на руках и готов на всё ради тебя. Это нормально ходить на работу, готовить кушать, убираться. Вполне нормально, сидеть по вечерам с любимым и смотреть фильм или слушать музыку.

Тогда почему, закрываясь ванне, иногда хочется взвыть? Почему так сильно начинает болеть сердце, когда погружаешься в мысли? Почему невозможно отогнать воспоминания, забыть, простить, отпустить его? Его. Самого необычного человека на свете. Самые необычные чувства на свете. Самая сильная боль на свете.

Девушка сидела напротив камина и ждала мужа с работы.

— Я дома, — раздался бодрый голос супруга. Девушка подошла и чмокнула его в щёку.

— Иди ужинай, — сказала она.

— Ты со мной не пойдёшь? — Погрустнел он, — У тебя всё хорошо, любимая?

Она почти скривилась от его слов. Почти. А почти не считается.

— Что-то болит голова, пойду прилягу.

Она ушла в комнату и легла на мягкую постель. Хотелось тишины, а Гарри начал греметь посудой на кухне. Нет, она не винит его. Ни в коем случае. Это в ней проблема. В ней что-то сломалось. Она сломалась. Гермиона — неисправная кукла.

Неужели чувства к Гарри затихают? Затухают, как старая лампа?