Убийца не только тот, кто накидывает своей жертве петлю на голову, или коварно лишает жизни доброго человека, пуская ему в спину стрелу или пулю. К разряду таковых относятся очень многие мерзавцы. Не в последнем ряду киллеров стоит, допустим, владелец дешёвой строительной фирмы, который платит своим рабочим мизерную заработную плату или, вообще, на несколько месяцев задерживает выдачу жалкой подачки. Разве он не убийца? Тысячи мерзких примеров, которые уже стадии «доброй» традицией. И ширится зона несправедливости, и уже ничем, никогда, нигде и некому действия подобной «демократии» не оправдать.

Вот и Зуранов существовал в обществах двух Миров на правах такого голубя, которого не подпускают к хлебной корке. Если образно сказать… Ведь вопрос жирной кормушки никогда не стоял перед Алексеем. Суть жизни для него заключалась не в этом. В большем! Он стремился к тому, чтобы люди были добры друг к другу, или, в крайнем случае, терпимы. Он стремился к установлению, хотя бы, к относительной справедливости. Но Зуранов понимал, что безгрешных людей не существует. Нельзя, как говориться, стоять у воды – и ног не замочить. Но ведь и грех греху – рознь.

В неофициальный круг изгоев двух миров он попал не потому, что слаб духом или телом. Все явно видели, понимали и признавали, что Зуранов не похож на других людей. Даже на бомжей и бичей, абсолютно потерянных в этой жизни. А таких «голубей», как Зуранов, не любят в обществе, если они верой и правдой не служат власть имущим и «денежным мешкам», узаконенному злу и стоящему вне законов и установленных правил.

Нелепая беседа с Листриловым не дала Зуранову никакой пользы. Нельзя сказать, что генерал был абсолютно тупым человеком от природы, но и особым умом не отличался. Дослужился до чина «традиционно»: в одном случае связи родственные помогли; в другом – задницей, что называется, определённые «высоты» взял; в третьем – сослужило службу раболепное подчинение и умение во время прогнуться перед вышестоящим начальством…

В силу определённых обстоятельств и причин генерал Листрилов был именно начётчиком, буквоедом и бюрократом, в самом плохом смысле этого слова. Время порождает монстров, но милицейский, а потом… полицейский начальник, Пётр Иванович Листрилов был не самым жутким из них. Но обнадёживающее открытие никак не радовало и не грело бывшего старшего лейтенанта полиции и уже не следователя уголовного розыска по особо важным делам Алексея Владимировича Зуранова.

Дело в том, что на совести генерала имелись и человеческие жизни. Некоторых людей, кого лично, а кого через помощников своих, задолизов, он отправил на тот свет, Зуранов знал и помнил… И, всё же, Листрилов – не самым последний подонок, пусть стоящий не у основного «руля», но всё-таки… Встречались субъекты и покруче, и… пострашней.

«Нельзя же обижаться на дерево за то, что оно – дуб, – думал Алексей, выходя из большого сквера в маленький переулок, почему-то названный Лермонтовским. – Нет человека, который бы меня понял и принял именно таким, какой я есть. Мне даже трудно доказать, что я умею и знаю больше, чем многие другие люди. Никто не может и не желает объяснять мои постоянные исчезновения и появления в похожих и не похожих друг на друга мирах. С этим надо смириться. Тут, как выражаются «умники», в проявке полный нонсенс, то есть – «хреновина».

Он ясно понимал, что в свои, почти тридцать лет, оказался изгоем тех двух миров, в которых существовал… в одной и той же оболочке. Зуранов, не просто кочевал из мира в мир, а везде и всюду, что называется, совал свой нос.

Здания Лермонтовского переулка, по которому он шёл, строились ещё, что называется, при царе Горохе. Поэтому, все они были, в основном, не выше пяти этажей. Надо отдать должное новым хозяевам и арендаторам ещё добротных домов, за то, что фасады некоторых старых построек они приведены в божеский вид. После недавнего ремонта и покраски, можно сказать, что дома эти радовали глаз.

Здесь, в одном из зданий, четырёхэтажном, тёмно-зелёного цвета, и находился, существующий за счёт спонсорской помощи, научно-исследовательский институт аномальных явлений (НИИАЯ). Таковых в России сейчас немало. Но этот отличался тем, что трудились здесь на благо отечественной науки, вполне, нормальные учёные, доктора и кандидаты медицинских, биологических, химических, математических и прочих наук, по какой-то причине, поверивших в существование на Земле необъяснимых явлений с точки зрения официальной ортодоксальной мировой науки.

Правда, если сотрудники института, порой, в случае необходимости, имели дело с психологами, гипнотизёрами, экстрасенсами и знахарями, то докторов магии и прочих представителей «сомнительных» наук, в основном, игнорировали и не признавали. Возможно, соглашались с крылатым выражением Козьмы Пруткова, что не «объять необъятное» или не желали, как говорится, сидеть на двух стульях.

Получалось, что если Мировая Ортодоксальная наука не в состоянии объяснить (хоть как-то) наличие тех или иных явлений или предметов, то, получается, что их просто… не существует в Природе или в Мироздании.

Зуранов по винтовой лестнице поднялся на второй этаж, по широкому коридору прошёл к кабинету с огромной табличкой на двери «Директор НИИАЯ, доктор медицинских наук Арсений Аркадьевич Глотов». Он вошёл в приёмную и сходу спросил секретаря-референта, молодую женщину, где-то. в возрасте, около тридцати лет, шатенку в больших роговых очках:

– Здравствуйте, Ирина Павловна! Арсений Аркадьевич не занят? Он у себя?

– Да. Вам повезло, Алексей Владимирович, он в кабинете и, как будто, не очень занят. Я доложу, что вы находитесь в приёмной.

Она встала из-за стола, одёрнув свою длиннющую, почти до самых пят, юбку. Но тут из кабинета вышел Глотов с большой красной папкой в руке, положил её на стол. Самый главный исследователь города по аномальным явлениям образом своим соответствовал своим шестидесяти четырём годам. Клочки седых волос стояли на почти лысой голове, подбородок и виски были покрыты белой колючей щетиной, морщинистое худое лицо, до такой степени впалые глаза, что не сразу определишь их цвет. Впрочем, они серые, почти бесцветные.

Образ, скорее не доктора наук, а привокзального бомжа, этакого худосочного, мелкого человечка… без судьбы, но в белом халате. Не заметив, по вечной рассеянности, Зуранова, он отдал распоряжение своей референтше:

– Ирочка, надо загнать всё, что в папке, в компьютер! По возможности, завтра – послезавтра, кровь из носу, размножить. Сто двадцать экземпляров для участников симпозиума, думаю, достаточно.

– Здравствуйте, Арсений Аркадьевич, – Зуранов чувствовал себя несколько скованно.– Может быть, я не совсем вовремя?

– Ну, почему, не вовремя, дорогой Леша,– Глотов почти по-отечески обнял Зуранова. – Здравствуй, Алексей! Мы всегда рады путешественнику в мирах. Завалимся сейчас с тобой в мои рабочие апартаменты, посекретничаем!

Они прошли в кабинет. Ирина, садясь на место и раскрывая папку, скептически улыбнулась. Вероятно, она не очень-то верила в сказки о каких-то там путешествиях во времени и, разумеется, считала Зуранова если не дураком, то, в крайнем случае, полудурком. Понятное дело, она, молодой кандидат математических наук, Шпалина абсолютно не сомневалась в существовании приведений, миражей, ликантропов, снежных людей, инопланетян, лохнесских чудовищ и прочих чудес. Но существование людей, которые вместе с собственным телом «перелетают» из одного мира в другой, ставила под сомнение.

А вот в другие «чудеса» верила, потому и старалась попасть после защиты кандидатской, правдой или неправдой, именно, в этот институт, хотя бы, для начала, секретарём-референтом. И плевать на мизерную зарплату – муж, да и папа с мамой прокормят и раздетой не оставят. А что касается Зуранова, то он просто фантазёр или, хуже того, проходимец или пиарщик.

Одним словом, теперь она – сотрудник НИИАЯ. Шкурка стоила выделки. Ведь теперь Шпалина владела, что называется, самыми секретными материалами. Это интересно, это невероятно! Но она здесь – факт. Впрочем, кто знает, где факт, а где – вымысел. Зато, какие перспективы, какие самые невероятные командировки и, возможно, в скором будущем экспедиции. Глотов клятвенно обещал ей, что, в скором будущем переведёт её, даже не младшим, а научным сотрудником в отдел математической аргументации аномальных явлений.