– Это доллары. Здесь двадцать три тысячи, Алексей. Моё слово такое. Или ты передашь их преступникам, чтобы они… не трогали моих детей, или возьми себе… за работу. Но бандиты должны быть наказаны.

– Гонорар, в принципе, очень солидный, – грустно улыбнулся Зуранов, – но пока пусть они полежат у тебя в сейфе, Михаил Арнольдович. Мне сейчас их некуда деть. А потом нам ваши баксы здорово пригодятся. Преступников мы посадим на кол… Одним словом, накажем… по полной программе.

– Воля твоя, сыщик, но я, почему-то, в тебя верю, – сказал Шнорре – и отнёс деньги в соседнюю комнату.

Все трое осмотрели голову и пришли к выводу, что она была отпилена обычной, но острой ножовкой. Скорей всего убивали Зинаиду Марковну страшным садистским способом двое: один сидел у неё, лежащей, на спине, завернув руки жертве назад; другой – зажал её голову между ног и пилил. Как бы, между прочим, Зуранов вспомнил, что между городом и селом Матвеевка находился леспромхоз. Там же и другое село – Большая Матвеевка. Значит, Зинаида на своей крутой иномарке проехала только половину пути, не добралась до того места, где проживала её школьная подруга на собственной даче (по сути, частный дом).

– Рассуждать особо некогда, но немного стоит кое-что прикинуть, – задумчиво сказал Зуранов.– Или, в целом, кабель вашего предприятия, Михаил Арнольдович, по какой-то причине уже не нужен стране, или, как мне, кажется, ушлые ребята хотят забрать у вас всё… Вас решили крепко напугать. А выкуп взять только для тех, кто убивает… занимается грязной работой.

– Откуда такие скоропалительные выводы, молодой человек? – Возмутился Шнорре.– Да у меня очень надёжные партнёры, в частности, тот же, мой заместитель и совладелец предприятия Мартемьян… Рыжих.

– Других причин я не вижу! Их просто не существует, – решительно сказал Зуранов. – Они задумали сгнобить тебя, Арнольдович, не потому, что у тебя некрасивая улыбка. А потому, что им нужны все ценные бумаги и документы акционерного общества и кабельный завод целиком. А ты, если не будешь слушать меня, умрёшь от обычного сердечного приступа. Но сначала подпишешь кое-какие бумаги…

– В принципе, скорей всего, так, а не иначе,– согласился Гранкин.– Но стоит проработать и другие версии.

Шнорре не стал с ними спорить. До него, наконец-то, стало доходить, что он абсолютно не защищён и никому… не нужен.

Ещё раз тщательно осмотрев голову Зинаиды, они положили её в пакет и спрятали назад, в морозильную камеру. Говорил Зуранов, и они слушали. Он утверждал, что, если не существует у супругов Шнорре никаких долгов и обязательств перед кем-либо, значит, здесь обычная угроза. Можно допустить, что у пожилой красавицы Зинаиды имелся молодой любовник (что маловероятно) и он заварил всю эту кашу, чтобы выудить только деньги. Но где логика? Зачем убивать, если можно просто взять выкуп за явное или мнимое похищение Зинаиды Марковны?

Допустимо, что действовала обычная шпана, которая при помощи «тупого» запугивания и шантажа нацелилась доить Шнорре до конца дней его. Но ведь риск! Да ещё какой. В таком случае, им никак нельзя оставлять предпринимателя живым. Но от него, от мёртвого, не было бы ни какого толку в данном случае.

– Стоп! – Резко оборвал свои размышления вслух Зуранов.– Хватит заниматься болтологией! Бандиты будут с минуту на минуту здесь. На дворе стоит «Волга» ещё совдеповских времён, очень бледно-синяя, но с тонированными стёклами. Нонсенс! Чушь собачья! У вас в доме, у кого-нибудь, есть такая, Михаил Арнольдович?

– Не рационально припудривать приведение! – Ухмыльнулся Шнорре.– Да ведь и не выгодно.

– А им выгодно. Такая машина, наверняка, не числиться ни за кем, – возразил Зуранов. – Если и числится, то полуофициально… Допускаю, что один из её чёрных владельцев или ездок по липовой доверенности натуральный или ряженый коп.

– Зачем же развалюхе на колёсах тонированные стёкла? – Удивился Гранкин.

– В такой машине очень даже просто, имея на руках какие-нибудь, очень серьёзные документы, вывести кого угодно за город и пустить в расход. – Пояснил Алексей. – Есть ли у вас здесь, в квартире, такое место, где мы могли бы спрятаться с Денисом? Думайте быстрей, Михаил Арнольдович! В общем-то, вряд ли. Надо думать, что предпринять… Они ведь вели за вами слежку. Они знают, что вы сейчас дома один. Но тут… промахнулись. Они выждали определённоё время.

– Надавите на правую часть стенки книжного шкафа,– пояснил Шнорре.– Там кладовка. Специально сделана, чтобы весь хлам прятать. Просто… и рационально. Нет никакого дерьма на виду. А ты, Алексей, уверен, что они придут?

– А ты полагаешь, Михаил Арнольдович, они будут ждать того момента, когда ты, наконец, решишься обратиться в полицию? – Сказал Зуранов.– Они ведь не уверены, что запугали тебя окончательно и бесповоротно. Всё идёт нормально. Только одно мне не нравится в этой истории. Тут, за шкафом, в кладовке, мы будем как грызуны в мышеловке. А ведь нам надо будет обезоружить бандитов…

– Да что вы в таком волнении. В соседней комнате такой же шкаф.– Сказал Михаил Арнольдович.– Всё бесшумно. Там вы выйдите прямо в платяной шкаф, в соседней комнате. А оттуда…. Ну, вы меня понимаете.

– Готовьтесь, дядя Миша,– предположительно сказал Гранкин, – они для начала, вас малость помнут… Но вы терпите.

– Именно во время шума, старайся, Арнольдович, кричать, как можно сильней.– Зуранов не шутил. – В это время мы спокойно выйдем из засады. Если бы не существовало укрытия, то пришлось бы их брать прямо на пороге. А тут, они, скорей всего, будут что-то… кукарекать. Постарайтесь, чтобы кто-то из них сидел спиной к двери, ведущей в соседнюю комнату… Впрочем, тут как получится.

Зазвучала тревожная мелодия домофона, и бывшие однокашники поспешили скрыться в потайной кладовке, за шкафом. Шнорре подошёл и чуть-чуть поправил его. Потом, тяжело вздохнув, отправился открывать через домофон подъездную дверь. Но предварительно, плотно приложив трубку к уху, он поинтересовался, кто его побеспокоил.

– Да, почта для господина Шнорре,– простецки ответил бойкий мужской голос.– Заказное письмо из… Краснодара.

– Вроде бы, оттуда ничего не жду,– ответил он в нерешительности, как бы, что-то обдумывая. – Впрочем, кто его знает. Входите!

Он не стал ждать звонка в дверь, открыл её и прошёл в комнату. Буквально через минуту в квартиру влетели два здоровых мужика. Один из них ударил рукояткой пистолета Макарова по голове, сидящего в кресле, Шнорре. Бандиты быстро и тщательно обшарили все комнаты его довольно не маленькой трёхкомнатной квартиры, заглянули в туалет, в ванную комнату, в платяные шкафы и даже в антресоли. Осмотрели внимательно и балкон.

– Норма! Как и говорил тебе, Вася, никого нет,– сказал лысеющий толстяк. – Всё обштопаем тихо, без звука. Вылей на этого лоха кружку воды, и больше не бей. Пусть придёт в себя. Крепко ты его по кумполу врезал. Пока он нам живой нужен. Если бы он подох, я помидоры тебе, точняк, оторвал.

– Брось ворчать, Роман Палыч. Его и водой поливать не надо,– сказал моложавый, худой и брюнетистый Вася.– Ты же видишь, он уже глазами лупает.

Они спрятали пистолеты под пиджаки, в нагрудные кобуры, сели тоже, в кресла, напротив Шнорре. Закурили. Роман Павлович положил на стол небольшой кейс, вероятно, с какими-то бумагами.

– Мне тебя, мужик по-человечески жаль,– сказал Роман Павлович, закинув ногу на ногу. – Но сейчас жизнь такая. Сам виноват. Не надо жить слишком пухло. Был бы беден – жил бы и не тужил. И вот что! Сразу предупреждаю. Пока мы здесь, ни кому не звонить, ни одной сволочи на телефонные сигналы не отвечать, дверь не открывать…

– Вы пришли за деньгами? – Громко поинтересовался Шнорре.– Я сейчас их принесу, и можете идти на все четыре стороны!

– Ты свои еврейские штучки брось! Сиди и не дёргайся! – Злобно зашипел Вася. – Ты ничего не понял. Мы заберём у тебя всё.

– Я примерно догадался, что меня в живых вы не оставите, – начал рассуждать Шнорре.– И вижу, что вы торопитесь, господа. Так скажите, какой мне смысл и выгода отдавать вам всё.