– Конечно, ты не причём, Зуранов! Ну, расскажи нам очередную басню о том, что ты только что прибыл из каменного века! Бред! – Тимохин не желал быть добреньким с хулиганом. – То, что тебя сам дьявол носит где-то, по небесам, тут правда. Ученым… верю. Остальное – бред! Ну, скажи, нам, что-нибудь, на языке дикарей? Не помнишь? Покажи нам какой-нибудь камешек дальних времён! Что молчишь? Морковкой подавился!
– Я пока не могу. Но когда-нибудь, я прихвачу вас туда, с собой, Матвей Иванович. Тогда вы поверите…
– Ты охренел, Зуранов! Бить я тебя не стану! Ты особый сумасшедший, в законе… Но я думаю, что друзья твои, одноклассники, устроят тебе тёмную. Я полагаю, именно, так и произойдёт, потому… потому, что ты издеваешься над всеми. А сейчас шуруй в бытовой корпус и оденься! Возьми штору с окна, и обмотайся ей. Это будет, ха-ха, твоя набедренная повязка! Идиот! И ещё. Напишешь объяснительную. В ней обстоятельно опишешь, где тебя черти носили целую неделю.
– В одном экземпляре? – Спросил Зуранов.
– Нет, дорогой! Как обычно, в трёх. Один экземпляр для нас, учителей и воспитателей – посмеёмся от души. Второй – для очень интересующейся тобой государственной… службы. Кстати, ты им уже до фени. А третий – для Российской Академии Наук, для дураков, возомнивших себя учёными. Селидоров, да сними же ты, наконец, штору с окна и подай нашему пупсику!
– А мне Лёша нравится голым, – сказала Мила, очень развитая в сексуальном плане девочка, что уже оценил не только учитель физкультуры.– Пусть так немного постоит.
– Заткнись, Уварова! – Грозно сказал Тимохин. – Можешь идти вместе с ним. Но прогул и двойка за четверть тебе обеспечена. А может, и за год. Скоро, блин, лето! А вы… все учиться и не собираетесь.
Уварова и, на самом деле, заткнулась, а услужливый хулиган Селидоров, по кличке-погонялу Вонючка подал цветистую штору Зуранову в руки. Он подмигнул Алексею, как бы, говоря, вечером получишь по полной программе. Зуранов взял штору и обмотался ей вокруг талии и сказал:
– А вы ведь, Матвей Иванович, тоже мне не верите.
– Телепартироваться, Зуранов, можно, но жить, периодически, в двух мирах… здесь уж, извините. В любом случае, я тебя не перевариваю. И я думаю, сегодня вечером меня поддержат твои же товарищи… перед твоим сном.
– Передайте им, – уходя, сказал Алексей, что сегодня я их щадить не буду. Я обещаю. А если и поубиваю их, то мне ничего не будет. Ведь я… псих.
Так и получилось. Алексей дал достойный отпор Вонючке, Малине и Зяблику. Его тоже хорошо побили. Но Малину отправили в больницу с сотрясением головного мозга. Зуранов ударил его табуреткой по голове. А директору школы-интерната Тимохину в гороно сделали очередное предупреждение за… ослабление внимания к вопросам воспитательной работы подрастающего поколения.
Сидя в сквере, на скамейке, он помаленьку выходил из тяжких и жестоких воспоминаний о своём отрочестве, как из только что принятой им горячей ванны. Он на мгновение задумался о том, что слишком часто придаётся им Прошлым и будущим жить нельзя. Смешно! Да и всё ведь – настоящее. Это он понимал как путешественник во времени, которого, по большому счёту, не существовало. Вот и вся разгадка «перетекания» одного мира в другой или адгезии, своеобразного «слипания» мировом,
Плотного сцепления, смыкания.. Всё едино, но при том и самостоятельно и условно отделимо друг от друга.
Он посмотрел на часы и встал со скамейки. Его ждали дела, совершенно новые для него. Буквально неделю тому назад он открыл частное детективное агентство «Портал», с большими ограничениями в его поле деятельности. Но он не собирался заниматься только поиском украденных и потерянных собак и кошек и прочей, как он считал, белибердой. Алексей знал, что всегда придёт на помощь любому, кто будет нуждаться в ней. На пути открытия частного сыскного бюро, в котором он был и швец, жнец, и на дуде игрец, ему пришлось преодолеть массу трудностей.
Надо было найти начальный капитал. Слава богу, тут помог ему мало знакомый предприниматель Эдуард Ерофеевич Плиданов. Разумеется, владелец небольшой фабрики по выделке шкур и шитью меховых изделий слышал о том, что Зуранов – человек, живущий в двух мирах. Во многом поэтому он дал ему в долг, без возвращения её с процентами. И это большая поддержка со стороны нувориша. Теперь на улице Мельничной, в доме восемнадцать, находился его офис, который, по сути, ещё не действовал. Сыщик и директор предприятия, в единственном числе, Алексей Владимирович Зуранов мог бы открыть свою сыскную контору раньше на месяц. Но не получилось. Ему яростно мешал генерал-майор Листрилов.
У недалёкого служаки, Петра Ивановича, конечно же, имелись причины для того, чтобы очень активно пакостить Зуранову. Он не мог простить ему двух, из рук вон выходящих случаев, которые произошли с Алексеем. Три года назад, когда Зуранов числился в оперативниках, он «испарился», можно сказать, ушёл от опасности в самый критический момент и упустил преступника. В него, оперуполномоченного Зуранова, во время непредвиденной, случайной встречи выстрелил бандит, по погонялу Рваный. И, как раз, в тот момент Алексей внезапно переместился из одного мира в другой.
Позже Алексей исправил «свою ошибку», лично взял Рваного… голыми руками. Произошло такое потому, что бандит не ожидал видеть «мусора поганого» живым, полагал, что замочил его… Ведь тот исчез прямо у него на глазах. Но, всё равно, именно после неприятного случая генерал Листрилов решил, что на оперативной службе Зуранову не место. «Чёрт с ним, пусть попробует попахать следаком».
К тому, что Зуранов периодически «прилетает» и «улетает» многие его сослуживцы почти привыкли. Но ведь мир велик… Однажды во время допроса в тюремной камере, с глазу на глаз, одного из подследственных, Зуранов вдруг исчез прямо у преступника на глазах. Медвежатник Болт не считался слабонервным, но в критический и не понятный для него момент, у воровского авторитета вдруг остановилось сердце. Оно не могло пережить такой «подлянки»…от копа.
Разумеется, кое-какие перспективы в дальнейшем проведении следствия оборвались. Зуранову категорически предложили убраться по добру – по здорову из органов полиции. И таким образом, он оказался в полном одиночестве. Как раз в это же время им фактически перестали интересоваться учёные и махнули на него рукой товарищи из всяческих особых отделов. Ведь пользы и «жуткого» вреда от Зуранова не предвиделось.
Он, изгнанник Зуранов-Зур, в тот же условный период времени, пытался выйти на контакт с вождём или, хотя бы, с кем-то из старейшин из Племени Уходящих. Но такой поступок чуть не стоил ему жизни. Его хотели убить, когда он пришёл к Серым Камням. Но передумали и торжественно выпроводили из места основной стоянки. Зур до сих пор никому не был нужен и там.
Как выжил в одиночестве, в тяжёлых условиях мальчик, для людей племени оставалось загадкой. Зур не просто выжил, но и возмужал, стал крепким взрослым человеком. Ведь его многие видели в лесных дебрях. При встрече не разговаривали с ним. Запрещалось. Лишь наблюдали за тем, как он рос и превращался из подростка в сильного парня. Впрочем, ни какой тайны в его жизнеспособности нет. Зур в обоих мирах во всём соблюдал осторожность, последовательность в действиях, неприхотливость в еде.
Жизнь изгоя ставила перед ним выбор: погибнуть или быть выносливым, трудолюбивым, ловким, смелым, умным… Здесь не просто набор слов, а перечисление тех человеческих качеств человека, помогающих ему существовать в одиночестве, в самых экстремальных условиях. Спасибо природе, которая уже при рождении наделила Зура всеми необходимыми качествами. Она, как будто, заранее знала, что в жизни ему предстоят самые серьёзные испытания. Да и, вероятно, удача часто сопутствовала изгою. Без неё он бы не выжил ни в одном из миров.
Из широкого распахнутого окна собственной квартиры, расположенной на седьмом этаже, вывалился человек. Заливая кровью глубокие выбоины и трещины асфальта дворовой подъездной дороги, он умирал тяжело и, как говорится, окончательно и бесповоротно. В затухающем взгляде пенсионера Воротова не читалось ни отчаяния, ни разочарования, ни злости. Всё! Душа готовилась отбыть с иной мир, покидая разбитое тело довольно крепкого старика. Он бы ещё пожил… при возможности. Но таковой уже не имелось.
