Город-герой Волгоград... Как я мечтала увидеть его с Волги-матушки! Как за полгода до желанного отпуска во снах поднималась вверх по Мамаеву кургану - туда, где возвышается Родина-мать! Как прохаживалась по зелёным улочкам, дышащим покоем и умиротворением, словно не было этих жутких ковровых бомбардировок!

  - Будешь там - обязательно сходи в планетарий, - советовала мама.

  И вот, наконец, мечта стала явью. Однако в первый заход посетить планетарий не удалось. Экскурсия по городу, Мамаев курган, музей-панорама "Сталинградская битва". Хорошо ещё, что на теплоход успела. Но на обратном пути - от Астрахани до Москвы - теплоход снова останавливался в Волгограде. Тогда-то я и решила последовать маминому совету.

  Причалили в порту. Оставалось лишь подняться вверх по широкой лестнице, пройти несколько улиц вдоль реки - и вот передо мной здание с куполом и колоннами.

  Мне повезло - до ближайшего сеанса оставалось минут пять. Успела купить билет, зайти в зал. По окружности купола раскинулась панорама города на Волге. А в назначенное время над городом засияли звёзды и созвездия, закружились планеты Солнечной системы. Уран, Нептун... Где-то я их видела. Причём не на картинке, не по телевизору, а именно вживую. Вот это пятнышко... Не успел ещё синий Нептун повернуться к зрителю тем боком, а я уже знала, что оно будет. И о том, что цвета морской волны шар Урана "лежит на боку" под лучами Солнца, я как будто знала ещё до того, как прозвучал голос диктора. Ещё я знала, что должна быть благодарна гиганту Юпитеру за то, что оттягивает на себя пояс астероидов. Иначе нашей планете пришлось бы плохо. Кстати, по-польски она называется Земя.

  Пожалуй, в этих познаниях не было бы ничего странного, если бы не одно но. Я никогда не интересовалась астрономией. И в космос не летала. Когда же, спрашивается, я могла видеть Нептун вблизи? И отчего так уверена, что поляки называют Землю именно так?

  "Земя?" - кто-то в неясных воспоминаниях показывает покрытый океанами и облаками родной шар.

  "Земля", - отвечаю.

  "Слоньце?"

  "Солнце", - родную звезду я тоже узнаю.

  Но минуточку! Когда же я с поляками говорила об астрономии? Похоже, тараканы в моей голове не только взбунтовались, но и устроили конкретный государственный переворот. Да, Юлька, неслабо ты ударилась головой, когда падала с десятого этажа!

  После сеанса я ещё погуляла по городу, пытаясь выкинуть из головы непонятные фантазии. Но отступив на фоне интересных достопримечательностей, на палубе теплохода они напали на меня с удвоенной силой.

  Первое, что я вспомнила после падения - это адская нестерпимая боль. Меня словно разделывали живую тупым ножом. С трудом открыв глаза, я никак не могла понять, где я. Через стенки прозрачной капсулы я видела каких-то странных существ. Они были похожи на людей, но какие-то аномально худые, с синеватой кожей. Их лысые головы напоминали перевёрнутые капустные кочаны, которые то раскрывались, а то вновь захлопывались. На худощавых шеях красовались обручи из глаз, похожих на человеческие. В другое время я бы, конечно, удивилась, но тогда от боли я и дышать могла с трудом. Они что-то говорили мне монотонными голосами на шипящем языке, но я не понимала - только кричала в голос. Потом один из них открыл капсулу и что-то мне вколол. И я отключилась.

  После пробуждения боль вернулась снова.

  - Ты должна терпеть, - услышала я, наконец, на русском. - Колоть больше нельзя. Смертельная доза.

  Оказывается, они уже и так накачали меня обезболивающим по максимуму.

  - Объект должен быть восстановлен, - ответил на мои жалобы тот же бесстрастный голос.

  - Какой объект? И кто вы вообще такие?

  - Мы цимляне. Ты объект наблюдения.

  Объект наблюдения. Именно поэтому со мной возились, как потом выяснилось. Именно поэтому они соскребали с асфальта мои вытекшие мозги. Для этого они наряду с жизненно необходимыми питательными веществами кололи мне регенераты для быстрого восстановления костей и мягких тканей. Нет, сотрясением мозга я тогда отнюдь не отделалась. На снимке, который цимляне показали мне потом, было сплошное кровавое мессиво. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: травмы несовместимы с жизнью.

  "Но этого же не может быть! - говорили остатки разума. - Инопланетяне... воскрешение из мёртвых... Это же бред!"

  Нет, я определённо схожу с ума. Вернусь в Москву - обязательно загляну в институт Склифосовского.

  - Вас нет в базе.

  - То есть, как нет? - моему изумлению не было предела. - Я же лежала у вас с травмой головы.

  - Я Вам ещё раз повторяю, девушка: никакой Панкратовой Юлии Андреевны у нас в базе нет.

  И как прикажете это понимать?

  "Сейчас ты вернёшься домой. Ты забудешь нас и всё, что было на станции", - электронный лингвист на передавал интонаций, поэтому голос звучал, как обычно, холодно и спокойно.

  "Но...", - я пыталась протестовать.

  "Тебе не надо это помнить. Ты лежала в больнице. Диагноз - сотрясение мозга"...

  Да, вот с фантастической точки зрения всё логично, всё объяснимо. А вот с реалистической - сплошные нестыковки. Выходит, напрасно старались цимляне стереть мне память. Либо они подумали, что я, обрадованная чудесным спасением, не стану ни до чего докапываться. Но как бы там ни было, ничего более здравого, чем поверить в инопланетян, в голову не приходило. Что ж, раз так, будем танцевать от этого.

  Перво-наперво я купила билет в московский планетарий в надежде, что глядя на звёзды и туманности, я вспомню ещё что-нибудь из того, что видела на станции.