Когда мы попили чай, и я помыла за собой кружку, спустилась немедленно на первый этаж.

  - Николай Андреевич, можно вопрос?

  - Да, что ты хотела?

  - Да вот, посетитель из Перу, кажется, оставил карандаш.

  - Из Перу? Это кто же?

  - Ну, который наведывался к нам, как на работу. Целых две недели.

  - Этот еврей с палочкой, что ли? С чего ты взяла, что он из Перу?

  Еврей с палочкой, который больше недели активно посещал наш музей, точно был не из Перу. Коренной москвич, Моисей Исаакович прожил в столице нашей Родины до самой старости и только на восьмидесятом году уехал к сыну в Израиль. Это случилось ещё в прошлом году.

  - Я про дона Гильермо, - сказала я прямо.

  Андреевич в ответ недоумённо пожал плечами: мол, вообще такого не знаю. Значит, ему тоже стёрли память.

  Оставалась последняя надежда - Марья Михайловна, уборщица. Чтобы прокормить двух оставшихся без родителей внуков, она работает на двух работах. У нас - по совместительству, приходит к нам вечером и убирает здание. Вполне возможно, что инопланетяне её просто не застали и, следовательно, память стереть не успели. Надо будет обязательно с ней поговорить.

  Весь день я, как обычно, занималась платёжками. К вечеру пришла Марья Михайловна. Что-то я у неё хотела спросить... Ах да, насчёт отпуска. А то она говорила, вроде хочет взять в июле или в августе, с внуками на дачу поехать.

  - Ой, Дашуль, я, наверное, всё-таки в июле. Пока тепло, пусть побегают, в речке покупаются.

  Написала заявление, Мирра Вячеславовна не возражала, подписала, сказав при этом странную фразу:

  - Надеюсь, инопланетяне не будут отвлекать тебя, когда ты будешь рассчитывать отпускные?

  Интересно, почему они должны меня отвлекать? И существуют ли они вообще?

  На следующий день Света пришла на работу с опозданием и явно встревоженная. Вечером её маме стало плохо с сердцем. Вызвали скорую. Будет жить или нет - ничего не обещают. Где-то в полдень её телефон зазвонил. Один вопрос: как? что? Увы, ответ не оставлял никакой надежды. Кто бы мог подумать? Такая была цветущая женщина! Активная, ни минуты не могла усидеть без дела: и по огороду, и по дому прыгала, как козочка, и за собой следила - дедушки удивлённо присвистывали, едва завидев её. Наверное, если бы меня спросили, как бы я хотела уйти из жизни, я бы ответила: так же, как и мать Светы - когда ещё вчера была в добром здравии и в ясном уме.

  Конечно, время лечит раны. Постепенно Света смирилась с утратой. Марья Михайловна вступила в гражданский брак с вдовцом и уволилась. А через два с половиной года я уже работала в другом месте, с большей зарплатой, чем могли мне платить в Музее истории стран Латинской Америки. Иногда навещаю бывших коллег, болтаю с ними о том о сём.

  С личной жизнью пока никак. Встречалась с Андреем из Псковской области, но вскоре поняла, что кроме московской прописки ему от меня ничего не нужно. Послала куда подальше. И ведь даже толком не осознала, как мне такое в голову пришло. Любила, верила ему - и вдруг его корыстность показалась мне настолько очевидной, что все его слова стали для меня не более чем пшик.

  Вчера я смотрела телевизор. В новостях передавали, как в Перу в день инаугурации нового президента террористы попытались устроить взрыв. К счастью, у них этого не получилось - вовремя сцапали. Президент - Гильермо Хосе Луис Монтана - что-то говорил, но я его не слушала. Я пыталась вспомнить, где и когда я видела этого человека. В памяти отчётливо проплывали разговоры об астрономии, попытка похищения инопланетянами Мирры Вячеславовны, его откровенное признание, как он сам был ими похищен. То, что я так скоро и так надолго забыла.

  Вспомнился мне и тот удивительный запах, что стоял в библиотеке в тот день. Груш, принесённых моей бывшей начальницей, я так и не увидела. Должно быть, память моим коллегам стирали с помощью какой-то гадости. Пустили сразу после ухода дона Гильермо - те и надышались. Я же помнила его чуть подольше потому, что ушла с работы раньше, и газ подействовал только на следующий день - через несколько часов после того, как я его вдохнула.

  Остаётся непонятным, почему инопланетяне не попытались вновь похитить Мирру Вячеславовну? Ведь если они за нами следили, если пустили свой непонятный газ, что мешало им завершить начатое? Может, их целью была я? Вполне логично - подоконник, на котором я её застала, располагался прямиком у моего стола. Её стол был по другую сторону - и тоже у окна. Но если так, почему они потом не похитили меня?

  А может, они меня всё-таки похищали? Почему я, никогда прежде не боявшаяся ездить на лифте, вдруг стала подниматься на седьмой этаж пешком? И почему я отчётливо помню ту субботу, когда мы с подругой Валей прошлись по магазинам, перемерили кучу одежды (мне, к огорчению, ничего не подошло), потом посидели в кафешке, поели мороженное, а Валя уверяет, что никакого шоппинга тогда и быть не могло, потому как она с мужем и детьми была у свекрови на даче? А дача у неё - не ближний свет.

  Зато наш разговор по телефону в воскресенье она отлично помнит. Значит, меня не стали мучить целых три дня - вернули на следующий. И судя по тому, что у меня так и не появилось страхов ни перед недостатком воды, ни перед разреженным воздухом, обращались со мной гуманнее, чем с доном Гильермо. Технический и нравственный прогресс? Или просто цивилизация другая?

  Способностью предчувствовать, с кем случиться беда, меня тоже не наградили. Хотя нет, наверное, вру. Вчера мне приснилось, как моя соседка, находясь в аэропорту, оказывается под окном, которое через минуту разбивается, и большой осколок стекла летит ей в грудь. Надо её, наверное, предупредить, чтобы если надумает куда-то лететь, держалась подальше от окон. Хотя она, скорей всего, решит, что я чокнутая, но совесть моя будет чиста.

  Интересно, сам ли дон Гильермо добился таких успехов в карьере? Или инопланетяне помогли? Боюсь, этого я никогда не узнаю. И получу ли я ответ на главный вопрос - зачем мы всё-таки им понадобились?