В ответ им нередко слышались изумлённые возгласы: надо же! кто бы мог подумать! а казался таким приличным сеньором! во что же превращает человека излишек вина!

  За надёжными стенами домов люди втихомолку не верили, что капитан Рамирес на самом деле виновен. Буйствовал-то, скорее всего, не он, а сеньор Алькантара. Он же, зуб даю, как раз и пытался взять силой невинную девушку. А Рамирес, думаю, напротив, за неё вступился. Он же не может молча смотреть, когда на его глазах вершится несправедливость, вот и попал... Только это между нами, смотри, не проговорись.

  Люди, находившиеся в тот день в таверне, в один голос утверждали: всё было так, как сказал сеньор Алькантара. Хосе, в котором страх боролся с ответственностью, не осмелился сказать явную неправду, хотя и не нашёл в себе достаточно мужества быть правдивым. Он говорил, что хозяйка послала его в погреб за вином, поэтому он ничего не видел и сказать ничего не может.

  Одна только Фелиса рассказала, как всё было на самом деле. Ей не только не поверили, но и осуждающе заметили: стыдно, стыдно, юная сеньорита, оговаривать почтенного дона Гильермо, даже ради прекрасных глаз сеньора Рамиреса.

  - Капитан держался очень стойко, гордо взирал на тех, кто его оговаривали. Как будто не его, а их судили. А когда судья огласил смертный приговор, ей Богу, даже не вздрогнул. Только сказал: "Вы можете меня убить, но я невиновен!", - рассказывала огорчённая Фелиса своей сестре.

  - Когда его казнят? - спросила Долорес.

  - Завтра.

  - Мы должны спасти капитана!

  - А что мы сможем сделать?

  - Я ходила к старой Марисоль. Хоть ты мне и запрещала. Она научила меня некоторым вещам. Фелиса, милая, ну, не сердись! - поспешно добавила Долорес. - Ну, выпори меня потом, если хочешь. Но сначала давай спасём капитана Рамиреса.

  - Нет, нет! - Фелиса испуганно оборвала сестру. - Даже думать об этом забудь! Ты что, на костёр захотела?

  - Он тоже рисковал, когда за тебя вступился.

  - Ну вот как ты себе это представляешь? Опоишь стражу дурманом? Или превратишь палача в лягушку?

  - Нет, ничего подобного. Помнишь, к тебе ёжик пришёл? Бегал вокруг тебя, смотрел, потом завалился на спину. Ты его ещё молоком поила. Звала меня, чтобы я посмотрела на это чудо. А я и так всё видела, потому что этим ёжиком была я. А ёжик был мной. Я выпила отвар и его напоила.

  - Так что же ты задумала?

  - Я задумала подменить короля, - шёпотом ответила Долорес. - Тогда он помилует капитана.

  - Ты всерьёз полагаешь, что Его Величество станет пить какие-то зелья вместе с ёжиками? - с сомнением покачала головой Фелиса.

  - Ёжики здесь ни при чём. Надо, чтобы отвар выпил человек, который желает для капитана Рамиреса помилования. Он на время становится королём, а настоящий король переселяется в его тело. Потом снова всё вернётся на круги своя, но капитана помилуют.

  - Ну да, я представляю: приходит Долорес ко дворцу короля и говорит: хочу выпить с Его Величеством травы. Да в лучшем случае тебя в шею прогонят. А в худшем - в колдовстве обвинят.

  - А королю необязательно это пить. Можно вылить отвар на его изображение. Тогда только ждать придётся дольше, пока подействует.

  - Допустим, подействует. Но если ты переселишься в тело короля, все сразу заметят, что с Его Величеством что-то неладное. Я тоже не смогу - я не знаю придворного этикета.

  - Нас всё равно должно быть три. Три женщины от девочек до старух. Иначе ритуал не получится.

  - Уверена, если ты скажешь кому-то из наших соседок, через час вся округа будет только об этом и судачить.

  - А мы им говорить и не будем. Мы скажем даме благородных кровей, которая знает, как вести себя в высшем свете, и очень хочет, чтобы капитана помиловали. Даже больше, чем мы обе.

  - Кого ты собираешься в это посвящать?

  - Жену Рамиреса, донью Беатрис... Умоляю, Фелиса, - добавила Долорес, видя, что сестра собирается ей решительно отказать.

  - Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? У меня же, кроме тебя, никого нет! И если тебя, не дай Бог, сожгут, я не переживу.

  - У меня тоже, кроме тебя, никого. Неужели ты мне не поможешь спасти человека, который спас от надругательства мою единственную сестру?

  - Хорошо, я поговорю с сеньорой Рамирес, уговорю её найти третью женщину, если так нужно. Но только без тебя.

  - Без меня не получится. Старая Марисоль перед смертью передала свой дар мне. А прежде взяла с меня клятву никогда не использовать дар для собственной выгоды или во зло другим. Ну, пожалуйста, Фелиса, родная!

  Она так уговаривала и умоляла сестру, что Фелиса, в конце концов, сдалась.

  - Хорошо. Пойдём к донье Беатрис. И зачем только я тебя слушаюсь?

  ***

  Вскоре обе сестры были у дома Рамиресов. Встретивший их слуга тут же побежал докладывать сеньоре, что к ней сёстры Бальмаседа: Фелисидад и Долорес.

  - Хорошо, Педро, пусть войдут, - послышался женский голос.

  Донья Беатрис встретила сестёр вежливо, но от них не укрылось то смятение, в котором она пребывала. Фелиса не стала ходить вокруг да около, а предпочла сразу перейти к делу.

  - Я хозяйка таверны. Это меня Ваш супруг не позволил обесчестить. Я и моя сестра хотим его спасти. Но без Вас, сеньора, мы ничего не сможем сделать.