Кав рассмеялся, отвечая тёплым взглядом. Они словно читали в душах друг друга, и пусть сейчас слова не были сказаны, чувства оставались искренними и взаимными.
- Конечно, ради такого я готов сдержать свои хищные порывы, - рыцарь усмехнулся, потёрся шершавой щекой о бедро ведьмака и деловито стащил с него штаны, обнажая пах. В глазах рыцаря зажглись лукавые искры, он взяв в руку хвост косы и провёл шелковистой кисточкой по стволу, следя за реакцией, согревая тёплым дыханием и улыбаясь.
Роберт рассмеялся, тепло глядя, нежно погладил по плечу и чуть сжал пальцы.
- Право, изобретательности вам по-прежнему не занимать! Нашли применение! - улыбка чуть дрогнула, затем лицо ведьмака чуть смягчилось и посерьезнело одновременно. - Кав… - шепнул он, прикусывая губу и чуть шевельнув бедрами. - Не дразни меня. Пожалуйста… - добавил он, вздыхая и облизнув губы.
Рыцарь тихо рассмеялся, посмотрел на Роберта потемневшим взглядом и перестал дразниться. С трепетной осторожностью погладил бёдра, не мудрствуя обхватил головку губами и подвигал головой вверх-вниз, приноравливаясь, словно в первый раз. Потом, правда, нашёл удачный, как ему показалось, наклон, и продолжил уже со всей доступной нежностью, тепло и искушающе поглядывая на ведьмака. Желание доставить радость, согреть теплом сердца дорогого человека заставляло Кава искать чувствительные точки, касаться их языком и с жаром ласкать плоть.
И ощущать ответную реакцию ведьмака, слышать его тихие стоны сквозь зубы, учащенное сердцебиение и ощущать на голове и плечах пальцы, то ласкающие, то стискивающие и требующие, то нежные и благодарящие за тепло и радость. Роберт бы говорил все это вслух, но привычка держать все мысли при себе, укоренившаяся в нем с детства, словно бы лишила его голоса. Он просто знал, что не сможет подобрать правильных слов для благодарности и счастья, таковых просто не существует… Поэтому он лишь тихо вздыхал и постанывал, лаская пальцами светлый затылок и шею, да шептал всякие милые глупости пересохшими губами, стараясь расслабиться и не напрягать мышцы - тем трепетнее казались ему прикосновения рыцаря. Которому эти тихие слова и прикосновения говорили немало. Его собственное сердце пело от счастья быть рядом и касаться, чувствовать реакцию и знать, что можешь дать любимому человеку что-то прекрасное.
А потом нежность перешла в страсть, затопила сознание, пальцы ведьмака вцепились в плечи рыцаря, эйфория переплелась с легкой ноющей болью в заживающем теле, той самой, которая близка с наслаждением.
Поразившись этим ощущениям, ведьмак вскрикнул, всего один раз, памятуя о том, где они, и прикусил губу, прижимая Кавира к себе за плечи, напрягаясь и застонав тихо и протяжно, сотрясаемый дрожью в его руках и губах.
Кав ловил эту дрожь и чувствовал себя совершенно волшебно. Ведь что может быть правильнее, чем счастливый стон любимого человека?
Спустя некоторое время, когда Роберт, часто дыша, обессилено опал на кровать, рыцарь так же бережно, как раздевал, поправил его в одежду и лёг рядом, привычно обхватил поперёк груди, тепло и довольно улыбаясь.
- Так гораздо лучше, правда? - тихо и умиротворённо проговорил он.
Ведьмак преодолел сонную негу, стремящуюся уволочь его с собой к Морфею, и накрыл его руку своей, поглаживая, глядя глаза в глаза. Ему для этого освещение не требовалось, да и его глаза светились во мраке, так что они могли глядеть друг на друга.
- Правда, - шепнул он, наконец, обнимая рыцаря другой рукой и тепло прижав к боку, затем чуть ослабив хватку. - Спасибо, Кав, - добавил он слегка дрогнувшим голосом, зарывшись носом в светлые волосы и довольно вздыхая, поглаживая руку горячими пальцами. - Знаешь… - начал он, затем умолк и хмыкнул, уставившись в потолок, но потом все же продолжил. - Чертовски рад, что мы оба живы, - он хохотнул и чуть обнял Кавира за плечо.
- И я, - усмехнулся рыцарь. - И я…
Они ещё полежали, слушая дыхание и согревая друг друга. А потом Кав как-то незаметно уснул, а Роберт ещё долго смотрел на него мерцающими глазами и гладил светлую косу. Потом всё же уснул и он.
***
Порывистый ветер приносил с собой запах свежескошенных трав. Он щекотал ноздри, но самым чудесным способом успокаивал, дарил покой и умиротворение. Лето выдалось крайне урожайным - дождливое и жаркое, оно наполняло все вокруг силой и жаждой жизни. Возможно, даже людей.
Жеребчик дернул мордой, всхрапнул, словно намекая на диск солнца, катящийся к лесным вершинам. Близился вечер.
- Ты прав, - усмехнулся ведьмак, тронув коня пятками.
Они спустились по склону, миновали поле, резко пахнущее травой и цветами, на котором суетились селяне. Сенокос в этом году был поздним - казалось бы, все ждали, пока травы, наполненные влагой и солнцем, вырастут до небес. Однако, несколько недель июля лило, так что ближе к началу августа было принято стоическое решение, травы скошены и собраны в аккуратные стога, разбросанные то тут, то там на полях.
- Как думаешь, нам разрешат остаться на ночь? Или снова будем ночевать под открытым небом? - осведомился едущий рядом рыцарь.
- Как? Тебе не нравится романтика летних ночей? - усмехнувшись, заломил бровь ведьмак.
- Романтика нравится, - тихо шепнул рыцарь, - а вот подмерзающая спина - вовсе нет!
Ведьмак бросил на него взгляд и кивнул.
- Я постараюсь договориться, Кавир.
Ответом ему был теплый особенный взгляд, который он так любил. Ведьмак замер на мгновение, наслаждаясь моментом, но время не ждало, и тепло улыбнувшись в ответ, он пришпорил коня. Не привыкший к такому обращению, коник ворчливо всхрапнул и покосился взглядом на ведьмака, но затем все же пошёл рысью вниз по склону. Ведьмак вздохнул и на мгновение прикоснулся ладонью к нагрудному карману. Пальцы нащупали фигурку и нежно погладили. Рыцарь, в тот момент следящий за ним, украдкой вздохнул. Он знал, как ведьмак переживает и ждёт своего коня, хоть и старается этого не показывать. Пока все было без изменений.
Они молча въехали в лес, невольно поднимая головы, рассматривая уходящие вверх острые шпили елей, под копытами хрустнули сухие иголки и шишки. Ехали медленно, торчащие то тут, то там корни елей мешали коням быстро двигаться. Впрочем, они не слишком спешили, ведьмак, наконец, заметил тропку, которую искал. Чутье его не подвело, и через час с небольшим они почуяли запах дыма, а немногим позднее ведьмак различил среди стволов мерцающий огонек – в домике, который он искал, горела свеча.
- Интересно, все ведьмаки, уходя на «пенсию» поселяются в таком отдалении от людей? – тихо спросил рыцарь.
- Понятия не имею, - честно отозвался ведьмак, спрыгивая с коня и беря его под уздцы. – Раньше наставники жили в Замках, но сейчас… что делать им там? Учеников нет, учить некого, - он неопределенно пожал плечами, - а жить среди людей удается единицам, - добавил он, хмыкнув. – Летом в лесу можно посушить травки, мы ведь тоже собирали, ты помнишь?
Рыцарь кивнул, поравнявшись, также спешиваясь и ведя коня за трензеля.
- И что, - нарушил он тишину минуту спустя, - просто так зайдем и поздороваемся?
Ведьмак тихо и тепло рассмеялся.
- Чем плох такой вариант? – заломил он бровь. – Прогонит, уйдем, будем ночевать под звездами и елями. Не бойся, - добавил он, - я не дам тебе замерзнуть. Идем.
Спустя час они сидели в доме старого наставника с кружками отвара в руках, греясь в тепле очага и слушая, не прерывая мерного рассказа человека, которому, как думал ведьмак, перевалило за сотню лет, хотя выглядел он от силы на шестьдесят. Сухой и подтянутый, он разительно отличался от стариков в деревнях, словно всем видом излучая уверенность, мудрость и силу. Его приятный мягкий голос уносил с собой, на тридцать лет назад, рассказывая о событиях, которые ведьмак одновременно хотел и боялся узнать. Однако, рассказанные устами этого человека, они больше не вселяли паники в сознание, и даже наоборот – правда успокаивала, словно расставляя все на свои места, и даже больше – давала надежду встретиться с теми, кого ведьмак не помнил. Рыцарь сидел чуть поодаль, наблюдая украдкой за меняющимся выражением лица друга, отмечая, как морщинка пролегла между бровей, а на губах появляется та самая улыбка, за которой обычно ведьмак прятался, отгораживаясь от мира. Сейчас это была улыбка смирения и принятия.
