Побледнел даже Грюм, Фадж и вовсе вздрогнул.
— Пожалуй им и впрямь надо отдохнуть, — как-то жалобно согласился он под цепким недобрым взглядом колдуньи. Мордред едва сдержал смешок.
Гарри запомнил душ и попытки партнеров что-то ему втолковать, спросить, объяснить. Вот только провалился в сон он раньше, чем смысл их слов дошёл до его сознания. Северус и Том переглянулись и, тяжело вздохнув, улеглись по обе стороны от их так неожиданно вернувшегося чуда, заключая его в кокон объятий. Гарри только удовлетворенно засопел.
Люциус без стука заглянул в гостевую комнату, где в прошлый раз размещали Блэка. Интуиция не подвела — Сириус сидел на кровати и методично напивался, глотая огневиски прямо из бутылки.
— Малфой. Пришёл позлорадствовать?
Люциус тяжело вздохнул и отобрал бутылку.
— Тебе надо поспать.
— Я сам знаю, что мне надо! Отдай!
— Сириус, послушай меня. Ты сейчас уверен, что тебя никто не поймёт, но поверь — ты заблуждаешься. Не хочешь спать — тогда хотя бы просто выговорись. Тебе станет легче. Но заливать горе алкоголем — особенно после всего пережитого физически — это не выход! — Люциус старался говорить спокойно и рассудительно.
Блэк открыл было рот, но потом только покачал головой.
— Я не знаю… просто не знаю — как на это реагировать?.. Вот веришь? Он был моим лучшим другом! Мы же не разлей вода были все школьные годы, — голос Сириуса срывался, он заговорил быстрее и речь его стала сбивчивой. — Я же в Азкабане… винил себя, думал: я — скотина, не защитил друга! Не смог спасти наше солнышко — его жену… а он её… сам… как мне с этим жить? — взвыл Сириус. — А Гарри? Как он мог так поступить со своим сыном?.. Знаешь, я привык, что Пожиратели — это зло… Но сейчас… Прости меня, Малфой, что ли? Я кажется вообще не понимал, что такое зло…
По щеке Сириуса всё-таки скатилась одна-единственная слеза. Глядя на разбитого, сломленного случившимся Блэка, Люциус не выдержал. Он хотел сделать хоть что-то, чтобы Сириус снова орал и ярился, спорил и язвил, но только не выглядел ожившим зомби.
Он наклонился и впился в губы партнера поцелуем. Сначала Сириус замер, а потом яростно ответил, как будто хотел в поцелуе выместить всю свою горечь и боль или просто найти забвение в страсти. Он отклонился назад, утягивая за собой Люциуса, и они рухнули на кровать.
Сейчас ни у кого не было желания проявлять нежность. Они хотели забыться, хотели оставить от пережитого воспоминания, которым отсутствие эмоций позволит быстрее поблёкнуть. Сириус впился в шею блондина, оставляя там наливающийся засос, Люциус только грубо рванул его мантию и разодрал рубашку.
Танец опасных хищников становился всё более яростным, но в сжигающем огне страсти они находили очищение. Руки словно сами знали: где прикоснуться, где надавить, а где быть нежнее. Они чувствовали друг друга на каком-то глубинном уровне, в порыве ласк словно становясь одним целым, проникая и сливаясь друг с другом, что бы уже никогда не суметь до конца разделить нить, которая связывала их в это необычное утро.
Джинни задумчиво изучала потрясающе красивую ракушку, найденную ею на дне бескрайнего океана. Витиеватая, с небольшой жемчужиной внутри, она красиво отливала перламутром. Джинни не заметила, как подошёл Квирит — один из матросов.
— Скоро совсем русалкой станешь, — неловко попытался он сделать комплимент.
Джинни пожала плечами и улыбнулась:
— Всё лучше, чем палубу каждый день драить. Благо — меня Дэйв не заставляет.
— Не, кэп, если уж пообещал, то слово сдержит — тебя никто не тронет. Только, Джинни, снять с нас проклятие — невозможно.
— Знаешь, я давно научилась верить, что ничего невозможного в мире нет. А ещё я верю Гарри. И просто не знаю другого такого человека, который смеясь, опровергал бы все неписанные законы. Так что — шансов у меня больше, чем может показаться, — она мимолётно улыбнулась.
Квирит с сомнением покачал головой.
— Он твой молодой человек? Ты так в него веришь.
— Он мне, как брат. Самый лучший брат в мире, хотя у меня их ещё шестеро, — Джинни протянула ему ракушку.
— Зачем? — смутился матрос. — Оставь себе. Ты так уверена, что выберешься отсюда — продашь потом, денег заработаешь.
Джинни только покачала головой.
— Нет. Пусть останется у тебя на память. Да и я хочу ещё поплавать — найду ещё.
Она прыгнула за борт, а матрос только проводил её задумчивым взглядом. Девушка, в отличии от того же Эмеральда, не грустила и не сидела целыми днями на палубе или в выделенной ей каюте. Расспросив матросов и выяснив, что океан вполне обычный и, конечно, в нём можно плавать, она теперь большую часть дня пропадала, изучая морские глубины. Её уже прозвали русалочкой.
А ещё Джинни выпросила у Дэйва пергамент и перо и частенько сидела за какими-то расчётами. Её непоколебимая уверенность, что или Эмеральд или она сама обязательно найдут выход, оказалась заразительной и для команды. Независимо от собственного желания, многие начинали верить, что они ещё смогут вернуться к обычной жизни или найти покой в посмертии.
Гермиона, после рассказа Рея, рвалась увидеть Гарри, но возлюбленный её удержал.
— Мия, солнышко, погоди. Парень на ногах не держался и, скорее всего, сейчас уже мирно спит. Ты сможешь увидеться с ним попозже.
— Да, наверное. Я просто так за вас волновалась. Ты тоже не в лучшей форме. Давай я сделаю тебе ванну?
Рей мимолётно улыбнулся:
— Тебе достаточно просто попросить домовиков.
— Мне самой приятно, — заупрямилась Гермиона и направилась в ванную комнату, где полезла в шкафчик за зельями, которые собиралась добавить в ванну. — Так в Министерстве осталось легендарное трио?
— Да, — Рей хмыкнул. — Знаешь, почему-то мне кажется, что если кто-то и способен достучаться до наших Министра и Великого оплота Света — то это они. Правда, решения у них могут оказаться кардинальными…
Гермиона усмехнулась. Ванна уже почти заполнилась водой и девушка методично вливала туда зелья, соблюдая порядок: снимающее усталость, расслабляющее мышцы, тонизирующее. Она только пожала плечами, отвечая на фразу Рея:
— Нашему миру не помешала бы хорошая встряска. Да и Фаджа с Дамблдором мне ни капельки не жаль. Где они были, когда вы Гарри похитили? А если бы все не сложилось так удачно для нас? А куда они — возглавляющие наш мир — смотрели, когда всё рушилось так, что теперь непонятно: как восстанавливать? А законы и традиции зачем попирали, причём не ими придуманные?
— Всё, всё, успокойся, — Рей, улыбаясь, притянул девушку в объятия и увлёк в нежный поцелуй. Пока у нас есть несколько часов передышки — давай отдохнём. Ты могла бы составить мне компанию в принятии ванны, — почти промурлыкал он.
— Могла бы… — согласилась Гермиона, отдаваясь на волю привычных и знакомых ласковых рук. — Мне нравиться эта идея…
Драко налил себе коньяка в бокал и задумчиво гипнотизировал его взглядом. Алкоголь он обычно не употреблял, но сейчас было так паршиво, что руки сами потянулись к бутылке, найденной в баре. До него всё равно никому не было никакого дела. Все нашли своё утешение в объятиях друг друга или в таком же одиночестве. Да и выспаться было необходимо пока такая возможность была. Но Драко не мог заставить себя спать.
Почему-то перед глазами упрямо вставали глаза Джинни, когда их с Поттером уносило с этого проклятого корабля. В них метался настоящий ужас. Драко понимал, что они ничего не могли сделать против самой магии, но мерзкое чувство стыда за то, что они бросили там девушку одну, неприятно грызло изнутри.
Он сам себе не мог ответить — что ему за дело до Уизли. Но Поттер прав, Драко должен был подумать, прежде чем затевать проведение незнакомых ритуалов. Он ведь чистокровный и хорошо представляет себе последствия таких поступков! Нет же — ему геройствовать захотелось! Перед той же Уизли порисоваться хотел!
