Как мне не понравилась реплика старого вампира о том, что он жаждет свежей крови. Если не Марию, то меня, точно покусают.

И вот я вижу, каким наглым образом эти двое опоили мою подопечную. Да, да, да, я буду рад, если ее от меня заберут, да, я не попаду под трибунал, если Мария выйдет замуж за Драко, как она и грозится. Но что-то тревожное бьется в моей груди. И имя ему сердце. Но что-то противное щиплет мою душу. И имя ему совесть.

Почему-то, когда я увидел красноглазую Марию, крутящейся у зеркала и хвастающей о скором ее замужестве с Драко, мне стало не по себе. "Не допусти этого, Димиан!" - пронеслось у меня в голове.

Я постараюсь. Я спрятал Фильку в астрал и на цыпочках отправился вслед за девушкой. Я не знал, что делать, главное, не допустить полной инициации. Тем более, эта ненормальная решила в ту же ночь лишиться девственности. Ой, будь я девушкой, никогда бы не стал спать с вампиром, будь он трижды красив. А вампирки меня не прельщали. Я не любил их худые лица и впалые глаза, и с этим ничего не могли поделать даже сильные привороты.

Помнится, был у нас в магической школе один урок на тему "Устоять перед зовом". И магистр привел нам в лабораторию как раз похотливую девушку-вампира. Она опоила меня кровью, оговорила, очаровала, но своего не добилась, мое заклятье, которым я защитил собственный разум, не позволило ей полностью завладеть моей душой. За это я получил высший балл. А теперь мне надо было достать из пасти вампира мой подопытный экземпляр.

Мне вдруг подумалось, что если я в отчете напишу о геройском поступке спасения очарованной вампиром, то это очень сильно повысит мой балл, потому что избавить от влечения к вампиру - очень сложно.

Я затаился в кустах на террасе и наблюдал, как мило ворковали Мария с Драко, и чуть не уснул, когда вдруг заметил, что жених тащит невесту прочь с балкона.

Мне пришлось держаться на расстоянии. Поэтому я чуть не опоздал. Когда я вбежал в комнату, раздетая Мария уже лежала на диване, а вампир, расстегивая брюки, впился в ее шею. Глаза моей подопечной были похожи на два красных стеклянных шара, рот открыт, а по шее, там, где зубы Драко впились в ее артерию, текла струйка крови.

Это было страшно, и с этим надо было срочно что-то делать. Инициация закончилась, главное, не упустить теперь возможности отменить уже содеянное. Судя по тому, что Мария любила называть себя пречистой, я надеялся, что она девственница в свои двадцать лет…

Я закрыл глаза и прочитал заклинание. Вампир и заметить не успел, как невидимая пленка окутала его тело и подняла в воздух.

Он метался и кричал, он не понимал, что с ним происходит, зато я прекрасно знал, что с ним делать. Я выбросил брыкающееся тело в окно. Насколько я помнил, замок был окружен рвом, получалось, Драко по моим расчетам должен был свалиться в окружающий Розенштадт водоем. За два часа до рассвета он сумеет выбраться оттуда только про очень большом желании и воле к жизни. Но это меня не интересовало: спасется - молодец, если нет - сам виноват.

Я встал радом с практически бесчувственным телом моей подопечной. Чтобы отменить инициацию девственницы, нужно сделать ее женщиной, говорилось в учебниках. И это должно произойти по любви. Последнее условие не выполнялось, и я представил, что завтра стану вампиром, и закончу школу живым мертвецом.

Я не любил Марию ни капельки. Ее упругая большая грудь не возбуждала меня. Мне не хотелось прижать к груди эту сломанную только что игрушку, из артерии которой каждую секунду выливалось по полбокала крови. Липкая красная жидкость впитывалась в гобелен одеяла, а моя подопечная, теперь уже не гипотетическая мерисью, а вампирша, шептала "я люблю тебя", явно обращенное не ко мне, а к Драко.

– Я тебя люблю, - повторил я за ней эти три слова.

Получилось как-то легко, когда не смотришь в ее голубые безумные глаза. Нет, если я не верну ее к нормальному состоянию, то уже никогда не услышу ее звонкий смех, никогда не смогу насладиться ее подлыми шуточками, и у меня больше не получится спорить с ней о спасении Фуфляндии. Вампиру это ну нужно.

Я взял ее за подбородок и посмотрел в неживые красные глаза.

– Я люблю тебя, слышишь?

Правда ли это? У меня несколько раз возникало желание обнять эту девушку, возможно, и поцеловать, но не больше. Мы прошли с ней немало дорог. Мы вместе почти месяц. И каждое утро, просыпаясь рядом с ней я думал - лучше бы она спокойно жила в своем мире, не была знакома со мной и нога бы ее не ступала на земли Фуфляндии.

Лучше было бы так. Но случилось иначе. Томиус достал мне именно ее, назвав мерисью. Я в ответе за нее, я не могу бросить ее на полпути. Это работа. Я не хочу отдавать ее вампиру. Какова была моя ярость, когда я выбрасывал его в окно. Я хотел защитить ее от этого шага. Это любовь. Слабая, но любовь. Она хотела переспать со мной. А я - нет. Я говорил, что не испытываю к ней ни малейшего чувства. Это была ложь. Я говорил наперекор, чтобы не чувствовать себя тряпкой.

– Мари, слышишь? Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю!

Я крепко обнял ее и хотел приподнять, но запекшаяся на подушке кровь не дала мне этого сделать. Легким движением пальца я провел по шее, и рана затянулась. Я прижался к ее холодной щеке… У нее такая кровопотеря. Пролежит три недели без сознания…

И поцеловал. Потом еще раз… а потом меня обуяла страсть. Самая обычная страсть к женщине, кою я не мог выплеснуть в своей неразделенной любви к Нюкукулюэль, к невзрачной магичке Катрин, что отчислили на первом курсе, к моей наставнице по боевой магии… В последнем случае я бы стал посмешищем на всю школу. Я наколдовал свою любовь. Просто выдумал ее, представил, что от этого Марии станет лучше. Пусть я буду любить ее, противную моему сознанию, но пусть она не достается нечестным вампирам или вечноживущим эльфам. Мария дурна, но она недостойна быть игрушкой для нелюдей.

We are standing closely skin to skin

Playin' a very old game

In this game of love you always win

Так, вроде, говорилось в ее любимой песне. Мы с тобой радом, щека к щеке, Мария, увлечены древнейшею игрой, и в этой игре любви в любом случае ты победишь… Ты хотела отдаться в эту ночь. Не мне, другому. Но и от меня ты без ума. И я уверен, ты будешь счастлива, узнав, что с тобой случилось после поцелуя вампирских губ.