Окруженный жизнью реализм

Каждый день восходит Луна,

Ветер вьется с Юго-востока,

Этот мир прожжет заря,

Поскользнувшись на палубе матрос –

Бежит с реализмом в душе – с одинокой тревогой.

Он всегда знал, что его не ждут,

По крайней мере, не ждали будними вечерами,

Ему не верили, а он повторял: «Вы умрете с открытыми глазами!».

Все, что его сейчас окружает – это четыре стены.

Не ведая страха, он идет вдоль миров,

Где чей-то прадед обосновался, завсегдатай,

Он встает на риф и смотрит сквозь Тихий,

Сегодня залив – буря не стихнет,

Что в душе звук стал тише – глаза потемнели же сразу.

И идти вперед – видеть тени твои,

Избегать поворотов – вдоль реки неизвестной,

Мимо причала диких уток,

Проплыть брасом,

Остаться утром и думать о худшем – взор на берег открыть.

Ты видел все – судорожным взглядом,

Остановился мимо него,

Из позолоты слитого, рядом со стоявшим баром,

Он смотрит вперед – видит жизнь,

Окруженную, всеми историей загадок,

Мрачных теней, мотивами, неизведанными им наглядно,

Реализмом наполненную,

Устремленную в гряду камней,

Нить поворотных в долинной глуши ветвей.

Памяти Пушкина А.С

Этот замок еще нерушим,

Не сдвинуть силой скалу,

Идет вдоль долины – старик,

На пронизывающей глади, разлившейся на берегу реки.

Заводит невод,

Не оставляя на вечер себе в тарелке икры.

Сегодня ты хороша,

Разлита по всем уголкам,

Я ходил по видным тропам, однажды,

Заставший – вложил частицу оголтелого себя.

Этот старик стал неподвижен,

Душа его в сети,

Ну как вырвать страницу истории,

Рядом – заставшие чернила пера,

Он схватил и представил его –

Вдоль лесов березовым мрамором сия.

Несчастен и беден – ему не помочь,

Он руку подаст – в традцать седьмом,

Ты еще в небе угасший, Великий поэт,

«Французский певец» – демократ, поддержавший,

Не доставший с страны прав и свобод –

Он умер уже, не смотрит из волн.

Ты идешь, обходя Дантеса, вспоминая няню,

Я всегда вижу тебя,

Оборачиваясь у петербургских ворот,

Застыл, как свеча в храме,

В Михайловское твой приезд –

Пруд, разлитый водами,

Словно знак всем –

Ты декабристов предвидец судьбы,

Ты в любой секундной уезда встречной полосы,

Поэт, империей крещенный, православный публицист.

Письмо Кутузову М.И.

Сегодня этот день настал,

Партизаны отрядов устроив капкан –

Для удушья француза.

Ты стоишь у иконы и что-то бормочешь там,

Словно жизнь – закрытые очи,

Радонежский сверху окрестил солдат –

Не пройдены калужские тропы.

Где ты и с кем стоишь?

Ты восьмого вступил на верность,

Александру готов предоставить –

Острие мужского чувства – отваги, частицу Непобедимой армады.

Это битва – твоя, мундир не сорвать,

Но груз на плече воинской славы –

В Шевардино как у Христа распятие,

Мы возьмем свою шпагу.

Почему не дошел до Парижа?

Ты увидел ее с косой?

Ты остался подвижен или же стал немой?

Ты воевал до смерти,

Не высматривая лучшего впереди,

Дни – ушедшие,

Ушли на покой – сила твоей тени.

Ты абсолютно герой, лежишь в Казанском,

Ты любил своих воинов,

Но в России неспокойно стало,

На ее несовершенных окраинах.

Милорадович бесится,

Не жить без тебя в этой империи,

Без лучшего дня и мира,

С расстройством, в тине политической тлении.

Гражданин

«Где, укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?»

(«Горе от ума» А.C. Грибоедов)

Светлым утром, в тумане диком,

Расстилается вся суть нашей жизни.

Примечательный гражданин выходит к морю,

Словно что-то ударив в церковную колокольню,

Произносит речь: «Вам, товарищи, жить надобно, дабы на дно не лечь».

Кто мог подумать? Кто мог решить?

Адмирал Семенов некий философ-утопист.

Так взволновав двигателем лодки море,

Что моряки не глядя в воду,

Бросились думать о минувших дней своих.

У Адмирала Семенова по-прежнему из уст раздаются речи,

Что у адъютантов, капитанов трясутся головы, плечи.

Он говорит: «Жить надо! Спасаться надо! Чтобы счастье прилетело в душу, в жизнь, на дом!»

Весь морской флот поднял парус,

Собрался в путь – разорвать на клочья пиратов.

Выпив два, а то и три стакана портвейна,

Адмирал Семенов повернул лодку вспять,

Крен налево.

Раздался издалека шум оркестра,

Пиратов брать пора в битве честной.

На тот момент умолкли голоса,

Но взяв в плен пиратов, принеся их на борт,

Адмирал Семенов, как будто подписав в Портсмуте мирный договор,

Отпустил и простил самозванцев, выпив с ними, в замысел вник.

Кто бы мог подумать? Кто мог представить?

Что доброта Адмирала с врагами жизнь повернет в путь – направо?

Прошло полгода,

Морской флот, взяв на абордаж всех заносчиков,

Вместе с пиратами Адмирал Семенов,

Проявил отвагу, храбрость,

Пройдя с ними штурмов – штук 240.

Он примирился с ними, пополнив флот новой военной силой.

Он всех построил одной шеренгой, дав команду,

«Не падать в пропасть, отдав жизни во благо Отечеству»,

Словно он философ-утопист,

Создал идеальное свое государство,

Пиратов приручив, а нашим командорам,

Счастье, любовь и веру в дом заносил.

Меня они покидают…

С тех пор покидая края,

Все увидев – тонкое чувство коснулось меня:

Хотел уехать, убежать – тот манящий взгляд достает,

Попытку к бегству не предпринять.

Своими любовными стрелами пронзают тонкую кожу,

Как попытка – всю учесть понять,

Они заставляют тебя любить и их же терять…

Странник уезда

Как будто кто-то стучится,

Маячит во тьме серебристой,

Ты странник далекого уезда,

Мечтаешь о чем-то, о дивном.

Оставь все в прошлом – занеси под ковер,

Вспомни то общество, что ближе стояло,

Те нравы по сути – бесстыжим место,

Вас, мой друг, разочаровали, уже нет места чести.

Арбат и Кремль все тот же,

Встретив однажды себя – человека,

И изменен в мозгу – стали сильнее,

Как лестница, перила в парадном у тестя.

Ты приехал сюда снова – странник уезда,

Ты тисках у общества тесных.

Наподобие жизни

Летят мгновенья,

Наша жизнь несется вспять,

Людей – хороших поймать в то время –

Они в добрый час на помощь,

Прибегут, поверьте мне сейчас.

Поверь мне, такой милейшей поискать,

Тебе придется четверть жизни,

Но тут она – одна,

Таких и не было в моей душе,

Императрицы с сердцем чистым.

Каждый раз, когда стаю у мыса,

Говорю: «Когда начнется все сначала, иль же преемником уйду?»,

Ведь жизнь наша оборвется,

Петля зависнет над хрустальной люстрой,

А нам, что делать, Боже?

В гроб ложиться, тебя ли слушать?

Я мечтал умереть в пустыне…

Я мечтал умереть в пустыне –

Среди вод, которых нет,

Не увидев свой номер квартиры,

Не услышав голос Lauren.

Бывают дни, когда примкнула жизнь ко сну,

А сон как Соловецкий монастырь,

Не исчезает во тьму.

Мы все у сна взяли малое,

Не воплотив наяву,

Гибнут наши идеи, мечтания,

С дифракцией света,

В пустыне умру.

Сила трения к Lauren уже не язвит,

Как тогда в Крыму,

В пустыне меркнет свет,

Золотым песком осыпает взор доли,

Вот здесь! Пустыня! Останусь! Здесь с пределом мечтаний,

Быть может умру.