По приезду в Восточный Берлин, они посетили продуктовый магазин, где Инге купила все, что хотела купить к столу. Затем, они пробежались по сувенирным магазинам, где Богдан полностью доверился своей возлюбленной с выбором подарков для ее родственников. Вечером, в квартире Сташинского, они устроили настоящий праздник, завершившийся бессонной ночью любви.

   Через неделю они вместе поехали в Дальгов к родителям Инге, чтобы отпраздновать Рождество. За столом Богдан старался быть веселым и непринужденным, много шутил, однако выражение его глаз настораживало Инге. Женским чутьем она понимала, что с ним что-то происходит, но не могла определить, что именно. Внешне, он оставался все тем же Йозефом Леманом, с которым она познакомилась почти три года назад. Зато внутри, по ее мнению, он стал другим: замкнутым и напряженным, не пускающим в свой мир, чужим человеком. В чем причина, Инге терялась в догадках, но первая идти на откровенный разговор не решалась.

   Рождественскую ночь они провели в родительском доме. Утром, проснувшись с первыми лучами солнца, Инге открыла заспанные глаза и к своему удивлению увидела, что Йозеф неподвижно лежит на спине и, не моргая, смотрит в потолок.

  - Ты можешь объяснить мне, что происходит? - тихо произнесла она, приподнимаясь на локте.

   Сташинский, как будто давно ожидавший этого вопроса, медленно перевел взгляд на девушку, а затем, повернувшись к ней всем телом, сказал:

  - Инге, любовь моя, я не могу тебе больше лгать. - Он сделал глубокий вздох, стараясь подобрать нужные слова, - Я не тот, за кого выдавал себя все эти три года.

   Нечто подобное она уже была готова услышать, поэтому молча смотрела на него, ожидая продолжения. Но Богдан молчал. В его глазах появились слезы, которые он быстро смахнул ладонью. Стыдясь своей слабости, он отвернулся и вновь тяжело вздохнул.

  - Ты вор? - осторожно произнесла Инге, предполагая, по ее мнению, самое страшное.

  - Почему ты так решила? - вновь повернулся к ней лицом Богдан.

  - У тебя всегда есть деньги, которые, как мне показалось, никогда не заканчиваются. Я не думаю, что переводчики в торговом представительстве имеют такие зарплаты. Ты постоянно куда-то уезжаешь, не предупреждая меня, а когда возвращаешься, то какое-то время всегда держишь себя как-то сдержанно и обособленно, как будто боишься о чем-то проговориться.

   В ответ он грустно улыбнулся и погладил девушку ладонью по щеке.

  - Нет Инге, я не вор. - Он выдержал долгую паузу и, наконец, произнес то, о чем долго не мог и не имел права говорить, - Я советский разведчик.

  - Ты с ума сошел? Разве такими вещами не шутят?

  - Это правда, Инге, и если ты хочешь, чтобы мы были вместе, ты должна с этим смириться.

  - Ты точно сумасшедший. - Она вскочила с постели и стала быстро натягивать на себя одежду.- Если это Рождественская шутка, то она оказалась не удачной.

  - И, тем не менее, это так. - Продолжал Богдан. - Поэтому сейчас все зависит от тебя.

  - Что от меня зависит? - не поняла Инге. - Я должна смириться с тем, что ты советский шпион?

  Во-первых, не шпион, а разведчик. А во-вторых, мое настоящее имя не Йозеф, а Богдан.- Он встал с постели и стал глазами искать свою одежду.

   Инге смотрела на своего жениха глазами полными слез и молчала. Ее лицо исказила гримаса ужаса. Откровение Йозефа-Богдана она восприняла, как личное предательство. В этот момент, мужчина, которого она любила всем сердцем, умер. Перед собой она не видела прежнего человека, перед ее глазами находилась лишь внешняя оболочка того Йозефа Лемана, которого она знала все эти годы.

  - Инге, возьми себя в руки. - Богдан подошел ближе к девушке и слегка встряхнул ее за плечи. - Ничего между нами не изменилось. Не важно, как меня зовут и кем я работаю, важно то, что я тебя по-прежнему люблю и ты для меня самое дорогое, что есть в жизни. Ты можешь называть меня Йозефом, если тебе так удобно, а моя работа так и останется моей работой.

   Инге присела на стул и уставилась в окно, чтобы не смотреть на Богдана. Ее тело сотрясалось от мелкой дрожи, она пыталась успокоиться, но у нее это плохо получалось. Сташинский молча на нее смотрел, ожидая того момента, когда она придет в себя, чтобы продолжить дальнейший разговор. Он вновь сел на кровать и безвольно опустил руки вниз.

   Спустя несколько минут, Инге сделала глубокий вздох, и, повернувшись к Богдану лицом, спросила:

   - Можно тебя спросить? - Она умышленно не назвала его по имени. - Как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь?

  - Точно так же, как мы и жили прежде. - Спокойно ответил Богдан. - Ты будешь работать в парикмахерской. А я буду периодически выезжать в служебные командировки и всегда возвращаться домой.

  - Ну, просто идиллия, - не скрывая сарказма, выпалила Инге. - А как я должна вести себя с твоими коллегами и начальниками? Неужели ты хочешь сказать, что они не будут вмешиваться в нашу жизнь и пытаться заставить меня шпионить вместе с тобой?

  - Никто не будет понуждать тебя заниматься этой деятельностью вопреки твоей воле. - Попытался ее успокоить Богдан, - Хотя, не буду лукавить, подобное предложение тебе поступит обязательно, но ради нашего будущего, я думаю, ты сможешь сделать хотя бы вид, что согласна на это. Большего от тебя и не требуется. В противном случае, мне просто не разрешат на тебе жениться.

   Инге, не глядя на Богдана, нервными движениями с силой стала расчесывать перед зеркалом спутавшиеся волосы, вырывая целые пряди. От перевозбуждения, она не чувствовала боли, слова Богдана прозвучали для нее как взрыв разорвавшейся бомбы. Инге уже не слышала его, стараясь воспринять только то, что он ей уже сказал. Если б она не стояла на ногах, то посчитала бы, что это кошмарный сон, который вот-вот должен закончится, но, увы, это была реальность.

  - Я хочу быть с тобой, - наконец, заявила она твердым голосом. - Но я никогда не поеду в Советский Союз.

   В течение двух минут, она походила по комнате, еще и еще раз обдумывая его слова и, наконец, подойдя к нему, села перед ним на корточки и тихо сказала. - Давай вместе убежим в Западную Германию, там нас никто не знает, мы начнем новую жизнь. Ты устроишься куда-нибудь переводчиком или учителем в школу, я буду работать в парикмахерской. На первое время мой отец даст нам денег, потом мы сами сможем жить, как все люди, без твоего КГБ, без страха и гонений.