- Я могу поговорить с вашим хозяином? - спросил по-немецки Богдан, обращаясь к одному из официантов.
- Одну минуту. - Ответил тот и сразу же растворился в подсобке.
Буквально через минуту к Сташинскому подошел подтянутый мужчина, на вид 35-40 лет, крепкого телосложения с аккуратно подстриженными русыми волосами, зачесанными на бок и тонкой ниточкой усов.
- Мне передали, что Вы хотели меня видеть? - спросил он, обращаясь с дежурной улыбкой к неизвестному посетителю.
- У меня сегодня был трудный день. Я хотел бы поужинать в отдельном кабинете. - Назвал пароль Богдан.
Лицо хозяина сразу стало серьезным.
- Могу предложить Вам мини-зал на втором этаже. Там очень уютные комнаты. - Ответил тот условной фразой и жестом указал гостю следовать за ним.
Когда мужчины оказались наедине, хозяин улыбнулся и протянул руку Сташинскому:
- Рад видеть Вас господин Будайт. - Он продолжал говорить по-немецки.- Что у Вас произошло?
- Наш друг отсутствует в городе. - Соврал Богдан. - Поэтому передайте коллегам, что мне пришлось избавиться от тех продуктов, которые предназначались ему.
- Это плохо, - покачал головой связной. - Что еще?
- Мне не подходят те лекарства, которые прописал доктор. После них я себя плохо чувствую.
Богдан старался говорить условностями, опасаясь, возможного, прослушивания кабинета.
- Я думаю, эти известия не слишком обрадуют наших партнеров. - Ответил хозяин кафе. - Я передам Ваши пожелания, а сейчас распоряжусь, чтобы Вам принесли ужин, на мое усмотрение, и буду ждать Вас через неделю в это же время.
Он подмигнул Сташинскому и вышел из кабинета.
Через неделю Богдана отозвали в Берлин, а еще через несколько месяцев из Москвы в Карлхорст спецпочтой доставили для него посылку: точно такой же пистолет с зарядами неограниченного срока действия и новые нейтрализаторы ядовитого газа. Опять следовало ждать и надеяться на счастливый случай.
Г Л А В А 18
15 октября 1959 года г. Мюнхен
В полном одиночестве Степан Андреевич сидел в своем рабочем кабинете и смотрел в окно. Стоял на удивление теплый октябрь. Деревья все еще продолжали радовать глаз ярким убранством разноцветных листьев. На столе лежала папка с грифом "Совершенно секретно", которую Степан Андреевич, так и не удосужился открыть с самого утра. Бросив на нее скептический взгляд, он положил ее назад в сейф. " Что здесь может быть секретного? - подумал он. - Кого я обманываю? Война проиграна и все, чем я занимаюсь - все это не более чем, мышиная возня. Шанс создать независимое украинское государство упущен. Поэтому сейчас, так называемая борьба за свободу - все это имитация серьезной деятельности, от которой никому ни жарко, ни холодно". Он подошел к окну и посмотрел во двор. Старый дворник собирал граблями опавшую листву, чтобы потом вывезти ее на свалку. "Какие все же непрактичные эти немцы. - Вновь подумал он. - Какой смысл нанимать грузовик и попусту тратить топливо, если листву можно просто сжечь прямо во дворе". Он вернулся к столу, с ностальгией вспоминая запах паленых листьев, оставшихся в памяти от далекого детства. Неожиданно накатившая меланхолия никак не располагала к работе. Хотелось бросить все и, оставив охрану, пойти куда-нибудь погулять в парк или просто попить пива, не заботясь о собственной безопасности. Степан Бандера уже давно хотел оставить политическую карьеру, хотя то, чем он занимался, карьерой можно было назвать с большим трудом. Он мечтал о спокойной размеренной жизни обычного немецкого бюргера со всеми ее прелестями и недостатками. Однако, Служба безопасности ОУН постоянно пугала его всяческими готовящимися на него покушениями, скорее не столько имея на это реальные основания, сколько пытаясь обосновать свое предназначение. Он взглянул на часы. Время приближалось к обеду. Он выглянул в приемную. За пишущей машинкой сосредоточенно стучала по клавишам секретарша. К счастью, а может быть наоборот, охранник в этот момент куда-то вышел.
- Фройлян Мак, - обратился к девушке Бандера. - Вы не откажете мне в любезности прокатиться вместе со мной на рынок?
На самом деле ее звали Евгенией Матвийко, но Бандера умышленно называл всех своих сотрудников на немецкий манер и требовал к себе обращения исключительно "Герр Попель". Это было одним из условий конспирации и, по его убеждению, лишало персонал основы для панибратства в коллективе.
Секретарша лукаво улыбнулась в ответ. Шеф всегда был изобретателен, придумывая различные поводы для совместного проведения времени с ней в обеденный перерыв. Но в этот раз она была искренне удивлена, потому что предложение "с намеком" прозвучало при отсутствии посторонних лиц.
- Конечно. - Ответила она и, отложив бумаги в сторону, встала из-за стола. На выходе девушка на секунду остановилась и, взглянув на себя в зеркало, кокетливо поправила прическу.
Подходя к автомобилю, как обычно шеф галантно открыл заднюю дверь и усадил девушку в салон. Сам, пользуясь отсутствием водителя-охранника, сел за руль.
- Ты хоть бы предупредил меня заранее, что сегодня поедем ко мне. - Томным голосом произнесла девушка. - У меня дома страшный беспорядок.
- Сегодня мы действительно поедем на рынок. - Категорично ответил Степан Андреевич. - Жена просила купить помидоров и кое-какой зелени к салату.
Женщина удивленно посмотрела на мужчину через зеркало заднего вида, но промолчала. Перепад его настроения абсолютно ее не расстроил. Она прекрасно знала свое место и не решилась перечить своему работодателю. Тем более, что интимные отношения с хозяином, были частью ее служебных обязанностей, за которые она ежемесячно получала щедрую надбавку. Однако, как женщине, эти встречи редко доставляли удовольствие. У нее был молодой человек из числа сотрудников офиса, отношения с которым они старались тщательно скрывать от окружающих.
