- Без проблем. Садись.
Джек хлопает по кровати рядом с собой. Кажется, он совершенно проигнорировал окончание фразы.
- Ты невыносим, - сообщаю я ему, но на кровать сажусь.
Руки у него действительно офигенные. Пару раз мне, правда, кажется, что он сломает мне кости, но это того стоит. Не утверждали бы все, что он и правда мой ассистент, а может и лучший друг, я бы подумал, что подружился с ним только ради массажа.
Но кроме этого Джек умеет еще слишком много чего другого. От некоторых умений даже в дрожь бросает. Он мастерски метает ножи в мишени: не важно, движущиеся или не движущиеся. Точно так же мастерски вскрывает тушки животных. Слишком быстрый. Слишком сильный. А еще у него этот конусный нос. Кажется, прошлому мне было чем заинтересоваться.
- Марта сказала, что неплохо было бы разнообразить мою программу чем-то тяжелым. Как у тебя с тяжестью? – я обернулся через плечо, но едва не наткнулся на нос Джека. Пришлось поспешно вернуться в прежнее положение.
- Не делай из меня мастера на все руки. С тяжестями у меня все хорошо, но вот со свободным временем – нет.
Джек и правда в последнее время куда-то пропадает. Пару раз я даже думаю, что у него появилась подружка, но он все еще смотрит на мою задницу. И в нем совершенно ничего не меняется после этих уходов. Ну, кроме одного раза. Когда он весь пришел в крови.
- Черт возьми, Джек! Ты… ты что, убить кого-то успел? – пораженно замираю на пороге, оглядывая Джека с ног до головы.
У него усталый вид, а еще на нем водолазка, полностью заляпанная чем-то алым. Либо кровь, либо он ходит на строительных площадках и падает в каждую попавшуюся банку с краской. И я не знаю, что лучше.
- Даже если так, тебе ли не плевать? – хрипло спрашивает он.
Еще утром он бесится потому, что я снова начинаю слишком много времени уделять остальным участникам труппы. Помогаю натягивать летний шатер гадалки, чешу шерсть Злату, помогаю таскать коробки Лиаму. И совершенно не обращаю внимания на него. Кто бы мог подумать, что Джеку так нужно мое внимание?
Сначала он бесится молчаливо, а потом пропадает до самого вечера. Я пожимаю плечами, вполне естественно полагая, что небольшие приступы ревности у друзей бывают, так что еще хорошо, что он молча возмущается. Но Джека нет до самой полуночи, и это заставляет меня волноваться. А теперь он приходит весь в крови! Или в краске.
- Ты отвратительно смотришься, когда строишь из себя ревнивую девицу. Заходи уже и снимай с себя этот ужас.
У Джека красивое тело. На спине несколько длинных шрамов – об их происхождении Джек мне никогда не говорит – но даже они его не портят. Пару раз в месяц я даже думаю насильно привести его в какую-нибудь студию для фотосъемки и сделать кучу снимков, из которых потом можно будет слепить календарь и продать кучу – очень много – его копий. Очень много. Но пока что не могу на это решиться. Может быть, когда окончательно догоню его в росте и комплекции.
Он кидает водолазку на пол, а потом заваливается на кровать. Я слишком поздно замечаю, что штаны у него не менее «кровавые» и мысленно оплакиваю свой пододеяльник. А я ведь совсем недавно восхищался теми кактусами, что там были нарисованы…
- Так скоро ли ждать наряд полиции? – спрашиваю я между делом, пока поднимаю водолазку, держа ее максимально далеко от своей чистой одежды.
- Я не настолько неумел, чтобы привести за собой хвост.
Я замираю, не поняв, хвалится Джек или шутит. И как мне узнать, настоящая ли это кровь? И чья она?
- Рассказывай уже, что случилось. Иначе я подумаю, что ты опаснейший маньяк, и тебя нужно либо сдать полиции, либо скормить Злату.
Джек тогда мудро молчит, а через пять минут я понимаю, что он спит. Или очень хорошо притворяется.
- Избавь меня от информации, чем же занято твое время.
Точно ходит на съемки любительского фильма ужасов. Или к какой-то жизанутой девчонке, которая тащиться от клоунов-убийц.
- И не сказал бы.
Джек слишком сильно давит на шею, заставляя взвыть. Зато после этого акта насилия тело тут же кажется отдохнувшим. А он точно не сбегает на курсы массажа, а вся эта кровавость лишь маскировка?
- Все-все, достаточно, - я выныриваю у него из-под руки, стараясь не поворачиваться лицом, потому что то покраснело. От благодарности, конечно же.
- Придумай еще что-то.
Ха, такой простой. Придумай. Я придумаю, пожалуйста, выполнять-то он будет. Вот только… что придумаю?
Вздыхаю, подходя к столу. На нем свалены новенькие книги, старенькие дневники, найденные в этом же вагончике, а еще лежит старинная шкатулка-шарманка. Она самая обычная, играет всего одну песню, но на ней выведено кое-что странное. Имя того, кому она должна принадлежать. Маленькая золотистая вязь «для Рийо».
Сколько я не пытался узнать, откуда эта шкатулка, что она значит, кто мне ее подарил, в конце концов, это так и не удалось. Джек тоже понятия не имел, по крайней мере, говорил, что не имел понятия.
- Будешь изображать шарманщика?
- Лучше убей.
- Тц, такими темпами тебя именно это и ждет. Как я вообще подружился с таким бесполезным клоуном?
- Я тебя просто очаровал.
Джек насмешливо смотрит на меня. Приходится признать, что это и правда способно очаровать кого-то.
- Поосторожней с выражениями, иначе не только Коул, но и я начну сомневаться в твоей ориентации.
- Тебя смущает такая мелочь, как ориентация?
Джек становится серьезней, и мне это не нравится. Правда, что ли? В духе конспирологии, сейчас окажется, что он меня нежно и трепетно любит, а сбегает постоянно просто потому, что не может выдерживать такого «холодного» и «далекого» меня рядом. Брр, лучше бы такие мысли даже не думать, кто знает, может они материализоваться вздумают.
- Я предпочту, чтобы вокруг меня все парни были натуралами, а девушки – лесбиянками. Намек понят?
Джек хмыкает. Надеюсь, намек понят правильно, а не как-то по-извращенски. Вообще не замечаю за собой тягу к слюнообмену или же беспорядочным половым связям. Даже порно за полгода ни разу не смотрел. Тело, правда, с этим было не согласно, и свое несогласие выражало по утрам и довольно ярко, но что уж поделать.
- Тогда придумывай еще что-то.
Такой простой…
***
Я тяжело дышу, смотря на Коула будто через толщу воды. Он протягивает мне полотенце и бутылку воды, но ноги слишком дрожат, чтобы я смог сделать шаг и взять их у него. Обессилено опустившись на землю, я закрываю глаза, пытаясь отдышаться. Рев зала за спиной этому ни капли не способствует.
- Ты большой молодец, - хлопает меня по плечу Коул, выливая мне на голову воду из бутылки.
Это освежает, но теперь на моем лице точно останутся красные разводы – в последнее время для окраски пряди я пользуюсь оттеночным шампунем, который старается смыться при любом удобном поводе. Никто из труппы прежде не был профессиональным парикмахером, а сходить в парикмахерскую в городе мне никак не удается. Приходится довольствоваться шампунями.
- Знаю, - коротко отвечаю я, потому что это слово и правда очень короткое, и я вполне могу произнести его в таком состоянии.
Выступление я и правда придумал, правда, своих сил не рассчитал, поэтому сейчас едва не умираю. А Джек, донельзя довольный, сидит где-то с другой стороны сцены. Что с его выносливостью, он вообще человек?
Отдышавшись, я вышел из шатра, чтобы свалиться на кровать и пролежать так несколько часов. Или дней. Да, дней будет предпочтительнее.
День был солнечным, повсюду летали насекомые, чем заставляли меня дергаться время от времени. К пчелами и летающим жукам я испытывал вполне понятную неприязнь. Как раз из-за того, что одна пчела вертелась возле входа в мой вагончик, мне пришлось отложить спасительный отдых. Стоять столбом было скучно, да и опасно – кто знает, куда эта пчела полетит после того, как отстанет от моей двери – поэтому я решил пройтись.
«Каждый должен чего-то бояться, лучше уж я буду бояться пчел, чем… ммм… летать на самолетах. Вдруг как-нибудь удастся заработать столько денег, чтобы их хватило на поездку в какую-нибудь южную страну. Уверен, на то, чтобы перестать бояться самолетов, уйдет гораздо меньше времени, чем на уговоры Джека поехать со мной», - лениво рассуждал я, направляясь к вагончику негласного директора цирка, который разгребает все наши косяки.
